В юности Татьяна Бармина несколько лет жила в Ленинграде и, конечно, была завсегдатаем Эрмитажа. Восхищалась выставленными там раритетной посудой, потрясающей красоты скульптурой, резьбой.

Но более всего ее притягивали картины. Она надолго застывала перед ними, не в силах сдвинуться с места. Так хотелось самой взять в руки кисть и нарисовать маслом картину – восхитительный сиреневый туман над задумчивой речкой, кипень весенних цветов… Еще с раннего детства Татьяну влекло к рисованию. Но пришлось трудиться звероводом в Кощакове, выращивать норок. Крутилась как белка в колесе – работа, дом, семья… Для творчества почти не оставалось времени. А тут болезнь подкосила, пришлось оставить работу. Зато появилась возможность рисовать!

Кто-то из односельчан посоветовал Татьяне навестить багетную мастерскую, что в Казани. Там, мол, и книги специальные есть, и хорошие краски можно купить, и с профессиональными художниками пообщаться.

И действительно, в мастерской Татьяну приняли приветливо, мастера надавали массу полезных советов и добавили, что не надо стесняться своих работ. Сначала художница-самоучка копировала открытки, иллюстрации из книг, потом стала пытаться рисовать собственные сюжеты. Бывало, задумается она перед будущей картиной, размышляя, где взять такую краску, какую дает природа, – пронзительно-желтую, как осенний березовый лист, или зеленую, как озимое поле, яркую, как крылья бабочки?

Вскоре пошли заказы от друзей, соседей. Однажды обратился отец Андрей из местного храма с просьбой нарисовать ангела-хранителя.

– Но я же не иконописец, – пыталась отказаться Бармина. – Это же не светская живопись, там все другое, от красок до выражения неземной отрешенности на лицах…

Но решилась все-таки попробовать свои силы и в этом необычном искусстве: полистала Библию, сделала несколько набросков. И выполнила просьбу батюшки, тот остался доволен.

Затем поступил очень важный заказ с работы мужа, инженера-механика судовой компании “Дельта”, – попросили оформить офис. Нужно было нарисовать несколько картин, в том числе шведскую флотилию, и самое сложное – большой портрет Петра I.

– Как мне было тяжело тогда, – вспоминает Татьяна Борисовна. – Я чувствовала и знала, какой Петр неординарный, волевой, но характер его мне долго не давался. Точно колдовство какое-то! Все не то, я даже начала тихонько паниковать. Но однажды пришло вдохновение и почувствовала: сегодня все получится! И верно, вот он, Петр, его взгляд, его мощь! Как приходит вдохновение? Вместе с восходом солнца возникает в душе особый настрой, рука сама тянется к кисти, а внутреннее зрение безошибочно подсказывает технику письма.

…В доме Барминых много живописных работ хозяйки. Тут и копии картин Шишкина, и собственные портреты дочери, и пейзажи. Художница любит разнообразие и потому берется за многие темы. Правда, одной избегает – батальных сцен. “Это не мое”, – говорит она строго.

Более всего Татьяна чувствует себя портретистом. И в последнее время увлеклась так называемыми вояжными работами. Это когда копируются полотна знаменитых художников, например, мастеров эпохи Возрождения, но лица при этом рисуются другие. Так Татьяна изобразила себя и мужа Сергея на картине Рубенса, носящей название “Художник с женой Изабеллой Брант на фоне куста жимолости”. Соседка Эльмира попросила нарисовать себя на полотне Василия Сурикова “Боярыня Морозова”. Были и другие заказы.

Татьяна признается, что во время работы уходит в картину, вся там. И даже чувствует жару и влагу, если рисует на соответствующую тему. Она честна перед собой, не дает взыграть амбициям и, если чувствует, что не может написать что-либо, открыто в этом признается. В общей сложности Татьяна Борисовна создала более 250 работ. Не так давно Бармина выставлялась в Казани и получила диплом Республиканского народно-методического центра.