Угадайте с одного раза, о ком пойдет речь. Она первая на татарской эстраде осмелилась надеть мини-юбку. Она была первой яркой блондинкой в нашей звездной обойме. Она первая запела на татарском языке зарубежные шлягеры. Итак, кто же это? Конечно же Санифа РАНГУЛОВА.

Белокурым вихрем ворвалась она в самом конце восьмидесятых на нашу эстраду и прочно заняла в ней свое место. Смелая, оригинальная, брызжущая молодым веселым задором, она сразу покорила слушателей.

Но эта Санифа оказалась совсем не похожей на ту, которая поставила передо мной чашечку кофе… Разговор у нас получился странным. Санифа то открывалась до самого донышка души, то вдруг, будто спохватившись, запахивалась. Ее тихий голос, настолько непохожий на те искрящиеся радостью переливы, что звучат со сцены, падал порой до шепота. Вначале мне подумалось, что это сказывается усталость. Ведь встретились мы уже в конце рабочего дня, напряженного для Санифы. Она ехала на встречу со мной после нескольких часов работы в студии, где записывала новую песню.

Однако все оказалось куда сложнее. И разговор я намеренно начала с коротких вопросов. Из тех, что всегда любопытно задать звезде.

– Что вам нравится в себе?

– Постоянство. В чувствах, в привычках…

– А что не нравится?

– Мягкость. Она порой очень мешает.

– Что может растрогать до слез?

– Мелодрама.

– А вредные привычки имеются?

– Лень можно считать вредной привычкой?

– Какое занятие самое любимое?

– Пение.

– А нелюбимое?

– Страшно не люблю полы мыть.

– Что не любите в себе?

– Чрезмерную доверчивость.

– А в других?

– Ненавижу, когда врут.

И в продолжение вопроса…

– Понимаете, в этой жизни никто никому ничего не должен.

Никто не должен делать для меня что-то только потому, что у нас сложились хорошие отношения. И потом я настолько привыкла всего добиваться своим трудом, что иначе и не мыслю свою певческую карьеру. Я трудоголик в том, что касается пения. Тут могу работать часами, ни на что не оглядываясь. И полагаться я привыкла только на себя. Вот я вам сказала, что ненавижу, когда мне врут. Вранье – это ведь прямое продолжение необязательности. Наобещав с три короба, человек и не пытается выполнить то, что им сказано. И начинает изворачиваться, лгать. “Позвони через неделю, зайди через день…” Да пошли ты меня лучше куда подальше! Я и пойду себе спокойно, правда, своей дорогой.

Я, наверное, по жизни, как пчелка. Та тоже с утра до ночи спокойно и трудолюбиво лепит свои соты. Так и я, медленно, но упорно, по кирпичику строю свою жизнь, свою карьеру.

Только не подумайте, что жалуюсь, плачусь. Ни в коем случае. Я с самого раннего детства знала, для чего пришла в этот мир. Помню, первого сентября в первом классе у меня спросили, кем ты станешь, когда вырастешь. Я ответила совершенно определенно – артисткой. Представьте себе, деревенская девчонка из самой обыкновенной крестьянской семьи – и такой замах. Ведь тогда это была профессия избранных. И как в эти артисты попасть, я просто не представляла. И потому после школы поступила в педагогическое училище. Окончила его и вернулась в свою родную Константиновку. Это небольшая деревня в Пермской области. Поработала год учительницей, но душа-то томится – не мое это… И рванула в Казань. Отец был категорически против. Он себе представлял эту среду сами понимаете как. Убедила. Тем более что первый же конкурс в 1989 году принес мне успех. Да, пела я всегда на татарском языке. И потому тут даже думать не надо было, куда меня дорога приведет. Конечно же в Казань.

Здесь я снова поступила учиться, но уже по музыкальной части. Немножко поработала в филармонии, но с девяносто второго года я на вольных хлебах. Мне так гораздо удобнее. Правда, для того чтобы быть “вольным стрелком”, надо уметь быть жестким. Меня часто подводит мягкость, интеллигентность. Встретившись впервые с человеком, вижу в нем только хорошее. Не хочется и думать, что он может быть таким-сяким. Но моя мягкость – это не мягкотелость, когда надо и копытцем могу стукнуть. Я ведь все-таки козерог по гороскопу. И в обиду себя не дам. Но опять-таки, как бы я не обжигалась, все равно хочется думать о людях лучше, чем они есть.

