Восемь лет прошло с тех пор, как Московский драматический театр им. М.Н.Ермоловой, возглавляемый народным артистом СССР Владимиром Андреевым, последний раз гастролировал в Казани. И вот новая встреча. Владимир Андреев показал свой спектакль “Невидимки” по пьесе Л.Зорина и вновь покорил казанцев неувядающим талантом актера и режиссера. Прекрасно понимая, что театр начинается не с вешалки, а со школы, В.Андреев уже несколько десятилетий делится своим опытом и мастерством с молодежью – он заведует кафедрой актерского мастерства в Российской академии театрального искусства. Как куратор совместного актерского курса РАТИ и театра им.В.И.Качалова, он провел занятия со студентами нового набора. А в последний день своего пребывания в Казани Владимир Андреев дал интервью нашему корреспонденту.

– Владимир Алексеевич, с нашей республикой вас связывает многое. В свое время вы первым поставили в театре имени Ермоловой пьесы Диаса Валеева “Дарю тебе жизнь”, “Диалоги” и “Казанский университет”. С тех пор изменилось ли ваше отношение к этим постановкам?

– Да, годы идут, но как хорошо на душе, когда ты не стыдишься того, что сделано. И если были авторы, пьесы которых нам настоятельно советовали ставить, но хватало смелости не делать этого, то “Дарю тебе жизнь” Диаса Валеева я поставил и сыграл там главного героя. И до сих пор с благодарностью вспоминаю интереснейшую совместную работу с драматургом и встречи со строителями КамАЗа – пьеса была посвящена им. Я получил там даже почетный знак “Строитель Кам-АЗа” и храню его. Дорого мне и почетное звание “Народный артист Татарстана”, которого был удостоен за постановку этой пьесы и исполнение главной роли.

Да, мне сегодня не стыдно за эти спектакли. Почему? Потому что они были правдивы. “Дарю тебе жизнь” – о человеке, который дал бой традиционному идиотизму и консерватизму, они присутствовали тогда и продолжают возникать в нашем каждодневье. У героя спектакля Саттарова был конфликт с директором, и он говорил: “Бросаем деньги в котлованы, бросим еще, работать не умеем…” По замыслу драматурга Саттаров был не секретарем парткома, а главным инженером строительства. Но автору сказали: “Если хотите, чтобы спектакль вышел, герой должен быть секретарем парткома”. И мы показали руководителя нового типа, человека творческого. К сожалению, ретивые борзописцы увидели лишь то, что герой был секретарем парткома, а увидеть, за что боролись автор пьесы и театр, не захотели. А я сейчас вспоминаю тот спектакль и думаю: правильно, что я его сделал.

К сожалению, второй спектакль – “Диалоги” – шел не так долго, но и он был современен. И “Казанский университет” тоже удался. До сих пор не могу забыть, с каким увлечением работал над образом молодого Ульянова Владимир Конкин, ставший очень популярным после фильма “Как закалялась сталь”, где сыграл Павку Корчагина.

Запомнились и неоднократные гастроли нашего театра на сцене Качаловского. Потому что его подмостки обладают каким-то удивительным магнетизмом. Сейчас театр преобразился после ремонта, но и тогда зал, уютные гримерные, фойе хранили очарование русского театра, что так помогает актерам играть.

– А чем вас привлекла пьеса Леонида Зорина “Невидимки”?

– Это честное произведение. Его герой дорог мне. Он одинок, но знает, что такое любовь и как трудно жить без любви. Это человек, проживший сложную жизнь, но не утративший веры в возможность перемены к лучшему. И партнерша у меня очень хорошая – молодая актриса Мария Бортник. Правда, не моя выпускница, но она уже снималась в кино, красивая, умная и пока очень скромная. С этим спектаклем мы участвовали в международном фестивале “Золотой витязь” и получили самую высокую награду. С ним меня пригласили в Германию, а в сентябре будущего года – в Иркутск, на родину Сани Вампилова, чьи пьесы я в свое время пробивал и ставил.

