16 февраля 2007 года постановлением Кабинета Министров РТ принято решение о создании в Казани музея истории татарской литературы (на базе мемориального музея-квартиры Шарифа Камала на улице Островского, 15). Организовать и возглавить эту работу поручено опытному музейщику Расиму Магдееву (на снимке).

– Расим Рашитович, хотя открытие нового музея по разным причинам затянулось, слухи о нем уже проникли в среду татарской интеллигенции. Интересно, неужели до сих пор не было ни одной попытки создать подобный музей?

– В том-то и дело, что первая попытка создать музей истории татарской литературы была предпринята еще летом 1944 года, когда исход войны был уже ясен и власти все чаще задумывались о мирной жизни, возобновлении деятельности культурных учреждений и создании новых очагов культуры. Для такого музея даже определили 17 штатных единиц (к слову, весь штат музея Ш.Камала насчитывает девять человек). Но, увы, этот замысел тогда так и не осуществился. И в последующие годы татарские писатели неоднократно напоминали Правительству республики о необходимости музея истории татарской литературы. В последний раз – в 2000 году, тогда письмо в адрес Правительства РТ и главы администрации Казани подписали такие выдающиеся деятели татарской культуры, как Гумер Баширов, Амирхан Еники, Аяз Гилязов, Марсель Салимжанов и многие другие. В письме, в частности, говорилось о том, что, несмотря на переселение семей из дома, где располагается музей Ш.Камала, с целью расширения этого учреждения культуры, освобожденные площади используются не по назначению. Они отданы туристическому агентству, обществу садоводов, детской библиотеке, но никак не для нужд музея, на основе которого планировалось когда-то создать уникальный в своем роде музей истории татарской литературы.
На сегодняшний день большинство помещений возвращены музею, но предстоит громадная работа по их ремонту, реконструкции и созданию здесь музейных экспозиций, выставок, литературно-музыкального салона и т.д.

– На какой документальной базе будет строиться будущая музейная экспозиция?

– Во-первых, на архивах писателей из фондов Национального музея РТ и ИЯЛИ, а также личных архивах, воспоминаниях и мемуарах современников. В фондах Национального музея хранятся архивы таких писателей, как Сагит Сунчелей, Галимджан Ибрагимов, Карим Тинчурин, Хади Такташ, Кави Наджми, Мирсай Амир, Адель Кутуй, Ибрагим Салахов, и многие другие.

Но музейная экспозиция – это нечто большее, чем просто возможность представить подлинные документы эпохи. Здесь можно также задействовать кино-, фото- и видеоматериалы, компьютерную графику и даже голограмму – все эти достижения техники к нашим услугам.
Я благодарен генеральному директору Национального музея РТ Гульчачак Рахимзяновне Назиповой за то, что она доверила мне сдвинуть наконец-то это дело с “мертвой точки”. Надеюсь, что нашему пока небольшому коллективу удастся достигнуть многого уже в ближайшее время, если, конечно, мы и впредь будем ощущать поддержку, в том числе на самом высоком, правительственном уровне.

Сейчас мы разрабатываем концепцию экспозиции, посвященной репрессированным татарским писателям: создана специальная секция ученого совета Национального музея РТ, в работе которой участвуют крупные ученые – филологи, литературоведы. Кроме того, мы намерены привлекать к научно-исследовательской работе студентов и аспирантов, а также надеемся на установление плодотворных контактов с музеями других республик, стран ближнего и дальнего зарубежья. Отмечу также, что татарская литература XX века теснейшим образом связана с литературами народов Поволжья – марийской, чувашской, удмуртской, мордовской. Поэтому вполне естественно, что в музейной экспозиции эти творческие связи также будут отражены.
Три четверти ХХ века пришлись на советско-коммунистическую эпоху, и, соответственно, литература того времени не была свободна от “политической трескотни”. И мы не намерены обходить эти “острые углы”, замалчивать трагические заблуждения, ошибки писателей. Такая позиция важна и нам, и нашим потомкам…

– Работа над созданием музея истории татарской литературы, как я понял, по-настоящему только-только начинается, и, судя по вашему энтузиазму, на этот раз сомневаться в успехе не приходится. Кроме квалифицированных помощников, в вашем распоряжении, насколько мне известно, богатый личный опыт знакомства с деятельностью ведущих российских и зарубежных музеев.

– Где бы я ни был, первым делом иду в местный музей или галерею. Сочинская картинная галерея, Уфимская галерея имени Нестерова, Краеведческий музей в Керчи, небольшие, но богатые галереи Таллина, Вильнюса… И в этот же ряд я могу смело поставить уникальный музей Дружбы народов в селе Ципья Балтасинского района, музей Ярослава Гашека в Бугульме, музеи Елабуги и Казани. Это особый, удивительный и прекрасный мир, неисчерпаемый кладезь знаний, источник эстетических и патриотических чувств.

