Оба деда у Оли были художниками – и по маминой, и по отцовской линии, а вот мама, которую зовут Людмила, художником не стала.

Она стала инженером-технологом, что в Нижнекамске, где чуть ли не каждый второй – нефтехимик, дело обычное. Но случилось так, что с профессией пришлось расстаться. Рано став инвалидом, Людмила первым делом приказала себе улыбаться, чтобы от ее инвалидности не страдали дочери. Крохотной пенсии должно было хватить на все: на еду, одежду, учебу девочек, на кисти и краски. Последнее было едва ли не главнее еды и одежды. Людмила твердо знала: дочери должны стать художницами. Глядя на дочерей, особенно на Олю, она и в себе обнаружила отцовские гены… Взяться за живопись Людмила не решилась, а вот лепить дымковскую игрушку попробовала. В этом Оля стала ее учительницей, сама получив уроки у настоящих мастериц знаменитой Дымки. Тут пошло настоящее соревнование: у кого барыня получится вальяжнее, у кого – индюк “индюшастее”, у кого – кавалер залихвастее. Своих статных красавиц, осанистых гармонистов и горячих коней мама с дочкой не один раз показывали на городских выставках вместе с небольшой коллекцией предметов старины и старых кукол, которым Людмила дала новую жизнь.

Людмила вдруг поняла, насколько быстро бежит время и как важно научиться поспевать за ним, чтобы не дать ему шансов работать против тебя. Самой ей инвалидность шансов давала немного. Людмила решила вырвать их у времени и у судьбы.

Так в ее жизни появилось море. И первым делом она решила подарить его Оле, потому что художник, не видавший моря, все равно, что лыжник, не встававший на лыжи. Так, по крайней мере, считала Людмила.

Только решить – одно, совершить поездку – совсем другое… Крохи, отложенные из инвалидной пенсии, богатого отдыха не сулили. Да что там – богатого! Просто сытого – и то не обещали. Но ведь они собирались не на курорт, а за впечатлениями! Поэтому, не раздумывая, выбрали экстрим. К этому времени Людмила для себя уже определилась: чтобы лучше выживалось, нужны экстремальные обстоятельства.

Еще весной Людмила случайно то ли по телевизору, то ли из газеты узнала, что в Краснодарском крае работает группа местных археологов. Она не удивилась, что на ее письмо ответ пришел очень быстро. Теперь оставалось дождаться лета, купить самый дешевый билет и присоединиться к искателям древностей.

 С моря они вернулись загорелые, счастливые. Оля привезла целый ворох этюдов и зарисовок. Зимой в одной из городских библиотек она открыла свою первую персональную выставку, где главным героем было море. С тех пор оно стало основной темой ее творчества. Из последней поездки – в ранне-весеннее межсезонье Оля привезла очередную серию работ: портреты моря неласкового, серого, такого, каким его редко изображают на открытках.

Людмила, разглядывая живописные опыты дочери, поняла: теперь пришла пора и ее собственного экстрима, когда в самых лютых неприятностях только удваиваются жизненные силы. С тех пор, едва только почувствовав отдаленные признаки хандры, Людмила собирается в путешествие, твердо зная: это поможет. Деньги при этом ни при чем. Она знает, что в душевном надломе и с большими деньгами можно в петлю полезть, а можно и без них выжить.

Она выживает без них, умудряясь путешествовать с несколькими сотнями рублей в кармане. Теперь у нее на морском берегу есть даже собственное “имение”: костер да палатка, где она живет по нескольку месяцев в году, да еще и умудряется принимать гостей, потчуя их грибами и ягодами, собранными в окрестностях “имения”. Людмила – не отшельница. Оказывается, сколько романтиков с гитарами и без до сих пор на свете! Людмила узнала и это благодаря своей палатке. Что говорить, если даже одно респектабельное семейство, которое может позволить себе отдых на любых островах, едет в отпуск к ней: жечь над морем костры, любоваться восходами и закатами!

Зимой, правда, романтики особо не рискуют: погода даже на южном море не больно ласкова, а она зимовала. И вот ведь что удивительно: ни разу за эти экстремальные месяцы болезнь не посмела о себе напомнить!

Рассказывая о своих путешествиях автостопом, Людмила уверяет: это так просто! Главное – решиться, а там появится множество людей, готовых тебе помочь. Находятся, конечно, и такие, чего скрывать, что крутят пальцем у виска: “Ты-то, мать, куда?” И правда, куда? Ей ведь шестьдесят без малого… Но чаще встречаются все-таки люди душевные. Оказалось, что на “большой дороге” ее готовы подобрать не только демократичные потрепанные доходяги, ровесники российского автопрома, но и “крутые” автомобили. Заметила, что поговорить в дороге любят все… И многие удивляются не всем понятной решимости далеко не молодой женщины.

Конечно, бывает в пути и страшно. Только не от людей, а от того, что болезнь может неожиданно напомнить о себе: не случайно все-таки ей много лет назад “прописали” инвалидность! Но и этому страху Людмила старается не поддаваться: “Если бы поддалась, я бы умерла в ту же секунду!”

Последняя “одиссея” Людмилы Шерстневой продолжалась 9 месяцев. Небольшие деньги и нехитрую еду зарабатывала простым трудом: кому из местных жителей огород вскопает, кому с ремонтом поможет. Ничего: так и прожила. Пересилила себя – и прожила! Зато теперь она знает, что нигде и никогда не пропадет:

– Заставляя себя выживать, я живу, иногда даже через “не могу”. Я и по углям горячим ходила. Думаете, только факиры это умеют? В этой жизни нужно настраиваться на жизнь. Я – счастливый человек, но не от того, что, как другие думают, сознательно себя мучаю, а от того, что знаю: я – не слабая. Двадцать лет я учусь отбиваться от обстоятельств. Уж поверьте, на лавочке у подъезда сидеть никогда не стану.