Хочу сказать, что Леонид Зорин, которому уже восемьдесят, один из интереснейших авторов. Его открыл мой учитель, режиссер Андрей Михайлович Лобанов, и я играл в поставленной им пьесе Зорина “Гости”. Это был мой первый серьезный выход на сцену. Но спектакль сняли сразу после премьеры. За то, что говорили правду. Вот с этого времени и началась наша дружба с Леонидом Генриховичем Зориным. Я поставил его пьесы “Союз одиноких сердец”, “Перекресток”, “Пропавший сюжет” – этот спектакль мы привозили в Казань.

– А в спектакле “Невидимки” вы, казалось, играете самого себя…

– Поэтому Леонид Зорин мне эту пьесу и посвятил. И я долго боялся к ней притронуться. Один из друзей Зорина, крупный писатель, сказал: “Чудесное произведение, только как его сыграть, не представляю”. Зорин на это не обиделся, а я чувствовал, что пьесу надо прожить, осмыслить.

– Как хорошо, что вы вновь будете воспитывать будущих актеров Качаловского театра!

– Я сам рад этому. Приглядывался в эти дни к молодым людям, которые стали нашими студентами, и увидел много хороших глаз… Если эти юноши и девушки с самого начала почувствуют не только очарование, но и серьезность выбранной профессии, то это принесет им пользу. Им предстоит переступить через страх, который возникает даже у очень опытных актеров, – страх перед выходом на сцену. И надо воспитать в себе желание войти в роль, приучить себя к удивительной науке – слушать, размышлять…

– Чувствуется, как вы любите молодежь…

– Да, это правда. Испытываю огромное удовольствие от общения с молодежью. Мне кажется, что от этого сам делаюсь моложе. Вот если бы у меня отняли возможность общения с молодежью, это было бы для меня несчастьем.

– Ермоловский театр, к счастью, остается верен прежним ценностям и не стремится привлечь зрителя любой ценой. Но из-за этого, наверное, ему нелегко живется?

– Сегодня всем театрам трудно, но когда зритель приходит и становится твоим союзником (пусть не на сто процентов) и соучастником, это уже хорошо. Конечно, театр испытывает сегодня необходимость бороться за зрителя. Но это и здорово! Важно только не уставать в этой борьбе.

– Что вы в жизни и искусстве не принимаете?

– Не терплю тех, кто самоутверждается с помощью хамства и денег. Такие считают себя значительно лучше, перспективнее тех людей, которые сохраняют то, что именуется институтом культуры, и служат делу не за страх, а за совесть всю свою жизнь.

Мне повезло – за свою жизнь я встретил много таких по-настоящему духовно богатых людей. Имел возможность играть в спектаклях Андрея Александровича Гончарова и Андрея Михайловича Лобанова – моих незабвенных учителей. Георгий Александрович Товстоногов приобщал меня к таинствам театрального дела. Я дружил с Евгением Лебедевым и Владимиром Этушем. Назову еще одного замечательного артиста и человека – Георгия Вицина. Я с ним играл на сцене. Он был старше, а все звали его “Гоша, Гоша”. Я же никогда не осмеливался так его называть, для меня он был Георгий Михайлович. Это человек удивительного таланта, но не сделал всего того, на что был способен. Ведь он мог быть и трагическим артистом, а играл чудаков. Я до сих пор слышу его голос, помню его потрясающую органику. Благодаря ей он был любим зрителями и в образе алкаша из гайдаевских фильмов, и в образе Бальзаминова. Почему я о нем вспомнил? У него была удивительная школа мастерства. Все эти встречи делают меня счастливым.

– Владимир Алексеевич, вы восемь лет не были в Казани. Заметили разницу?

– Да, заметил. Многие улицы стали такими красивыми, прямо европейскими. Напоминают мне Голландию. Хотя это Казань с ее минаретами и православными церквями. Не скрою, с тревогой отнесся к тому, что увидел много полуразрушенных старых зданий. И подумал: “Их снесут или будут реставрировать?” Не имею права указывать, упаси Господи! Но если будут больше реставрировать, то Казань, обновляясь, очарование свое не потеряет.