Когда Натан Рахлин, уже немолодой, плотного телосложения, стремительно выходил к освещенному дирижерскому пульту, трудно было угадать в нем тот темперамент, с которым он потом исполнял свои любимые вещи – Девятую симфонию Бетховена, “Фантастическую симфонию” Берлиоза, произведения Чайковского, Брамса. Но об этом скрытом темпераменте знала публика и старалась не пропускать концерты Рахлина. Способность дирижера постигать суть музыкальных явлений была феноменальной. В момент исполнения он буквально гипнотизировал, делая каждого оркестранта послушным инструментом своего художественного видения. Рахлин обладал острым от природы и развитым многолетней практикой музыкальным слухом, который улавливал в головокружительном темпе любую фальшь, одну-единственную неверную ноту. Равных ему по силе таланта немного. С одинаковой неистовостью и почти жертвенной самоотдачей Натан Рахлин дирижировал и в лучших филармонических залах, и на летней эстраде, и в сельских клубах. А последним в его жизни выступлением стал концерт на Кам-АЗе, прямо в рабочем цехе.

Судьба дирижера удивительна и вместе с тем типична для российских музыкантов его поколения. Натан Рахлин родился 10 января 1906 года в украинском городке Сновске, что на Черниговщине, в семье музыканта-капельмейстера, руководившего маленьким еврейским ансамблем. В этом ансамбле, выступавшем на танцах, свадьбах и сопровождавшем показ немых фильмов, Натан уже с семи лет играл на скрипке. В семье, где росли пятеро детей, он был самым старшим, и, когда отца призвали в армию, десятилетний мальчик сменил его в качестве дирижера. Во время Гражданской войны он, еще подростком, вступает в Красную Армию и становится трубачом-сигналистом в дивизии Котовского. Потом служит музыкантом в оркестре Киевской высшей военной школы, сменив поочередно трубу на кларнет, кларнет на тромбон и т.д. Владение многими музыкальными инструментами впоследствии сыграло важную роль в общении дирижера с музыкантами.

“Однажды вечером, – вспоминал Натан Григорьевич, – пошел я с товарищами в городской Киевский сад… Первый раз я услышал звучание настоящего симфонического оркестра… Когда заиграли “Прелюды” Листа и начала свое соло валторна, мне показалось, что земля уходит из-под ног. Наверное, с той минуты и стал я мечтать о профессии дирижера симфонического оркестра”.

В 1923 году Рахлин поступил в Киевскую консерваторию, изумив приемную комиссию исполнением скрипичного концерта Мендельсона в собственном переложении для трубы. После окончания консерватории он дирижировал оркестрами в Куйбышеве, Харькове и Донецке. Его заметил Хрущев и спустя несколько лет, в 1937 году, назначил художественным руководителем Государственного симфонического оркестра Украины. На этом посту Рахлин проработал до 1962 года.

Дирижировал он часто без партитуры, по памяти. И Девятую симфонию Бетховена, и Шестую Чайковского – самые свои любимые, и куда менее любимую им музыку современных композиторов типа Майбороды. Тренировать свою и без того феноменальную музыкальную память Рахлин начал еще в консерватории, и в дальнейшем он мог за считанные дни (а иногда всего за несколько часов) овладеть сложнейшей партитурой, не упуская из виду ни одной детали.

Рахлин искал новые формы выразительности непрерывно. “Будьте внимательны, – предупреждал он музыкантов во время репетиции. – На концерте, возможно, я буду дирижировать иначе”. Порой у него говорили не только руки, но – каждый палец. Скажем, в Шестой симфонии Чайковского, в конце первой части, когда струнные играли пиццикато, то есть без смычка, пальцы щиплют струны, он каждый звук оркестра как бы снимал резким движением ладони. Слева направо. И звучание становилось звонче, выразительнее. Или взять другой пример – “Франческа да Римини” Чайковского. За мгновение до того, как вступали контрабасы, дирижер своей огромной лапищей делал такое движение, точно орел когти выпускает и втягивает. Странное движение, но все вдруг понимали, как надо контрабасам вступать. И как они вступали! Мороз по коже шел…

В предвоенные годы, а также в период Великой Отечественной войны, когда Натан Рахлин возглавлял находившийся в эвакуации Государственный симфонический оркестр СССР, складывается творческое кредо дирижера, формируются его художественные принципы.

Рахлин был гением музыкальным, а не административным, и в конце концов дирижер поплатился за свое неумение ловчить, притворяться, заниматься угодничеством.