А разве можно остаться равнодушным, бродя по Акрополю или амфитеатру в Дельфах, где до сих пор ставят под открытым небом спектакли античных авторов! Такие же неизгладимые впечатления у меня оставили музей рыцарей в Валлетте, столице Мальты, музей султанов в Стамбуле… Иногда я невольно сравнивал их с музеями нашей страны. Например, музей археологии в Дельфах спроектирован таким образом, что днем он работает при естественном освещении, благодаря чему такие экспонаты, как древние амфоры, изделия из керамики, металла, стекла, очень выгодно смотрятся. Похожий по архитектуре музей я видел в Саранске – это знаменитая галерея Эрьзи.

В прошлом году мне довелось побывать в Москве на открытии выставки “ТатАрт-2007” в Центральном доме художников, приуроченной к 15-летию Всемирного конгресса татар. Среди почетных гостей был и наш земляк, заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам Василий Николаевич Лихачев. Когда он узнал, что я буду заниматься организацией музея истории татарской литературы, то попросил обратить особое внимание на творчество Хади Такташа. На это я с удовлетворением ответил, что недавно ташкентские родственники поэта передали часть его архива в фонд Национального музея РТ. Поэтому не случайно в план нынешнего года я внес разработку темы “Жизнь и творчество
Х. Такташа” по материалам наших фондов. Более того, я намерен провести параллель Такташ – Есенин. Как известно, Такташ был родом из Тамбовской губернии (ныне его родная деревня Сыркыды входит в состав Мордовской Республики), а Есенин – из соседней Рязанской. Кроме того, по писцовым книгам, род Есениных восходит к “выходцу из Орды”, татарскому хану Есинею. Вообще, история литературы и генеалогия часто переплетаются между собой и образуют особое, почти целинное поле, где работы – непочатый край.

– В новой музейной экспозиции найдут отражение жизнь и творчество только признанных классиков татарской литературы или вы намерены поднять из небытия имена полузабытых или недооцененных в свое время писателей?

 – Прежде всего уясним, что следует понимать под выражением “классический писатель”, “классик”. В римском праве есть понятие “classicus testis” (“классический свидетель”) – “надежный, вызывающий доверие свидетель”. Также и “classicus scriptor”, то есть “классический писатель”, – это не пересушенная официозом лексико-идеологическая мумия некогда живого и талантливого писателя, а всегда живое творчество незаурядного творца, вызывающего доверие, признательность и любовь своего народа. И с этой точки зрения классиками литературы могут считаться многие из тех забытых и полузабытых писателей, которым, к сожалению, не дано было раскрыться до конца по ряду причин – в основном из-за преждевременной физической или духовной смерти. Поэтому в нашем музее по возможности будут представлены имена всех талантливых татарских писателей, в том числе “забытых” или полузабытых. Кроме того, мы надеемся открыть новые или малоизвестные страницы жизни и творчества признанных литераторов XIX-XX веков.

– Как вы считаете, в чем заключается главная особенность работы экскурсовода в литературном музее?

– Французскому богослову начала XV века Герсонию принадлежит замечательная мысль: “Истинно блаженны уши, внимающие не голосу, звучащему на площадях, но голосу в тиши, учащему Истине”. Хотя речь здесь идет о проповеднике, но, по-моему, эти слова в полной мере можно отнести и к экскурсоводам литературных музеев, ибо кто, как не они, являются проповедниками той истины, что открывается в произведениях классической литературы? Конечно же, экскурсовод обязан знать не только историю того или иного литературного течения, но и историю вообще, атмосферу и дух самой эпохи, обладать опытом научно-исследовательской работы. Кроме того, настоящий экскурсовод должен быть хорошим артистом, чтецом, педагогом, искусствоведом…

– Как-то мне довелось общаться с приехавшим в Казань профессором-литературоведом из Чехии. Речь зашла и о музеях. И кто-то из наших профессоров похвастался, что даже в Чехии нет музея Ярослава Гашека, а вот в Татарстане, в Бугульме, – есть! В ответ гость тактично заметил: “Да, в Чехии есть лишь комната-музей Гашека. Однако память о нем живет в сердце каждого чеха. Дело в том, что у нас, чехов, демократия в крови, и в каждом музее мы видим предпосылку к культу личности”. Как вы прокомментировали бы эту мысль?

– Не сотвори себе кумира, то есть идола, но чти своих героев, в том числе мучеников совести.

– Спасибо за беседу.

Фаяз ФАИЗОВ.