Молодой бизнесмен, публицист и писатель, автор нашумевшей книги “Духless”, в прошлом году ставшей лидером российских книгопродаж, Сергей Минаев (не путать с популярным некогда шоуменом и певцом!) в минувшее воскресенье на встрече с казанскими читателями в магазине “Книжный двор” презентовал первую часть своей новой книги “Media Sapiens. Повесть о третьем сроке”.

Минаева, пожалуй, как никого из сегодняшних российских писателей можно назвать своего рода героем нашего времени. Деловой человек, успешно занимающийся винным бизнесом, он одновременно стал одной из самых заметных фигур российского Интернета, участвуя во многих, в том числе контркультурных проектах. А его публицистическая авторская колонка в электронной газете “Взгляд”, которую сам он называет провокационной, всегда вызывала массу откликов у сетевого читателя. В какой-то момент из этой публицистики вкупе с многочисленными неоконченными набросками (почти “записки на манжетах”) родилась книга “Духless” – “Повесть о ненастоящем человеке”, где убийственно саркастично, со знанием дела, описывается жизнь молодого топ-менеджера одной из крупных корпораций, завсегдатая московских гламурных ночных тусовок. Сам Минаев определил свою книгу как “антигламурный роман”, посвятив ее “поколению 1970-1976 годов рождения, чей старт был так ярок и чья жизнь была столь бездарно растрачена”.

Кстати, само название “Духless”, означающее “бездуховность”, можно считать неологизмом, который принес Минаев в русскую литературу, и, думается, уже хотя бы благодаря этому его имя в литературной истории останется, несмотря на яростное неприятие книги критиками. Слов нет, о художественных достоинствах минаевской прозы можно и нужно спорить, тем более и сам он признается: “Я не считаю себя писателем, скорее публицистом”. Но как бы ни старались некоторые критики объяснить успех “Духless” исключительно большими деньгами, вложенными в раскрутку проекта, и низким уровнем читающей публики, а полмиллиона проданных за прошлый год книг – это явление, с которым нельзя не считаться и от которого не отмахнуться простейшими объяснениями.

Впрочем, сам автор и к критикам, и к лозунгам типа “Убей Минаева – спаси дерево” относится спокойно, наверное, как и подобает человеку, который и до литературного взлета был вполне успешен. И присуждением ему антипремии “Полный абзац”-2006 за “самые сомнительные достижения в книгоиздательском деле” совершенно не был расстроен, заметив, что, если б он раньше знал про эту премию, то сам бы себя, как грамотный пиарщик и опытный провокатор, на нее и номинировал.

Новая книга Минаева еще более публицистична. Она посвящена работе медиа-структур, беззастенчиво манипулирующих общественным сознанием. Накануне президентских выборов в России оппозиция не останавливается ни перед чем, даже перед организацией терактов, чтобы скомпрометировать действующую власть, а идеологом этого процесса становится главный герой, талантливый, да что там – гениальный пиарщик Антон. Минаева уже успели упрекнуть в том, что в книге ясно виден “заказ Кремля”. К званию кремлевского наймита он опять же отнесся с юмором. А многочисленным казанским читателям, пришедшим на встречу в “Книжный двор”, посоветовал “почаще включать голову, чтобы не позволить собой манипулировать”.

После встречи с читателями Сергей Минаев дал интервью корреспонденту “РТ”.

– Сергей, вы на интернет-конференции по поводу книги “Духless” говорили, что неожиданно точно попали в регионального читателя…

– Я вообще точно попал в читателя своего поколения, не только регионального. И встреча с читателями – это единственное, что мне интересно в моей постлитературной практике, потому что есть живой контакт с людьми. Вот сегодняшнюю встречу аудитория начала на градусе отрицания – “приехал из Москвы, будет нам сейчас тупой гламур разводить…” А как к концу встречи все поменялось! Это аудитория, я ее за это люблю.

– А вот когда читаешь “Духless”, создается ощущение: человек вообще не верит ни в людей, ни во что…

– Я верю, иначе бы я не это писал, а писал, что нам всем, как Курту Кобейну, надо вставить в рот винтовку, сказать “I hate my life and I want to die” (“Я ненавижу свою жизнь и хочу умереть” – Ред.) и нажать курок. Я верю, что люди хороши в своей массе. Но их зачастую делают озлобленным стадом.

