Павел Васильевич оказался сухоньким старичком, сохранившим, несмотря на возраст и мытарства, полную ясность в мыслях и изложении. "Нэселе бар!" ("Порода есть!") – в таких случаях говорила моя бабушка. Ее брат, Абдулла Бакирович Юнусов, в тридцатые годы часто пересекался по службе с Павлом Васильевичем – тот руководил Казанским исполкомом, а мой двоюродный дед работал сначала в горкоме, потом в обкоме партии (его воспоминания о хождении по лагерным мукам опубликованы во втором номере журнала "Казань" за 2005 год). Именно порода, пресловутая "кровь", похоже, помогала выживать в застенках настоящим интеллигентам, таким, как Павел Аксенов и его жена Евгения Гинзбург.

К сожалению, я тогда не вел записей, и в памяти сохранилось лишь общее впечатление от встречи с редким, цельным, несмотря на возраст, живым и мыслящим человеком! Павел Васильевич рассказывал и о работе, и о крестном пути по этапам и пересылкам, и о семье… Помню, как необыкновенно оживилось его лицо, когда, рассказывая о сыне, он при нас, вместе с нами заново переживал и его изгнание, и радовался успехам, российскому и мировому признанию. "А Васька-то мой!" – как-то очень по-домашнему осветился он…

Тимур АЛДОШИН.