– Ваш любимый город?

– Казань.

– Любимый человек?

– Их много. Это мои родные. Брат, сестра, мама с папой.

– Любимое число?

– Восемь.

– Любимый день недели?

– Среда.

– Любимый цветок?

– Роза.

– Цвет?

– Ой, с ходу не отвечу.

Жизнь в розово-черных тонах

– Заметила, что у меня изменились вкусы. Вот прежде очень нравился розовый цвет. Смотрю недавние фотографии, афиши, плакаты – и везде этот цвет. Или фон розовый, или костюмы. Если верить психологам, пристрастие к определенному цвету означает соответствующее состояние души. Может, так оно и есть. А вот сейчас мне очень нравится черный цвет в одежде. Но это же не значит, что у меня черная полоса в жизни. Совсем нет. Но я изменилась, это точно. Стала взрослее, умудреннее, пришлось пережить многое. И песни стали другие. Я всегда была убеждена, да и сейчас тоже, что не нужны на сцене страдания. Зритель должен видеть меня веселой, он должен прийти на концерт за своей порцией радости и удовольствия, он должен отдохнуть. Кому нужны мои закулисные проблемы? Ведь главное то, что на сцене. А на сцене должен быть праздник. И там я всегда улыбаюсь.

А вот относительно любви к тому или иному цвету… Может, есть в этом доля истины. С чего бы так кардинально поменять любимый цвет? Наверное, от того, что хочется перемен в жизни? Очень хочу, к примеру, цвет волос поменять. Еще в юности перекрасила волосы в белый цвет и уже сколько лет блондинкой хожу. А теперь буду шатенкой. Были волосы длинные, а вот теперь подрезала.

– Кем бы вы еще могли стать?

– Педагогом. Добрая профессия.

– Ваша любимая песня?

– Она еще впереди.

– Какую музыку слушаете в одиночестве?

– Любую. Что звучит, то и слушаю.

– А хотелось бросить петь?

– И сейчас иногда хочется.

Не все еще песни спеты…

– Но я ведь понимаю, что это невозможно. Пока себя мыслю только на сцене, только в песне. Говорят, что у актеров роль, сыгранная на сцене, отражается на их жизни. Наверное, то же можно сказать и о тех, кто поет. Я в каждой своей песне переживаю какой-то отрезок жизни. Это мои чувства, мои размышления, мои переживания. Чтобы спеть о чем-то так, чтобы затронуть душу слушающего, нужно знать, о чем ты поешь, прочувствовать это. Вот смотрю иногда на юных певиц и диву даюсь: да откуда бы в ее возрасте такие вселенские страдания. Она еще и жизни-то не видела, просто играет зрелые чувства.

Я уже сказала, что мои песни взрослеют вместе со мной. Вот последняя, очень она мне нравится самой, “Ягода любви” называется. Тексты песен подбираю тщательно. Не только слова должны меня тронуть, но и образ должна увидеть. Что за ним? Какая личность? Как мне это созвучно? В этом отношении мне очень нравится работать с Резедой Архияровой. Это тонкая натура, остро чувствующая слово, бережно с ним обращающаяся. Бывает, что работаешь с готовой фактурой. То есть приносят тебе и стихи, и музыку, а ты уже воплощаешь эту задумку. Но бывает и так, причем чаще всего, что я приношу какой-то увиденный мною образ поэту или композитору, и уже работаем вокруг этого образа. Я всегда искала песни, которые было бы радостно петь. Интересно, можно так сказать о песне? Вот помню, первой запела “перепевки” хитов на татарском языке. Безумно было весело. Так не-

обычно звучит татарский язык в другой мелодической линии. Но, главное, слушатель это принял.

– А не проще самой себе писать песни? Мало ли таких примеров.

– Нет, это совсем не мое. Я – певица. А вот придумать модель сценического костюма – это я могу. С удовольствием этим занимаюсь. И, говорят, получается. По крайней мере, все те наряды, в которых вы меня видите на сцене, придуманы мною. И та первая мини-юбка, в которой я рискнула выйти на татарскую сцену, тогда еще очень и очень целомудренную, и тот “тигровый” наряд, в котором пою один из зарубежных хитов.

– С воплощением идей проблем не возникает?

