Исполнилось 80 лет заслуженному деятелю искусств России и Татарстана, лауреату Государственной премии РТ им.Г.Тукая, кинорежиссеру Виктору Ивановичу Беспалову – автору телевизионных, документальных и научно-популярных фильмов, получивших признание зрителей, высокую оценку специалистов и вошедших в золотой фонд кинематографии Татарстана. В Благодарственном письме Президента Татарстана Минтимера Шаймиева сказано, что Виктор Беспалов внес достойный вклад в развитие культуры и искусства республики. Поздравил его и председатель Союза кинематографистов России Никита Михалков. Своим отношением к профессии, любовью и преданностью ей, своим мастерством, требовательностью и интеллигентностью Виктор Беспалов воспитал немало учеников – телевизионных режиссеров и операторов, щедро делился и делится с ними поныне, будучи на пенсии, своими знаниями и опытом. Вот почему юбилейный вечер прославленного мастера прошел в атмосфере особой теплоты и сердечности.

А накануне мы встретились с Виктором Беспаловым у него дома и побеседовали.

– Виктор Иванович, каким был ваш путь в режиссуру?

– Я сибиряк, родился в Томске, вскоре семья наша переехала в Новосибирск, там и учился. С началом войны решил добровольно идти на фронт, но в военкомате мне сказали: “Иди, мальчик, к маме и учись!” После восьмого класса работал токарем на заводе оптики и механики, эвакуированном из Ленинграда. В эвакуации в нашем городе находились и ленинградские театры – имени Пушкина, ТЮЗ, где начинал юный Кадочников, Театральный институт, а из Москвы – театр Михоэлса. Словом, Новосибирск был тогда своего рода театральной Меккой.

Надо сказать, что я с детства был влюблен в кино. Оно поразило меня в четырехлетнем возрасте. До сих пор помню название этого фильма – “Чанг”, так звали вожака слонов, который вывел их из пожара в джунглях. На обложках папиных тетрадей – он был бухгалтером – стал рисовать картинки из фильмов “Три поросенка”, “Кукарача” и других, а потом показывал их маме и друзьям под кроватью (там было темно) с фонариком в руке. Так начались домашние “киносеансы”. Посещал кукольный кружок, потом – драматический, где занималась и будущая кинозвезда Инна Макарова. Окончив с похвальной грамотой школу рабочей молодежи, я решил, что надо учиться театральному делу. Написал во ВГИК – он тогда тоже был в эвакуации, в Алма-Ате. Пришел ответ от Козинцева, что прием уже закончен, но на следующий год – пожалуйста… Так я и сделал. К тому времени ВГИК уже вернулся из эвакуации в Москву. Одновременно со мной поступили Алов, Наумов, Хуциев – ныне всемирно известные режиссеры.

К сожалению, во ВГИКе я проучился только два года – не сложились отношения с руководителем курса, а кроме того, заболела моя жена. Пришлось вернуться в Новосибирск. Окончив пединститут, преподавал историю в сельской школе. Но мечта о кино не отпускала. В организованном мною клубе делал с ребятами диафильмы и понял, что режиссура – это мое. А когда была создана Новосибирская студия телевидения, туда вместе со мной перешли и мои ученики из клуба.

Многое дали мне Высшие режиссерские курсы в Москве, куда я поступил в мастерскую Николая Охлопкова…

– А как вы познакомились с Товстоноговым?

– Это произошло в Ленинграде, куда направили наш курс для стажировки. Вместо положенных трех месяцев, мы пробыли там около года. Представляете, какая это была великолепная школа для нас, молодых режиссеров. Ведь мы присутствовали на репетициях Товстоногова! Сначала он работал с актерами, а после обеда приходил к нам в верхний репетиционный зал, садился, доставал сигары и спрашивал: “Ну, у кого есть вопросы?”

– А какое впечатление он производил?

– Он был хорошим актером и, казалось, играл роль великого мэтра. Но и был таким. У меня сохранилось столько тетрадей, куда я записывал за ним. Мне было интересно не только то, что он говорил, но и как…

– А как вы оказались в Казани?

– Меня пригласили снимать документальный фильм к пятидесятилетию Татарстана. Фильм понравился, а мне понравилась Казань. К тому же мне пообещали квартиру, в которой я тогда остро нуждался. Так Казань стала для меня родным городом. Здесь за тридцать пять лет я снял более сорока фильмов.

