Однако и роль, пропущенная через сердце, и любовь к профессии не могли сравниться с материнским счастьем самой Рашиды Зиганшиной. После вечернего спектакля она всегда спешила домой, к детям. Порой не успев стереть с лица театральный грим…
– Во главе стола всегда сидела мама, – говорит Рафаил Ишмуратов, приглашая на чай за тот самый стол, за которым некогда сидела сама Рашида Зиганшина. Демократичный и простой в общении хозяин дома рассказывает о семейной традиции – садиться за обеденный стол "всегда вместе". При этом каждый знал – "мама здесь была старшей".
– Она была для нас человеком, слово которого для нас имело важное значение, – поясняет свое и отношение других домочадцев к матери старший сын Рафаил Ризаевич, с семьей которого последние годы жила Рашида Зиганшина. – У нее всегда было собственное мнение обо всем. Несмотря на то, что мы сами давно уже отцы и даже деды, она могла и отчитать нас за что-то. Мама по жизни была лидером. И до самой последней секунды им оставалась.
Словно невидимая волна прошла разом через собравшихся за столом – лица озарились теплым светом. Под позвякивание чашек о чайные блюдца, то дружно негромко смеясь веселому эпизоду, то задумчиво грустно замолкая, говорили окружавшие меня люди о ней – своей маме.
…Младший сын Рустем уже в пятилетнем возрасте ощущал себя достаточно самостоятельным человеком. Во всяком случае, в детский сад, который размещался в здании напротив нынешнего главпочтамта на улице Кремлевской, он каждое утро отправлялся один из родительского дома на Баумана. А однажды мальчик решил закурить.
– В то время все курили. За сараями, двориками, – вспоминает свое детство Рустем Ризаевич. – Мы с другом по детсаду купили у какой-то женщины две папироски и спрятались в одном из закоулков коридора коммуналки, где он жил. Только затянулись, как сразу закашлялись от горького дыма. Оказалось, курить – невкусно. Загасили папиросы, а выбрасывать их жалко. Я свою положил в кармашек рубашки и пошел домой. Прихожу, а там уже мама! Я так обрадовался, что она пришла с работы раньше, чем я из садика, и обо всем на свете забыл. Мама стала обнимать меня, приговаривая: "Улым, улым!.." И нащупала папироску в моем кармане. Достала ее и спрашивает: "Это что такое?" Стою и растерянно молчу. А мама не ругает гневно, а выговаривает, вернее, выплакивает свою боль о том, как тяжело ей жить без отца, а я вот так недостойно себя веду… Очень стыдно было мне тогда перед ней, перед отцом, который на фронте… В тот вечер мы с мамой долго плакали… А к куреву я больше в жизни не притрагивался.
Рашида Зиганшина, воспитывая своих детей, старалась не прибегать к запретам. Не запретила Рустему продолжать общаться и с мальчиком, подбившим его на курение, и позже с одноклассником, который, по мнению учительницы, плохо влиял на учебу ее сына. Не воспротивилась Зиганшина и дружбе детей с альпинистами, спелеологами, "заманившими" братьев Ишмуратовых в горы. Всякий раз, когда сыновья собирались в экспедиции на Урал, Кавказ, Тянь-Шань, Памир, она лишь напутствовала их: "Берегите себя". Радовалась, когда по возвращении с гор вся ватага альпинистов шумно вваливалась в ее квартиру и за чаем рассказывала о своих приключениях.
Каким-то внутренним чутьем Зиганшина умела определить, когда следует позволить детям самим нарабатывать жизненный опыт. Ведь чем он разнообразнее, тем быстрее развивается ребенок. Обладала она и другой замечательной способностью – предчувствовать возможность беды и предотвратить ее.
– Мне было лет 12-13, – рассказывает об одном из таких случаев Рафаил Ишмуратов, – мама знала, что вся дворовая детвора, и мы в том числе, играли в карты: буру, очко, свару. Играли на деньги, правда, небольшие. Откуда их брали? Зарабатывали сами: сдавали бутылки, пилили дрова.
В игровом азарте братья смело "резались" в карты даже с известным на всю округу шулером Бабаем Одноглазым.
– Днем играли с Бабаем Одноглазым, – продолжает восстанавливать хронологию событий прошлых лет Рафаил Ризаевич, – к вечеру уже подтягивались дяди "посолиднее", среди которых был и настоящий вор. Стоило ему сверкнуть своей золотой фиксой во рту, как посторонние больше носа не совали в наш двор. И вот в один из дней у меня игра пошла – я стал выигрывать. Все деньги из "банка" перекочевали в мои карманы.
Эх, уйти бы парнишке домой, но картежный закон не позволяет – выиграл, играй дальше. И тут резкий вопль "А-а-а…" раздал-ся будто над самым ухом. Едва Рафаил понял, что это голос его мамы, как та, разъяренная, ловко спрыгнула из окна второго этажа дома, в котором они жили, и в мгновение ока оказалась рядом с полуночными игроками. Никто опомниться не успел, как ремень с металлической пряжкой стал "охаживать" всех подряд. Однако никто не посмел ни остановить, ни поднять руку на Рашиду Абдуллазяновну – артистку из театра все уважали. Да и как не понять мать, которая "своего пацана вытаскивает". Двор с пониманием принял возмущение матери…
Дети Зиганшиной с раннего детства учились поступать справедливо. Беря пример с родителей. Риза Ишмурат, Рашида Зиганшина сами в повседневной жизни чурались лжи, криводушия. Даже когда супруги расстались, они не перешли в состояние войны. Рустем остался жить с мамой, Рафаил ушел к отцу, и ни одна из сторон не запрещала ребятам общаться с другой. Да и сами мать с отцом продолжали сохранять уважение друг к другу.
