Существует такое эфемерное, но тем не менее реальное понятие, как воздух культуры. Это та интеллектуальная атмосфера, в которой живут и которой дышат наши современники. В ее создании участвуют не только классики, но и все, кто вносит свой вклад в духовную копилку родного народа. К числу таких заметных творческих личностей относится и Амир Махмудов – поэт, литературовед, публицист и критик, отмечаю-щий в эти дни свое 60-летие.

Родом он из деревни Абдрашитово Альшеевского района Башкортостана. После аспирантуры на кафедре эстетики при Московском пединституте имени Крупской защитил кандидатскую диссертацию по творчеству поэта-героя Мусы Джалиля, впервые подробно проанализировав эстетический идеал татарского поэта.

В литературу пришел как поэт-шестидесятник в пору хрущевской оттепели. Выпустил несколько сборников лирических и публицистических стихов. Параллельно с этим работал научным сотрудником Института языка, литературы и истории имени Ибрагимова, преподавал в Казанском пединституте. Особое место среди его научных трудов занимает монография “Торжество прекрасного”, в которой прослеживается становление и развитие татарской эстетической мысли с конца ХIХ до начала ХХ века. В 1999 году А.Махмудов защитил докторскую диссертацию по татарской филологии. Его статьи о творчестве Мусы Джалиля, Габдуллы Тукая, Галимджана Ибрагимова, Шарифа Камала, Каюма Насыри и других часто печатаются в центральных российских и зарубежных периодических изданиях.

В поэзии А.Махмудова есть и любовная, и пейзажная лирика, но преобладают все же социальные мотивы. Он поэт мысли, мысли не абстрактной, не холодной, а пропущенной через свой внутренний мир.

Предлагаем читателям газеты некоторые стихи Амира Махмудова последних лет.

Габдулле Тукаю

Замерло сердце твое.

Ты умер. Запомним надолго,

Как сердца коснулся мороз,

И русло покинула Волга –

Влилась в океан общих слез.

Склонились вершинами горы,

И как-то пожухли поля,

Деревья сменили уборы,

Печально вздохнула земля.

Но голос остался твой с нами,

Он нам с колыбели знаком.

Мы мыслим Тукая стихами,

Поем мы “Родным языком”.

***

Только путь разделяет нас,

Бесконечности жизни равный,

И болят все сильней

Каждый день, каждый час

В моем сердце твои раны.

Солнце жар свой

безжалостно льет,

Лед на речках

в трещинках ранних.

Подожди, загорятся,

как тающий лед,

В твоем сердце – мои раны.

***

Даже если стихи из строфы

Узелками рифм завяжу,

Не достать от Москвы до Уфы,

Но тебе в глаза я гляжу…

В миг, когда изумрудной Уфой

Ты идешь, тихо платьем шурша,

Восхищаясь Тукая строкой

Иль твердя про себя Такташа.

И когда гладь московской реки

Отразит облик твой, как зарю,

Я дрожаньем упругой строки

Ее воды благодарю.

И пускай не умею строфой

Передать, как же ты далеко,

Но Москву с изумрудной Уфой

Обнимаю певучей строкой.

Татарский язык

Времени жаркий пламень,

Как острый упругий меч, –

Язык татарский не плавил,

Но лишь закалял для сеч.

Другу песней привета

Звуков теченье твое.

Но повсюду врага при этом

Пронзит языка копье.

Язык – это кровь народа,

Душа его, плоть и мысль.

Он тянется к нам сквозь годы,

Как горы Урала ввысь.

Он яркий цветок предгорья,

Ему не страшна зима.

Он в час всеобщего горя

Алманский “крушил” каземат…

…Века, пробегая, хохочут:

– Вам, люди, все сроки узки,

Уйдете, и с вами, впрочем,

Уйдут миры, языки.

Язык мой – сокровище дедово,

Ему не страшна круговерть.

Истории его неведомо

Страшное слово “смерть”.

Перевод Юрия Полякова.

Никто не выше хлеба

(Татарское народное изречение)

Как жернов, теплый хлеб

в моих руках,

Тяжел – на плечи сразу

не возьмете.

Он так сиял над полем в колосках

И в зернах золотых

при обмолоте.

И светлый жемчуг самый дорогой

Ценою с черным хлебом

не сравнится.

Хлеб не дороже Родины одной,

Но главная земли моей частица.

Вот теплый хлеб,

так радующий глаз.

(Все хорошо,

когда живется сыто.)

А с чем-то схож с зерном

любой из нас:

Мы трудности проходим,

словно сито.

Бываем рады мы стихам своим.

Достичь высот строки

Хикмета мне бы!

Да, много в жизни

мы чудес творим,

Но никогда никто не выше хлеба!

Перевод Олега Цакунова.

Мой народ

Из века в век мелодия жила,

Звенели голоса родных кубызов.

Была душа народная светла,

Был огонек в глазах,

как жизни вызов.

Протяжно пел народ мой испокон

“Кара урман” с надеждой

вдохновенной,

И о своем величье думал он,

И о познанье вечных

тайн Вселенной.

Что побужденья добрые, когда

Вся жизнь была

так беспросветно бедной,

А счастья конь крылатый

навсегда,

Казалось, и останется легендой.

Но грянули иные времена,

Как будто аргамак влетел

в ворота.

И, словно песнь татарская,

длинна

Да будет жизнь счастливого народа!

*** ***

*** ***

Уже весна, а снег не понял, что ли,

Того, что стужа долгая прошла

И пишет белым на раскисшем поле

Наискосок про зимние дела.

И я прочту на черновых страницах

О том, что, начиная новый срок,

Снег тает незаметно на ресницах,

Весенней каплей падает в песок.

Беря с собой и радости и горе,

Ручьи те капли в океан влекут.

И жизнь клубком разматывает годы.

Остановитесь! Но бегут, бегут…

Перевод Олега Цакунова.

На татарском

кладбище

Лег туман и раскинул крыла –

Будто горе плывет по погосту…

Сын родился. А мать умерла.

И могила ей вроде по росту.

Тронут росами каждый цветок,

Будто души слезой его мочат…

А истории ветер жесток –

Он и камни могильные точит.

Счастье минуло. Горе пришло…

Может, кто-то в него не вникает.

Изголовье тумана крыло,

Словно старая мама, ласкает…

Человек погрузился в тепло,

Успокоясь, к земле притулился,

Будто – так уж ему повезло –

Сам из крыльев лебяжьих родился…

Здесь и новый Тукай погостит –

Гений тоже, увы, умирает.

А туман над погостом летит,

Будто это Сайдашев играет.

Перевод Марины Кудимовой.

Рафаэль МУСТАФИН.