В минувший вторник в Татарском академическом театре имени Г.Камала чествовали своего директора – Шамиля Зиннуровича Закирова, ему исполнилось шестьдесят. Мало того, это совпало еще с одной круглой датой – вот уже минуло двадцать лет, как он на посту директора Камаловского театра. Думаю, не ошибусь, если скажу, что для самого Шамиля Зиннуровича этот двадцатилетний жизненный рубеж важнее, чем “возрастной” юбилей.
Задолго до того, как он пришел в театр директором, судьба несколько раз сводила его с камаловцами и… разводила. Начинал он здесь рабочим сцены, потом учился в КХТИ, но ушел с третьего курса и поступил в театральное училище. Это был первый актерский курс Марселя Салимжанова, только что назначенного главным режиссером Камаловского театра. И надо честно сказать, тогда, в 1966-м Марсель Хакимович его не “разглядел”. К тому же по меркам театрального училища Закиров считался уже “стариком” – ему было восемнадцать лет! Словом, спустя год из училища он ушел… Потом долго работал в комсомоле, а с Марселем Салимжановым судьба свела их вновь уже в Набережных Челнах, где Шамиль Закиров работал директором Дворца культуры и каждый раз, когда Камаловский театр приезжал туда на гастроли, помогал, чем мог. Театр его притягивал к себе по-прежнему… И теперь это не прошло мимо внимания Салимжанова. Тем более что после ухода с директорского поста Рашиды Зиганшиной камаловцам долго не везло на директоров, которые приходили и уходили… И вот в 1985 году, расставшись с очередным директором, Марсель Хакимович пригласил на эту должность своего бывшего “неперспективного” студента…
В то время камаловцы обитали еще в старом здании, а нынешнее, на берегу озера Кабан, еще только строилось. И на нового директора сразу же обрушилась такая лавина работы, что порой он чисто физически не успевал согласовывать все вопросы с главным режиссером. Но Салимжанов ему доверял, и с каждым днем все больше и больше…
К слову, в дореволюционную пору именно директор был главной фигурой в театре. Он набирал труппу, заботился о репертуаре, театральных сборах, актерском быте… Но советский театр, будучи преимущественно “режиссерским”, внес свои коррективы в театральную иерархию. И постепенно директор театра оказался в тени другой фигуры – главного режиссера. В лучшем случае они существовали на равных и как бы дополняли друг друга. Этот “счастливый билет” выпал и Камаловскому театру.
– Мы на удивление легко, почти сразу нашли общий язык с Марселем, – вспоминает Шамиль Зиннурович. – Помню, как впервые он пригласил меня к себе домой и настоял на том, чтобы за столом я сидел по его правую руку. Так с того дня это и повелось. Хотя в творческих вопросах наши взгляды не всегда совпадали. Иногда я спорил с ним, но чаще соглашался, поскольку знал театр, знал, на чем держится его стабильность, и больше всего опасался раскола. Поэтому я сразу и сознательно умерил свои амбиции. Во всем, что касалось творчества, приоритет оставался за главным режиссером. В свою очередь Марсель Салимжанов тоже понимал, что иногда ему лучше не вмешиваться. Например, мы составляем афишу. А это довольно тонкая вещь. Здесь нужны интуиция, опыт, который нарабатывается годами. Скажем, один и тот же спектакль в прошлом месяце шел с аншлагом, а в этом едва собрал зал или наоборот. Такие вещи не всегда поддаются логическому объяснению, их надо просто чувствовать. Даже время года влияет на то, сколько и какие зрители придут на спектакль. А кроме того, при составлении афиши надо учитывать нормы актерской нагрузки, возраст исполнителей, их болезни, семейные проблемы… Вот поэтому Марсель никогда и не вмешивался, оставляя за мной право решать этот хитроумный кроссворд.
– Их альянс действительно во многом был уникален, – считает Фарид Бикчантаев, нынешний главный режиссер ТГАТ им.Г.Камала. – В конце восьмидесятых, когда многие театры влачили жалкое существование, разваливались и даже закрывались, два эти человека – Марсель Салимжанов и Шамиль Закиров в полном смысле слова спасли наш театр, удержали его на плаву. Конечно, приходилось искать компромиссы, чем-то жертвовать… Но вместе с тем именно в этот период у театра появилась малая сцена, ставшая экспериментальной площадкой для молодых режиссеров и актеров. И наш зритель не остыл.
Здесь же хотелось бы упомянуть еще об одном “ноу-хау” камаловцев. Не секрет, что для любого театра самая болезненная тема – это ветераны. Отправлять людей на пенсию всегда тяжело, но актеров в особенности, ведь большинство из них просто не представляют себе другой жизни, жизни вне театра. Но и выхода нет, если, с одной стороны, в труппе много пенсионеров, а с другой – не хватает молодежи… Сейчас уже трудно вспомнить, да и не так это важно, кому первому пришла идея создать из ветеранов камаловской сцены отдельную труппу – со своим репертуаром, графиком гастролей, но директор театра буквально ухватился за эту мысль. Труппу назвали “Инсаният”, что означает “человечность”. И действительно, многим камаловским “старикам” участие в спектаклях этой труппы продлило не только творческую биографию, но и саму жизнь…
А как здесь проходят актерские юбилеи! Далеко не в каждом театре любят этот “жанр” и знают в нем толк. Камаловцы же относятся к юбилеям очень серьезно, готовятся к ним задолго и каждый раз волнуются, как перед премьерой. Впрочем, так оно и есть. Это такой же спектакль, где тесно переплелись драматургия их собственной жизни, судьба театра и его зрителей. Помню, один из камаловских актеров, побывав “в шкуре” юбиляра, признался мне: “Наверное, стоит прожить в театре долгую жизнь, пусть даже на вторых ролях, только ради того, чтобы это увидеть и услышать о себе…”
Много таких незабываемых бенефисов и на памяти Шамиля Зиннуровича… Ведь именно при нем эта традиция укоренилась в театре и стала неотъемлемой частью его творческой жизни. Но одно дело – быть организатором юбилейного торжества, и совсем другое – его виновником… Чувствовалось, что для директора театра это совершенно новое ощущение. Впервые привычную для него работу выполняли другие люди, он же в этот вечер был только зрителем спектакля по мотивам его собственной жизни…
…До Шамиля-абы в их роду никто не был связан с искусством. Это была обычная крестьянская семья, большая и трудолюбивая. Даже странно, откуда у паренька из татарской деревни могла появиться мечта о театре? Впрочем, что теперь об этом гадать, коли мечта все-таки сбылась. Говорят же, от судьбы не уйдешь… Видимо, это тот самый случай. Хотя, знаю, были моменты, когда он говорил себе: “Все, больше не могу, уйду из театра…” Однако и поныне его роман с театром продолжается. И этим все сказано.