Седовласый высокий мужчина стоит с непокрытой головой у памятника Цветаевой. Поэт рядом с поэтом – символично.

На Евтушенко клетчатые зелено-красно-желтые брюки, такой же яркий свитер, длинное меховое пальто и алый шарф. Но экстравагантный вид – не главное. Главное – что он говорит и как. Его голос, кажется, разносится в сумерках на всю старую Елабугу, над теми улицами, по которым ходила Марина, неприкаянная, в последние две недели своей жизни. Евтушенко три стихотворения посвятил Цветаевой, и он читает их здесь – старые и новое.

“Помнишь, гераневая Елабуга, ту городскую, что вечность назад долго курила, курила как плакала, твой разъедающий самосад…”

Евгений Александрович был в Елабуге в 1968 году, тогда его тоже привело сюда имя Цветаевой. Он застал ушедших вскоре из жизни хозяев дома, где Марина Ивановна жила в эвакуации, – Бродельщиковых, беседовал с ними.

Теперь здесь Дом памяти, входящий в мемориальный комплекс, и, словно подтверждая стихотворные строки, гостю показывают пепельницу, которую наверняка держала в руках Марина, – они с хозяйкой часто курили во дворе, простенькую посуду, из которой могли есть эвакуированные, и, самое главное, Евтушенко разрешают взять в руки главный экспонат – записную книжечку, которую вынули из кармана передника усопшей Цветаевой.

Приехав в первый раз, молодой Евтушенко счел Елабугу городом, убившим Марину, теперь же написал в книге отзывов: “Спасибо за справедливость в отношении к судьбе, может быть, величайшего поэта-женщины”.

Цветаева сегодня – самый издаваемый в России поэт после Пушкина, подсчитал Евтушенко. “Она и хранительница традиций, и новатор, соединила народные причитания с классикой, реформировала русский стих. Такого “задыхающегося” стиха и оттуда происходящего синтаксиса больше ни у кого нет. Итог настоящему поэту никогда не будет подведен”, – говорит Евгений Александрович. И обещает приехать в Елабугу снова.