Официальный статус зарегистрированного общества организация получила в 2000 году. Это была чисто немецкая формальность, дающая, впрочем, немало преимуществ, обусловленных юридически признанной “общественной полезностью”.

Однако впервые на мультикультурную сцену Берлина наши татары и башкиры вышли годом раньше, организовав в местной галерее “Римон” выставку картин Раиса Халилова и Нурии Хадеевой и коллажей Ильдара Харисова. Вскоре появилась первая газетная публикация, затем вторая… И уже через пару месяцев ребята стали обрастать контактами, поняв, что легитимизация их порыва души не за горами.

– По-немецки наша организация называется “Tatarisch-Baschkirischer Kulturverein e.V.”, а по-татарски и по-башкирски – “Tatar-bashqort madani uzage”, – поясняет молодой музыковед и один из основателей центра Ильдар Харисов. И добавляет: “Вы уж, пожалуйста, не напутайте! А то ведь как только нас журналисты за эти три года не называли: “Татарско-башкирское общество”, “Татарская община”, землячество… Но мы с самого начала решили, что “культурный центр” по-русски звучит корректнее, да и по смыслу ближе, чем “культурное общество”.

Чуть позже я понял, почему Ильдар так ревностно инструктировал меня на предмет названия центра. Дело в том, что здесь, в одной из пятиэтажек берлинского микрорайона Пренцлауэр Берг, где, собственно и находится “штаб-квартира” наших земляков, активно работают и татары, и башкиры. А официальный руководитель центра Раис Халилов по матери татарин, а по отцу башкир. И лекции он в центре читает об истории двух народов. Хотя, по большому счету, татарско-башкирский центр – настоящий… КИД. Помните, в “стародавние времена” были такие клубы интернациональной дружбы. Ева Мария Фласхар, например, немка, однако свою магистерскую диссертацию она пишет в институте тюркологии Свободного университета, а энергией самых северных мусульман Европы подпитывается именно в центре. И, кстати, не только доклады читает и радиопередачи готовит, Ева выступает на сцене с башкирскими танцами, пишет статьи об истории башкир.

Частый гость здесь и уже известный казанцам по ряду публикаций в прессе молодой немецкий тюрколог Себастиан Цвиклински. В 2000 году в издательстве Сената Берлина вышла его брошюра “Волга на Шпрее: татары и башкиры в Берлине”. В этом году книга была переработана автором, а в данный момент еще одна активная сотрудница центра Венера Герасимов-Вагизова переводит ее на русский язык. “Немецкие” татары намерены издать ее в Татарстане, и, кстати, некоторые наши газеты уже готовы публиковать ее по частям, в сокращенном варианте.

Во время своего первого визита к землякам я застал за чайным столом и своих коллег из Москвы – собкоров “Парламентской газеты” и “Учительской газеты”. А на уроке татарского языка встретил людей, волею судьбы никогда не знавших родного языка. Например, с талантливой пианисткой Сююмбикой Элибай, приехавшей в ФРГ из США, и врачом Музафером Дилмачом, более 30 лет назад эмигрировавшим в Германию из Турции, я мог общаться исключительно на немецком языке. Кстати, дочь Музафера Элиф тоже очень активно работает в центре, выучила татарский и даже преподавала его в Краковском университете.

– Но вообще-то эмигрантов среди нас мало, – рассказывает уже упомянутая мною германистка Венера Герасимов-Вагизова (благодаря ее записи, оставленной на сайте “РТ”, мы, собственно, и встретились). – Мы с мужем здесь, например, по долгу службы, другие учатся в вузах Берлина, третьи пишут диссертации или находятся на длительных курсах, получив стипендии немецких фондов и научно-исследовательских организаций.

Люди, с которыми я общался, и в самом деле не похожи на тех, кто собирается “жечь мосты”. Например, Ильдар в конце нашей беседы заторопился домой, ибо наутро должен был лететь на три недели в Казань, в родную консерваторию. Преподавательница татарского языка и арабской графики Ильмира Мифтахова – доцент КГУ, приехала в Германию, получив стипендию для исследовательской деятельности. Ее научная работа в институте тюркологии посвящена татарским женщинам.

Айше Тетик – турчанка, сотрудница Свободного университета, для изучения татарского языка и сбора научного материала тоже приезжала в Казань. А Руфат Саттаров – татарин из Баку, делает для членов центра просветительские доклады с последующей дискуссией на тему ислама.

Гостем центра в тот вечер стал заместитель министра культуры Крымской автономной республики Исмет Заатов, также получивший стипендию и находящийся на месячной стажировке в Берлине.

Ячейки татарско-башкирского центра разбросаны по всей Германии – от Франкфурта-на-Майне до Мюнхена. Когда я уже заканчивал эту статью, мне по электронной почте пришло письмо от Алии Тайсиной – пожалуй, самой западной активистки татарско-башкирского центра. Она во Франкфурте издает татарско-башкирский журнал “Бертуган”. Алия – доктор философских наук, на переднем плане ее исследований образ татар и башкир в немецкоязычной беллетристике. Результаты ее изысканий будут опубликованы в одной из издаваемых центром брошюр, объединенных в серию под названием “Zwischen Orient und Okzident” (“Между Востоком и Западом”).

Деятельность центра нашим читателям уже отчасти известна по публикациям в “РТ”. Мы рассказывали и о сабантуе во Франкфурте (главном городе-сопернике Берлина в плане “мультинациональности”), и о Днях татарской культуры, прошедших в сентябре в столице Германии в рамках акции “Долгая ночь музеев”. Но есть и факты, о которых пока никто из наших татарстанских журналистов не писал.

– После трагедии возле Боденского озера, – рассказывает Ильдар, – местные власти решили сделать памятник детям из Уфы, погибшим в результате столкновения самолетов. За помощью в подборе материалов по народным орнаментам и вообще традиционной культуре башкир обратились именно к нам.

В турецкой консерватории Берлина наши земляки организовали самый настоящий зур концерт и после бурных аплодисментов вынуждены были пообещать сделать такие праздники традиционными.

…А потом мы пили чай с финиками. Потому что начался праздник Рамазан. И рассуждали о таких простых и одновременно сложных понятиях, как “родина”, “судьба” и “родной язык”. А когда уже затемно я возвращался к себе на запад, в Шарлоттенбург, мне вдруг показалось странным, что вокруг меня слышна немецкая речь… Андрей Кобяков.