– Вам много пишут по поводу ваших книг…

– Да, очень много писем…

– …чего там больше – приятия или неприятия?

– Восемьдесят процентов писем о “Духless” – положительные отзывы. Это как баланс с критиками, которые все пишут отрицательно. То же самое с “Media Sapiens” происходит. Но тут мнения разделились. Все говорят – спасибо за книгу, но процентов сорок говорят, что “Духless” был лучше. На самом деле это просто две разные вещи.

– Вы сегодня сказали, что “Духless” для вас был средством избавиться от депрессии. Помогло?

– Да. Ведь литература для автора несет помимо реализации, творческого успеха, заработка, славы, наконец, гораздо более важную функцию. Читатель зачастую выступает в роли коллективного психоаналитика.

– А что вы имели в виду, когда на интернет-конференции сказали, что люди после прочтения “Духless” становятся лучше?

– У меня много писем от молодежи: “Мы так хотели в этот неоновый мир, а сейчас уже не хотим”. Они искренне признаются, что были в плену у СМИ, которые говорили – надо всем быть как Пэрис Хилтон или Джастин Тимберлейк, и тогда все будет круто. А оказывается, не круто…

– Моя пятнадцатилетняя дочь, прочитав “Духless”, долго думала, а потом сказала: “Если уже сейчас все так плохо, что же будет, когда я вырасту?”

– Да ничего не будет. А Печорин – это что, хороший был герой? А Онегин? Жуткая же совершенно среда показана. Все то же самое было. Но выжили же люди. Просто самый главный слоган всех поколений должен быть – “не участвовать”. Не надо участвовать в массовых вещах никогда.

– Кстати, о массовых вещах. В “Духless” чувствуется хорошее знание ночной гламурной московской тусовки. Ваш герой внутри нее, но при этом он ее презирает. И постоянно возникает вопрос: слушай, парень, если тебе все так не нравится, а чего ты вообще там делаешь?

– А нет другого выбора. Проблему героя “Духless” можно сформулировать коротко: большие города меня вгоняют в депрессию, а малые – в скуку. Вот и живи как хочешь. Он состоявшийся в карьерном плане человек, но в то же время он ничего не имеет, никаких ценностей у него нет. Представьте, человек всю жизнь отстаивал свой мир как единственно правильный, а потом поразмыслил и понял, что его мир – это цветной калейдоскоп, внутри которого пустота и битое стекло. И что после этого делать?

– А что после этого делать?

– Есть два выхода. Сказать – ну, так же все живут, и дальше продолжать жить. Или сказать – я хочу жить по-другому. Почему сейчас так популярно дауншифтерство? Это когда состоявшиеся люди продают весь свой бизнес, едут, скажем, на Гоа и живут там коммуной, причем у всех есть счета в банке. Они уже все перепробовали, им ничего не интересно…

– Но можно же детям, например, африканским помогать, или в госпиталях работать…

– Многие люди ставят перед собой вопрос: зачем я буду это делать? Я хочу жить отдельно от цивилизации. Я вообще не хочу иметь с ней ничего общего. Это у вас дети от СПИДа умирают, у вас больные, инвалиды, а у меня – остров, и все. Я был на телевидении, когда там обсуждалась проблема дауншифтерства, и люди в студии говорили: что полезного в таком образе жизни? А на самом деле иногда приходишь к мысли: существование человека настолько бессмысленно, что почему вообще нужно жить во имя чего-то полезного?

– Но вам-то как раз понятие благотворительности не чуждо. Расскажите о проекте “Движение любви”.

– Мы его организовали в прошлом году с Константином Рыковым (издатель деловой интернет-газеты “Взгляд”, учредитель электронной газеты Дни.Ru и многих других интернет-проектов. – Ред.) Это движение, которое занимается благотворительными проектами. Первой нашей акцией был фестиваль любви. Мы организовали на сайте “Незнакомка.ру” выборы самой красивой девушки Рунета, сделали по этому поводу большую вечеринку на восемь тысяч человек с платным входом, с концертом, и все средства отдали в детские дома и больницы.