А самый первый фильм мы делали с оператором Виталием Мироновым. Вскоре началась моя творческая дружба и со сценаристом Ритой Рубцовой – удивительной, талантливой женщиной и прекрасным человеком. С ней мы сделали много картин, в том числе “Татарские гармошки” – о гармонисте-виртуозе Гали Джемниханове, “Кырлай” – о родине Габдуллы Тукая и фильм “Музыка Назиба Жиганова”. За эти телефильмы меня удостоили Государственной премии имени Габдуллы Тукая.

С Ритой Александровной мы делали и фильмы о КамАЗе. Шесть фильмов, и каждый был проблемным. Мы искали наших героев не только на заводе, но и ходили по домам, знакомились с рабочими в неформальной обстановке. А фильм “КамАЗ начинается” по сценарию Эдуарда Гущина рассказывал об одном из ребят, который приехал туда вместе с нами на пароходе. Парень стал рабочим, потом бригадиром, женился, получил квартиру… В наших фильмах главное – это люди и то, как КамАЗ преображает их судьбы.

Горько, что наш последний фильм “Кто смеется последним”, где сами рабочие с болью говорят о рекламациях, которые стали поступать на завод из-за недоделок, не вышел на экран, а нашей съемочной группе с тех пор запретили вход на КамАЗ.

– Непростой оказалась и судьба вашего фильма о Салихе Сайдашеве…

– Да, к сожалению. Фильм пронизан музыкой Сайдашева, о нем вспоминают друзья, коллеги и говорят не только о творчестве композитора, но и о тех унижениях, которые выпали на его долю. Чего стоит его отлучение от театра, где он был музыкальным руководителем и дирижером оркестра! Но нашлись люди, посчитавшие, что наш фильм о Сайдашеве оскорбляет его светлое имя. И было сделано все, чтобы эту картину зритель не увидел.

Не могу не сказать доброе слово об операторах, с которыми сделано много фильмов. Это Искандер Шамсутдинов, уже упомянутый Виталий Миронов, Виктор Щеглов, Юрий Гвоздь… По существу, они были моими соавторами. И я благодарен им и всем, кто принимал участие в съемках.

– Какими фильмами вы гордитесь?

– Теми, что удостоены Тукаевской премии, и, конечно же, фильмом “Кто смеется последним”. На Всесоюзном смотре документальных фильмов во Владикавказе он завоевал первое место по результатам зрительского опроса.

– Что вы не приемлете в людях и что цените больше всего?

– Не приемлю предательства и пьянства и не мирился с ним в съемочной группе, которая подобна семье. А ценю порядочность – это основа всего.

– Как относитесь к успеху, популярности?

– Как может артист (я все же из этого племени) не ценить успех? Конечно, хочется успеха, но он не всегда приходит. Бывало, снимаем фильм, все идет хорошо, и вдруг понимаешь, что это не совсем то, что хотел. Но сроки прошли, надо скрепя сердце фильм выпускать. А как быть? Съемочный коллектив работал на совесть, и люди ждут, когда им заплатят. А это произойдет только после того, как фильм примут.

– Ваша стезя – кинодокументалистика. А кроме этого чем увлекаетесь?

– Придется признаться: я страстный книголюб и коллекционер.

– Кого из поэтов особенно любите и перечитываете?

– Их много. Но с юных лет – Пастернак, сейчас Бродский.

– А в музыке?

– Люблю безоговорочно Шопена, симфонии Шостаковича, начиная с Четвертой. А из лирических композиторов – Дунаевского, его музыка для кино – одна из лучших.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей уникальной кинотеке.

– У меня есть многие фильмы, начиная со знаменитого “Прибытия поезда” братьев Люмьер. Из классики мирового кино – “Багдадский вор” (еще не цветной) с Дугласом Фербенксом, “Великолепная семерка”, “Джордж из Динки-джаза” и “Девушка моей мечты”. Есть почти все фильмы с Чарли Чаплином, а из наших – “Человек из ресторана”, “Закройщик из Торжка”, “День святого Йоргена” с Игорем Ильинским и так далее. Между прочим, в Новосибирске в Высшей партийной школе я читал курс мирового кино…

– Что бы вы хотели пожелать молодым коллегам-кинематографистам?

– Не гнаться за рублем. Кино – это искусство, и надо быть преданным ему. Сегодня могут хорошо заплатить и за плохой, наскоро сделанный фильм. Но тогда будут обделены зрители. Если у человека нет высокой цели и он не стремится к таковой, а только к материальному благополучию любой ценой, то недалеко и до подлости… Говорю об этом с болью за тех, кто утратил себя.