– Мне всегда везло на людей, понимающих меня. Речь не только о композиторах, поэтах. У меня замечательная портниха, прекрасный визажист. Это те люди, которые помогают хорошо выглядеть на сцене. Понимаете, нельзя в одном и том же образе петь разные по накалу чувств песни. Обязательно одно должно соответствовать другому. Мало того, у сцены свои, довольно жесткие требования. Как бы великолепно не выглядела модель на подиуме или вот в этой комнате, она может не только потеряться на сцене, но даже выглядеть смешной. Я даже больше скажу – не всегда модная вещь смотрится эффектно на сцене. На эстраде свои законы, и уж тем более на эстраде татарской.

– И кто на ней для вас авторитет?

– Как-то вы так круто взяли. Авторитет… Я с большим уважением отношусь к нашим ветеранам. Многие нравятся. Но если уж начистоту, не перестает восхищать Салават. Он может кому-то нравиться, кому-то нет. Знаю, что нередко раздражает его манера держаться на сцене. А я вот недавно купила его новую кассету, послушала. Какой голос! Какая глубина чувств! Все остальное – второстепенное, наносное. Салават, конечно, вообще отдельное явление на нашей эстраде. Во-первых, талантлив безмерно. Голос красивый. Во-вторых, он очень удачливый человек. А что? В нашем деле это немалую роль играет. В-третьих, в нем крепкая коммерческая жилка. И себя, и какой большой коллектив содержит.

– А хотелось ли кому-нибудь подражать или просто пример с кого-то взять?

– Если говорить об эстраде российской, то тут для меня безусловный авторитет Лариса Долина. Еще, наверное, Ирина Аллегрова. Это и голоса, и умение держать себя на сцене, и умение, что очень важно, сохранить себя. Посмотрите, как они выглядят великолепно!

– Ну положим, с этим при наличии средств сегодня проблем нет – мало ли пластических хитростей… А вот вы-то себя как держите в такой форме? Диеты?

– Скорее, образ жизни…

Образ жизни от Санифы Рангуловой

– И с чего же начинается утро Санифы?

– С весов. Только глаза разлеплю и скорее на весы. Если стрелка стоит на прежнем месте, то я в приподнятом настроении иду умываться. (Кстати, при росте 163 см Санифа весит 49 кг. – Г.Г.) Потом стакан воды с соком лимона и уж затем только завтрак. Вот сегодня утром я съела тарелочку овсяной каши, сваренной на воде. И больше не было времени перекусить. А уже шестой час вечера.

– А если стрелка весов поползла вверх?

– Такое редко, но бывает. Тогда срочно принимаю меры – устраиваю разгрузочный день – только фрукты и овощи. А то и даже без них обхожусь. Но вы знаете, я так привыкла все время себя ограничивать в еде, что это уже просто образ жизни. Лет с пятнадцати достаточно жестко запретила себе переедать и с тех пор держу вес в определенных рамках. Не ем сладкое, мучное. Да и потребности нет.

– Что же тогда на столе вредные продукты? Вот выпечка, кофе…

– Это только для гостей. Кофе не пью категорически, обхожусь соками, чаем. Но ведь иначе и нельзя. Аппетит контролировать надо. Вы посмотрите на российскую эстраду. Ну буквально одна-две исполнительницы имеют пышные телеса. Надежда Кадышева? Так она вроде в фольклорном жанре, там позволительно, наверное. А остальные? Тоненькие, как тростиночки. А теперь гляньте на нашу эстраду. Не хочу никого обижать, ведь у каждого исполнителя своя ниша, свои поклонники, своя аудитория. Но таких дам редко где увидишь. Нет, вот тем и замечательна татарская эстрада, что на ней есть место каждому, кто хочет петь. Будь только понапористее. Да, вот мы о вредных привычках с вами говорили. Так переедание – это очень серьезная вредная привычка. И еще – ну не умею долго спать. Хотя, наверное, надо высыпаться. А я даже если лягу спать часа в три ночи, то в восемь-девять уже на ногах. Будто какие-то часы внутри срабатывают. Могу, правда, потом днем прилечь вздремнуть. Но когда идет работа над песней, то тут уже со сном и с едой не считаешься.

Сейчас готовлю новую песню, очень нравится. Столько в ней чувств, добрых и глубоких. И эта работа подстегивает, силы дает. А что еда? Это второстепенное. Самое главное – песня.