– Вернемся к вашим книгам. Вас часто спрашивают про обилие ненормативной лексики в “Духless”. Вы объясняли, что нельзя говорить о Москве сегодняшнего дня языком Тургенева. К тому же понятно, что если пишешь о бездуховности – без мата не обойтись. Но вообще вас, как человека с гуманитарным образованием, не коробит, что это уже стало нормой жизни?

– Вообще, самыми циничными и виртуозными матерщинниками как раз-таки всегда были представители интеллигенции, в том числе творческой. Один мой преподаватель в институте говорил, что прерогатива на мат может быть только у образованного человека. Что касается “Духless”, тут как раз все просто – это язык среды. Ну, и сейчас это язык вообще любых сред. К сожалению.

– Все-таки к сожалению?

– Это пройдет. Я думаю, это кончится, как только мат узаконят в употреблении, он перекочует на экраны, на телеэкраны, и в тот момент, когда он станет нормативной лексикой, мы его сразу забудем.

– А вы считаете, это время уже грядет?

– Конечно. Вот в американском кино fuck говорят уже откровенно, без ретуши… А помните, реклама была – “Евросеть, Евросеть, цены просто…” Ну что тут скажешь?

– Герои обеих ваших книг предстают людьми вне социума. То есть работа-то у них есть, но вообще нет семьи. Ну ладно бы только жены и детей, но такое ощущение, что у них и родителей нет. О чем это говорит?

– Наверное, обо мне… Понимаете, семья – это что-то очень хорошее. И писать про семью героя “Духless”… “Вот я приехал к своей милой бабушке, маме, они такие хорошие”… Что ж ты такой уродился? И тогда надо рассказывать историю семьи. А почему, скажем, в “Media Sapiens” нет любовной линии? Когда я писал “Духless”, там была моя история любви, я это переживал, я это выплеснул на бумагу. А потом у меня все закончилось хорошо. И когда ты это “хорошо” имеешь, ты его сразу обертываешь мягкой тканью и не хочешь отдавать на всеобщее обозрение. Ну и потом, если писать книгу о том, как тебе хорошо, это не будут читать, это неинтересно. Где конфликт?

– Однажды вам задали вопрос по поводу эпиграфа к первой части “Духless” – “Разбогатей или сдохни, пытаясь”. Спросили, можно ли не жить по этому принципу? Вы сказали – да, я так живу. Но вы ведь не бедный человек. Был какой-то период в вашей жизни, когда этот лозунг был для вас актуален?

– Нет. У меня была ситуация, когда я выбирал между обедом и пачкой сигарет, потому что пачку куришь весь день, а обедаешь один раз… Но я никогда не бежал тупо за пресловутым золотым тельцом. Я сейчас четко понимаю, что такое большие деньги. Это свобода не общаться с неприятными тебе людьми. И это очень важно. А свобода покупать себе часы за пятьдесят тысяч долларов – это бред сумасшедшего. Когда нам футбольный мяч в детстве дарили, это было так весело, это такой подарок был сумасшедший… А когда купил часы, яхту, еще больше яхту – это не приносит радости, и в этом проблема.

– Как человек, занимающийся винным бизнесом, вы бы с каким спиртным напитком сравнили свою первую книгу, а с каким – вторую?

– Первую, я думаю, с виски. Причем не какого-то серьезного урожая выдержки, а достаточно добротного, но все-таки середнячка, потому что оно сразу бьет в голову. А “Media Sapiens” – с вином, потому что когда ты открыл бутылку, налил в бокал – оно имеет один запах и вкус. Потом, когда оно насыщается кислородом, вино “открывается”. Мне приходят письма: “Мы так ждали вторую книгу, а она оказалась намного хуже”. Через две недели письмо с того же адреса: “Я вот тут перечитал, подумал, а ведь все правильно…” Она так “открывается”, она сложнее для среднестатистического читателя. Я думаю, когда выйдет вторая часть (это случится буквально на днях. – Ред.), еще больше вопросов возникнет. И больше будет степень “открытия”.