Закончилась Гражданская война, более или менее стабилизировалась обстановка, вступала в права новая экономическая политика: открывались магазины, рестораны… Витрины, афишные тумбы, стены домов запестрели яркими плакатами, зазывавшими граждан отдохнуть и развлечься в саду “Рабочий отдых”, в Желнардоме, в Комклубе и клубе национальных меньшинств, на представлениях театра МИМ и театра миниатюр “Черная кошка”. “Еще никогда в Казани не было так много театров”, – сообщала единственная выходившая тогда в Казани газета “Известия Т.Ц.И.К.”. – Клубы не в счет, им нет числа. Везде ставят спектакли. Но какие? Это может видеть всякий, интересующийся театром. Витрины, заборы и стены зданий пестрят саженными афишами с репертуаром…”
Своеобразие этого театрального бума определялось, однако, не обилием театров и разнокалиберностью репертуара, а той беспримерной в казанской театральной истории борьбой, которая развернулась между государственным Большим театром и любительским коллективом под названием “Мастерская театральных зрелищ КЭМСТ”.
После пожара, случившегося в Казанском городском театре летом 1919 года и погубившего одно из лучших театральных зданий России, русская драматическая труппа была размещена в реквизированном у частного владельца Г.А.Розенберга “Большом театре” на улице Проломной. Театр возглавили директор В.С.Зотов, один из талантливейших русских актеров и режиссеров, и художественный руководитель З.М.Славянова, первая в русской провинции женщина-режиссер. При театре открылась студия, преобразованная вскоре в одно из подразделений Высшего института народного образования. К преподаванию в студии привлечены были профессора Казанского университета, ведущие актеры труппы. Спектакли студийцев привлекали внимание театральной общественности не только прекрасным исполнением, но и необычностью постановочных форм. Из стен этой студии вышло впоследствии много замечательных мастеров сцены.
Вот в этой-то студии весной 1923 года и был подготовлен спектакль по сказке К.Гоцци “Принцесса Турандот”, который вызвал, можно сказать, скандал. Все в нем вызывало возмущение старых театралов. Спектакль начинался с грохота мотоцикла, мчащегося по центральному проходу зрительного зала и взлетающего на сцену. На мотоцикле въезжал Труфальдино. Костюмов в привычном понимании этого слова не было: актеры одеты были в свою собственную повседневную одежду, лишь украшенную цветными лоскутами в виде шарфов, бантов, головных уборов и пр. Декорации подобраны из старых спектаклей в самом нелепом сочетании. Конечно, казанские театралы слышали о московском спектакле в студии Вахтангова, но увидеть нечто подобное на сцене своего Большого театра!..
Спектакль не был принят ни руководством театра, ни старыми актерами, ни критикой. И тогда группа выпускников во главе с приезжим актером Б.Симолиным и учащимся студии И.Пшеничным решили организовать свой театр и доказать собственными спектаклями, что искусство Большого театра безнадежно устарело, что новому времени нужны новые театральные формы. На знамени своего театра они написали: “Конструктивизм, Эксперимент, Мастерство, Современность, Театральность”. Первые буквы этих слов и образовали звучную аббревиатуру КЭМСТ. И началась нешуточная война с театральной рутиной, косностью городского начальства, не выделявшего помещения для театра, с недоверием публики. Работали безвозмездно. Чтобы поддерживать свое существование, днем трудились кто где, а вечерами ежедневно собирались на репетиции и учебу. Руководитель театра Симолин был близко знаком с В.Э.Мейерхольдом, С.М.Третьяковым, С.М.Эйзенштейном, В.В.Маяковским, достаточно часто выезжал в Москву и привозил оттуда и театральные новости, и новые пьесы, и новые идеи. Биомеханикой в театре занимались по методике Мейерхольда, сценической речью – по методике Третьякова.
Имя Мейерхольда окружено легендами. Но немногие знают, что в Казани в 1920-е годы существовал театр, работавший в том же направлении, что и театр Мейерхольда, причем отнюдь не копировавший его, а создававший вполне самостоятельные и оригинальные постановки. Первой победой КЭМСТ стал спектакль “Степан Разин” по пьесе-поэме В.Каменского, второй – “Мистерия-буфф” В.Маяковского. Спектакль этот, наряду с московской постановкой, вошел в историю, он упоминается в Театральной энциклопедии, в книге А.Февральского “Первая советская пьеса”. Так случилось, что и Казанский Большой театр в это же время решил обратиться к пьесе Маяковского, так что казанский зритель имел возможность эти две постановки сравнить. И сравнение оказалось совсем не в пользу Большого театра. Замечательные сами по себе актеры старой школы, воспитанные на пьесах Островского, Чехова, Горького, с необычной драматургией Маяковского не справились, спектакль получился статичным, скучным, непонятным. Зато в спектакле КЭМСТ бурлила, кипела сама эпоха. При этом после каждого представления, иногда совершенно стихийно, возникали дискуссии, разгорались споры о путях развития театра, о театральных формах. А спектакль Большого театра сошел с репертуара после третьего показа…
… Этим событиям 80-летней давности посвящена новая выставка, открывшаяся на днях в фойе Казанского Большого драматического театра имени В.Качалова. Представленные на ней материалы – свыше 160 экспонатов, включая редчайшие, уникальные афиши театра КЭМСТ, эскизы оформления и костюмов, фотографии, – переносят нас в ту бурную эпоху, воссоздают – пусть в миниатюре – образ времени.
Конечно, в рамках одной небольшой экспозиции трудно передать масштаб происходивших в Казани театральных событий, но материалы выставки представляют огромный интерес прежде всего тем, что они практически неизвестны не только широкому зрителю, но и исследователям, историкам театра. Проходившая более 10 лет назад в залах Музея изобразительных искусств РТ выставка, посвященная искусству 1920-1930-х гг., затрагивала театральную тему лишь отчасти, в общем контексте, акцентируя внимание прежде всего на борьбе художественных течений в сфере изобразительного искусства.
Большую помощь в создании нынешней выставки, где представлены исключительно театральные материалы, оказала О.С.Казакова – художник кино, дочь одного из активных участников театра КЭМСТ. Она скопировала многие эскизы художников КЭМСТ, хранящиеся ныне в архивах Москвы, воссоздала по фотографиям макет оформления одного из спектаклей и т.д.
Деятельность КЭМСТ оказала огромное влияние на театральную жизнь Казани, причем в равной степени как на жизнь русского театра, так и татарского, ибо актеры, режиссеры, художники театра КЭМСТ работали в открывшемся в 1923 году Татарском театральном техникуме. И его выпускники, известные впоследствии крупные деятели татарского театра Х.Салимжанов, Х.Катиев, Р.Ишмурат, Ф.Саллави, Г.Булатова, Г.Нигматуллина, К.Тумашева, Г.Исмагилов, Г.Тагиров, первые уроки театра получили именно в русле того художественного направления, которое утверждал своей практикой театр КЭМСТ.
80 лет назад в бурной, напряженной борьбе рождался новый театр, возникал новый театральный язык. Театр жив в непрерывном движении, самообновлении. Выставка, организованная театральным музеем КАБДТ, еще раз напоминает об этом непреложном законе искусства.
Юрий БЛАГОВ.
