– Василий Аксенов остался сиротой при живых родителях в пятилетнем возрасте. Мальчика отвезли в Костромской сиротский дом для детей "врагов народа", где он провел полгода, пока его не взяла на воспитание родная тетя, сестра отца, которая жила в Казани. Детство и юность его прошли в центре города. До шестнадцати лет учился в школе C619 им. Белинского на улице Горького. Потом уехал к матери в Магадан. Там окончил школу. В 1950 году стал студентом Казанского медицинского института, а в 1954 году перевелся в Ленинградский мединститут. После бывал в Казани только наездами, но этот город для него всегда оставался родным. На материале казанских впечатлений он написал ряд рассказов и повестей.
Перед выходом моей книги "Два следственных дела Евгении Гинзбург", в 1994 году, я с ним встречался – он приехал в Казань для съемок биографического фильма и тогда же ознакомился с делом своей матери. Мы также нашли документ, подтверждающий, что и за ним, когда он здесь учился, велось негласное наблюдение. Аксенов написал предисловие к моей книге и рекомендовал ее к печати. Вот это предисловие:
"Чтение архива советского ГБ наполняет душу мраком, а тело свинцом. В особенности, когда читаешь дело о своей собственной матери. Особенно, если мать твоя Евгения Гинзбург, написавшая потрясающий человеческий литературный документ, основанный на этом гнусном деле, книгу "Крутой маршрут". Парадоксальный результат сочинений этих, казалось бы, несоединимых стихий, полицейского произвола и литературной страсти. Мерзавцы, оформлявшие грязное насилие преступного государства над молодой казанской интеллигенткой, спасены от забвения. Не будь "Крутого маршрута", все эти подписи под протоколами допросов и очных ставок через пятьдесят лет оказались бы просто анонимными. Теперь мы видим за ними литературные, то есть человеческие образы, образы недочеловеков… В каком-нибудь будущем издании, может быть, стоило бы поместить под одной обложкой "Крутой маршрут" и дело Гинзбург, извлеченное из-под более чем полувекового спуда историком-архивистом профессором Литвиным. Глухой вой погибшей теперь машины террора еще острее донес бы до читателей будущих поколений трагическую, но всегда каким-то удивительным образом просветленную ноту маршрута. Иные, выявлявшиеся из грязно-мышиного цвета папочек "материалы" опрокидывали меня, прожитые десятилетия, казалось, исчезали, и я по-сиротски останавливался на краю той юдоли, на пороге разгромленного семейного очага, возле Лядского садика моего детства. Чего стоят только профильные и анфас фотографии матери, сделанные фотографом "Черного озера" после вынесения обвинительного заключения. Чего стоят только инвентарные списки реквизированных предметов домашнего обихода: костюм старый хорошего качества, белье постельное, игрушки детские, Эммануил Кант, собрание сочинений…".
Павел Васильевич Аксенов, отец писателя, до ареста прожил в Казани с 1930 по 1937 год. С 1930 по 1935 год работал председателем Татарского профсоюза, а с 1935 по 1937-й был председателем исполкома городского совета депутатов трудящихся.
В 1937 году его репрессировали, причем началось все из-за абсолютной чепухи. Как председатель горисполкома, он распорядился убрать со спуска улицы Кремлевской булыжник. Этот булыжник затем кто-то кому-то продал, а Павла Васильевича обвинили в уголовном преступлении. А позже добавили и политические статьи.
Но сначала репрессировали его жену, Евгению Соломоновну Гинзбург. Она родилась в 1904 году в Москве. В 1909-м ее родители переехали в Казань. Училась в женской частной гимназии, окончила школу C6 3. Потом была студенткой факультета общественных наук Казанского университета, а затем перешла на отделение истории Казанского восточно-педагогического института, который и окончила в 1924 году. Преподавала на татарском рабфаке при институте, где, кстати, учился Муса Джалиль. Работала ассистентом кафедры истории Западной Европы в Татарском коммунистическом университете (и такой был у нас университет). Потом заведовала кафедрой основ ленинизма. Поначалу была ярой коммунисткой: писала разработки для учителей, такие, как "Изучение Октябрьской революции", программы по обществоведению. В 1934 году стала заведующей отделом культуры газеты "Красная Татария" (нынешняя "Республика Татарстан").
Судили ее, совершенно невинного человека, по 58-й статье, ч.1 УК – антисоветская пропаганда и агитация. Исключили из партии в 1937 году. Допрашивал Евгению Соломоновну следователь первого отделения ОГБ ОНКВД ТР Царевский, которого потом самого арестовали, и он покончил жизнь самоубийством. В постановлении от 10 февраля 1937 года написано: "Гинзбург, являясь с 1932 по 1935 год сотрудником газеты "Красная Татария", содействовала контрреволюционной троцкистской группе Николая Эльвова".
Николай Эльвов – ее учитель, профессор истории, сосланный в Казань из Москвы, тоже большевик, комиссар в годы Гражданской войны…
Главная книга Гинзбург "Крутой маршрут" сначала вышла в Италии (1967 г.), а у нас она появилась в 1989 году. Полное название – "Крутой маршрут: хроника времен культа личности".
Было интересно сравнить подлинные следственные дела с тем, как они описаны в "Крутом маршруте". Должен признать, что память у Евгении Соломоновны была безукоризненной.
Реакция Павла Аксенова на арест жены была болезненной. Он предпринимал многочисленные попытки ее освободить, которые, понятно, ни к чему не привели. О своем аресте Гинзбург пишет: ей позвонил некто капитан Реверс и попросил зайти на "Черное озеро". ("Черное озеро" – все равно что Лубянка в Москве). Выйти оттуда ей не удалось. Оказалось, арест был уже санкционирован. Евгению Гинзбург приговорили к 10 годам тюремного заключения, Павла Аксенова – к высшей мере наказания, которую потом заменили на 15 лет лишения свободы. После освобождения из ссылки Павел Аксенов вернулся в Казань, а Евгения Гинзбург уехала Москву. Репрессии поломали им жизнь – разбросанная семья Аксеновых больше не соединилась.
По возвращении в Казань Павел Васильевич уже не работал. Его восстановили в партии, в которой он был с 1918 года, и он стал персональным партийным пенсионером. Умер он в 1991 году. Евгения Соломоновна Гинзбург – в 1977-м.