…Приближалась годовщина воссоединения Украины с Россией. Круглая дата. Киев в цветах и транспарантах. На торжества прибыл сам Никита Хрущев. В этой праздничной суете кто-то из украинских партийных бонз надоумил Хрущева поднять ставки оркестру Киевской оперы более чем в два раза. Чтобы они были точь-в-точь как у музыкантов Большого театра СССР. Государственный симфонический оркестр Украины был в те годы по мастерству несравненно выше Киевской оперы с ее неизменным репертуаром, и оркестранты Рахлина были возмущены. Натан Григорьевич пытался доказать, что совершена несправедливость, хотел пробиться даже к Хрущеву, который, бывало, одобрительно похлопывал его по плечу, но такой случай, видимо, не представился. Недовольством оркестра тут же воспользовались, чтобы освободить место художественного руководителя для дирижера-украинца.

В течение нескольких лет Натан Рахлин, будучи уже народным артистом СССР, не имел своего оркестра и был гастролирующим дирижером.

В 1966 году Натан Григорьевич приехал в Казань. Симфонического оркестра здесь не было, и Рахлину пришлось его создавать буквально с нуля. Первым делом он отправился в консерваторию, отобрал среди студентов наиболее талантливых и стал их учить. А педагог он был, как и дирижер, самого высокого класса. По некоторым воспоминаниям, вначале у Рахлина не ладились отношения с ректором консерватории Назибом Жигановым, но им все же удалось стать выше мелких обид и амбиций, и вскоре их сотрудничество переросло в творческую дружбу. С 1967 года Натан Рахлин – профессор Казанской консерватории. В числе его казанских учеников – дирижеры Талгат Ахметов, Рустем Утэй, Владимир Васильев.

Созданный им в Казани симфонический оркестр быстро заявил о себе как один из лучших творческих коллективов страны. С огромным успехом проходили его выступления в Москве, Ленинграде, других городах Советского Союза. Часто в гастрольных поездках оркестр сопровождал в качестве лектора музыковед Георгий Кантор. С Натаном Рахлиным их связывала многолетняя личная дружба. Вот как Георгий Михайлович описывает одно из “казанских” исполнений Шестой симфонии Чайковского: “Музыканты, утомленные и раздраженные репетициями, где дирижер несколько “передержал” их, выходили на сцену как-то вяло, без вдохновения. Но вот зазвучала музыка, первые фразы фагота, страстная, мятущаяся главная тема. За ней, точно солнечный луч, покоряющий собой теплотой, нежностью, побочная… И оркестр, и слушатели были уже целиком во власти дирижера, который в эти минуты стал творцом музыки. Удары судьбы, ломающие, калечащие человеческую жизнь, мрачные завывания тромбонов, поющих заупокойную мессу, – все это было подобно настоящим ранам на живом теле… Увлекаясь грандиозным, воинственно мрачным шествием 3-й части, публика буквально заражалась страстным протестом против смерти героя в финале.

После концерта музыканты выходили изможденные, но безмерно счастливые…”

Откровением Рахлина-дирижера стало также исполнение Симфоническим оркестром Татарской государственной филармонии Третьей симфонии Бетховена, “Манфреда” Чайковского, “Траурно-триумфальной симфонии” Берлиоза, Пятой и Пятнадцатой симфоний Шостаковича и многое другое.

Велика заслуга дирижера и в пропаганде татарской музыки, в становлении татарского симфонизма. Так, например, Рахлин переложил для симфонического оркестра знаменитый “Марш Красной Армии” Салиха Сайдашева. Первое исполнение состоялось в Камаловском театре, причем, по желанию публики, это произведение музыканты трижды играли на бис. Присутствовавший на концерте сын композитора вспоминает: “Режиссер Марсель Салимжанов привел меня за кулисы и познакомил с Рахлиным. Еще возбужденный от аплодисментов, тот буквально выкрикнул мне: “Не верьте, что ваш отец прост в музыке. Это простота гения…”

Неистощим был и Рахлин-просветитель. То он выступал с циклом лекций о сущности симфонизма, то ставил спектакль “Жизнь для вечности” (по переписке Чайковского и фон Мекк), то летел в Альметьевск, чтобы дать “мастер-класс” музыкантам-любителям из народного симфонического оркестра нефтяников. А в последние месяцы жизни Натан Рахлин готовился к грандиозному “просветительскому” циклу “Все симфонии Шостаковича”…

Он умер в Казани в 1979 году, прах его был перевезен семьей в Киев и там захоронен.

Огромный талант Рахлина сделал его легендой среди музыкантов. О нем были наслышаны и за рубежом, хотя дирижера крайне редко выпускали за границу. Однако те немногие любители музыки, которым довелось его слышать, называли Рахлина “Моцартом дирижирования”. Спустя двадцать лет после его смерти в Нью-Йорке состоялся концерт американского симфонического оркестра “Manhattan Virtuosi” памяти Натана Рахлина, и там же создан Мемориальный фонд его имени.

В этом смысле Казань пока отстает… Впрочем, уже нынче, в марте, по инициативе Татарской государственной филармонии в ознаменование столетия со дня рождения основателя и первого художественного руководителя Симфонического оркестра РТ в Казани будет проходить первый международный фестиваль дирижерского искусства имени Натана Рахлина.