Почти 85 лет назад, в декабре 1919 года, Казанский городской театр открыл свой очередной сезон в новом помещении на Большой Проломной улице. Спустя еще пять лет, в 1924 году, он стал называться Казанским государственным Большим драматическим театром имени А.В. Луначарского. Впрочем, вот уже 56 лет театр носит другое имя – Василия Ивановича Качалова. Хотя Качалов в этом здании никогда не работал, имя его узаконило преемственность того театра, который стоял на Театральной площади (ныне площадь Свободы), с тем, который теперь располагается на улице Баумана.

Но к чему, собственно, этот исторический экскурс? Ведь театр, как известно, искусство сиюминутное, существующее исключительно в момент контакта со зрителем. Но вместе с тем, когда наша культура в очередной раз терпит “бедствие одичания”, разобраться в причинах этого явления можно, лишь обратив взор в прошлое, как заблудившийся всегда возвращается назад, чтобы понять, где и почему он сбился с дороги.

… В 1913 году в Казани сложилась редкая для провинциального города ситуация: здесь одновременно работали две большие драматические труппы, причем каждая из них выступала на двух площадках. И все четыре театральных зала каждый вечер были заполнены публикой. Эта любовь казанцев к театральному искусству, в свою очередь, подвигла владельца нескольких казанских кинотеатров Г. Розенберга прикупить на Большой Проломной дом купца А.Меркулова и перестроить его под еще одно театральное здание. Столичный журнал “Театр и искусство” (№ 51 за 1914 год) сообщал: “Казань. В скором времени открывается новый театр Г.А.Розенберга на Б.Проломной – против биржи. Театр назван “Большим”. Помимо своих размеров, Большой театр выделяется среди казанских театров и внутренним оборудованием, и изяществом отделки… Открытие спектаклей предполагается в скором времени”.

Именно в это театральное здание, появившееся в Казани в 1914 году, то есть 90 лет назад (еще одна юбилейная дата!), и перебралась русская драматическая труппа после пожара, уничтожившего здание городского театра на Театральной площади. Директором театра был назначен Василий Зотов – выдающийся русский актер, который одним из первых, одновременно с М.Ермоловой, Ф.Шаляпиным, Ю. Давыдовым и А.Южиным, был удостоен почетного звания “Заслуженный артист республики”. Зотов собрал замечательную труппу, лучшую тогда в провинции, в которой работали такие известные актеры, как А.Каширин, М.Борин, А.Кречетов, А.Георгиевский, В.Окунева, П.Вульф. Кроме того, он открыл при театре студию, в которой учились будущие народные артисты СССР Е.Жилина, В.Белокуров и многие другие крупные актеры. И это в то время, когда страна только приходила в себя после Гражданской войны, налаживала какую-то новую жизнь, очертания которой виделись еще весьма смутно. А в искусстве тем временем шел лихорадочный поиск новых форм, ставились смелые театральные эксперименты.

Казань тоже не миновали эти новаторские течения. Сначала здесь возник театр под звучным и таинственным названием КЭМСТ, а затем и Большой театр вступил в почти десятилетнюю полосу исканий и экспериментов. Казань видела и “конструктивные решения сценического пространства”, и гротесковую манеру игры, и “подмигивающие” иконы на сцене, и многое другое. Однако к концу 1930-х годов казанский театр вернулся к принципам психологического реализма, за торжество которых ратовал на протяжении почти всего предшествующего столетия. Оказалось, что подлинность чувств невозможно заменить никакими внешними красотами и стилевыми изысками, так же как ее отсутствие не спрятать ни за какими режиссерскими ухищрениями. Достигается же эта подлинность чувств неустанным трудом при наличии таланта.

Вот такую задачу – собрать таланты – и поставил перед собой Г.Ригорин, назначенный директором Большого театра в 1934 году (70 лет назад!). Он объехал чуть ли не всю Россию в поисках актеров и собрал труппу поистине уникальную, которая по своему уровню почти не уступала Малому театру и МХАТу. А когда труппа укомплектовалась и сработалась, Ригорин вновь открыл при театре студию, где преподавали ведущие мастера его труппы. Таким путем обеспечивались преемственность и развитие театральных традиций.

Именно потому, что театр – организм живой и непрерывно меняющийся, в его жизни время от времени наступают периоды, когда внешняя форма вроде бы еще сохраняется, а содержание уже куда-то ушло. И тогда театральный организм требует обновления, “свежей крови”. Процесс этот весьма непростой и требует от личности, этим процессом руководящей, умудренной и деликатной души, чувства меры и вкуса, дабы соотношение между старым и новым не нарушало их гармонии. После смерти Ригорина такой личности в театре не оказалось и развитие Казанского БДТ пошло во многом по непредсказуемым путям. Выручало только то, что новое поколение актеров формировалось рядом со старыми мастерами качаловской сцены и усвоило их уроки.

Цифра “4” в истории Качаловского театра, видимо, имеет некий мистический смысл. Вот и десять лет назад, в 1994 году, к художественному руководству театра пришел А.Славутский, и в жизни качаловцев произошли серьезные перемены: в значительной степени сменился творческий состав, изменилась эстетика театральных постановок, расширились жанровые границы репертуара. И сколько бы ни декларировал главный режиссер свою приверженность традициям Качаловского театра, он строит совершенно другой театр. Наверное, это естественно, ведь театр вступил в третье столетие своего существования и стремится соответствовать вкусам и потребностям того зрителя, который сегодня заполняет его зал. Насколько конструктивен этот диалог, покажет время. Однако, думается, никогда нелишне обратиться к историческим урокам, ибо “ничто никогда не проходит бесследно”.

Юрий БЛАГОВ.