Братья хорошо помнят, как Рашида Абдуллазяновна помогала людям. Они и сами участвовали в этом вместе с ней. Рассказывая о том, как по просьбе матери развозил деньги по домам пожилых артистов, Рафаил Ризаевич вспоминает и мальчика Махмута из собственного детства. Братья, получая от мамы на "вкусненькое" по воскресеньям несколько рублей, непременно делились с ним. Не потому что "мама так велела". Ребята сочувствовали товарищу, отец которого погиб на войне, и семья Махмута жила бедно.
"Вкусненькое" в памяти братьев Ишмуратовых ассоциируется и с днями их болезни в раннем возрасте. В такие моменты ласка и забота Рашиды Абуллазяновны еще более сближала ее с детьми.
Актрисе Зиганшиной пришлось почти одновременно постигать секреты сценического мастерства и материнства. Вполне естественно, что молодая мама не была готова к предотвращению детской ревности. Подтверждением тому – шрам на лбу Рустема Ризаевича, "подаренный" ему старшим братом в пору малолетства. Случилось это так. Мама купила приглянувшуюся обнову для Рустема, а Рафаилу легкомысленно ничего не принесла. Тот от обиды на маму и братишку придумал страшную месть: надел на руку варежку, выхватил из буржуйки горящий уголь и приложил его ко лбу Рустема… И мать не стала сурово наказывать старшего, она поняла, что сын так поступил из естественной ревности, решив, что мама его не любит, потому что ничего ему не купила… В последующем Рашида Зиганшина уже не повторяла ошибки, всегда делала покупки одновременно обоим сыновьям: ботинки – одному, ботинки и другому…
Она терпеливо учила Рафаила присматривать и опекать младшего, обходясь без нравоучений и порицания. Как и в тот день, когда Рустем по недосмотру брата внес "свои коррективы" в ход спектакля. Прошел за кулисы и в эпизоде, когда Зиганшина, танцуя, выходила на сцену, с громким криком: "Мама!" бросился к ней и вцепился в подол ее платья. Занавес сразу закрылся. Актриса, не раздражаясь, сказала подбежавшему к ней Рафаилу: "Присмотри за Рустемом" – и с улыбкой повторила свой выход на сцену.
…В столовой, где мы сидим, да и во всей квартире, по словам хозяев, все осталось как при жизни Рашиды Абдуллазяновны. Рассматривая картины и фотографии с изображением Зиганшиной, ловлю себя на мысли о том, что мне довелось видеть актрису лишь на сцене, но образный, темпераментный рассказ о ней помогает зримо представить ее в обычной, повседневной жизни. Играющей на мандолине или заставшей Рафаила за попыткой приспособить под тетиву для лука смычок от скрипки, привезенной Ризой Ишмуратом с войны…
Рафаил Ризаевич аппетитно вспоминает яблочный пирог, который пекла мама. А Рустем явственно помнит вкус бэлиша с гусем, который следует кушать строго по правилам. Сначала неспешно съедается верхняя часть – крышка бэлиша, потом начинка – картофель с кусками гусиного мяса, а уж затем самая вкуснотища – дно бэлиша.
Всех собравшихся за сегодняшним столом веселит история с тортом-пирогом, который с легкой руки Рашиды Зиганшиной стал называться "Иван Василич", поскольку рецепт был получен от Ивана Васильевича Березкина – мужа одной из старших сестер актрисы.
Но вот речь заходит о внуках Рашиды Абдуллазяновны. Она была богата на них: Снежана, Ирма, Антуан, Айрат. Мало того, она успела пообщаться и с правнуками. Зная о большой профессиональной и общественной активности Рашиды Зиганшиной, надо ли удивляться тому, что она из-за сверхзанятости не могла быть просто бабушкой, которая вяжет носки и варит варенье? Но обычно летом, когда в театре закрывался сезон, она вместе с внуками выезжала на дачи артистов, что на Светлой Поляне. Вместе с внуками наряжала елку на Новый год и охотно оставалась с ними, чтобы их родители могли в праздник побыть в кругу своих друзей. Например, Антуану, старшему сыну Рафаила Ризаевича, очень нравилось бывать у бабушки. Его всегда манил сервант, наполненный всевозможными сувенирами из-за границы – Зиганшина побывала в 17 странах мира.
Древние говорили, что человек не может уйти из жизни, не расплатившись с долгами близким людям. Вот и Рашиде Абдуллазяновне суждено было восполнить пробел в общении с внуком Айратом, младшим сыном Рафаила Ишмуратова, который учиться уехал в Канаду.
– Мама с Айратом встретилась незадолго до своей смерти, – вспоминает Разима-ханум, супруга Рафаила Ишмуратова. – Они так хорошо и долго говорили! Два творческих человека: бабушка – знаменитая актриса и внук, ставший талантливым дирижером. Айрат говорил ей: "Дэвэни, я ведь тебя побаивался. Не хотел идти к тебе на праздники, а мама заставляла. Дэвэнием, как хорошо, что я могу говорить с тобой на все темы, и ты меня понимаешь. Почему же мы так мало общались раньше?.."
Братья Ишмуратовы к юбилейному дню рождения собрали в одну книгу публикации прессы о своей матери и свои воспоминания. В предисловии к изданию Президент Республики Татарстан Минтимер Шаймиев посвятил много добрых слов таланту и памяти Рашиды Абдуллазяновны. Прав Минтимер Шарипович, утверждая, что "все-таки останется тайной Зиганшиной ее творческое претворение собственных познаний и впечатлений в театральное искусство".