В последнее время как-то очень часто стало употребляться слово “культура”. Но к добру ли? Ведь существует как истинное понимание культуры, так и спекулятивное применение этого понятия. Сегодня под культурой чаще всего имеют в виду в том числе и всю индустрию развлечений, досуга. Пойди, разберись, что здесь культура, а что халтура, что воспитывает в человеке высокое, а что развращает…

Нам кажется, что философия истинного осознания культуры очень проста. Она должна стать исключительно внутренним свойством личности. Ведь культура не дана нам в ощущении. Она обнаруживается только в своих проявлениях, таких как любовь и творчество, стыд и долг, страдание и сострадание…

Лесли Уайт (США), который в 1949 году впервые ввел понятие “культурология”, считал, что “открытие понятия “культура” люди со временем приравняют к открытию Солнечной системы”. Нам представляется, что открытие сущности культуры было бы равносильно сохранению жизни на Земле. Ибо человек, как Homo sapiens, счастливого будущего не имеет. Но его может иметь Homo culturis, то есть человек культурный, который обладает, кроме всего прочего, духовностью, стремлением к саморазвитию, возможностью постижения высшего разума.

К сожалению, пока мы увлечены больше материальной стороной своего бытия. И порой нас заносит “не в ту степь”. Взять хотя бы попытки восстановления нашей региональной формы культуры, татарского языка и литературы, ценностей нашей городской цивилизации, восстановление более совершенной азбуки, наконец. Все это мы пытаемся делать не совсем адекватными средствами, без культуро-философского обоснования. И, естественно, терпим часто неудачу.

Обратимся, например, к идее памятника воинам, павшим при защите Казани в 1552 году. На первый взгляд, идея хорошая. Тем более что есть аналог – памятник павшим при взятии Казани. Но решая эту задачу, не надо забывать другие формы памяти о защитниках нашего города. Наиболее очевидная – это, конечно, какой-нибудь памятник традиционной формы, что и планируется установить у кремлевской стены. Но обязательно ли загружать такое прекрасное место у мечети-символа Кул-Шариф еще каким-то рукотворным изделием, пусть даже великолепно выполненным с архитектурной точки зрения? Свойственно ли это нашему менталитету, скажем, с культурологической точки зрения?

Культурологический взгляд – это гуманистически обусловленный, духовно и нравственно целесообразный взгляд на вещи. Отсюда решение данной задачи можно было бы поискать в области, скажем, духовно-поэтической формы памяти. Например, под Кремлем можно разбить цветник – целое поле цветов, как поется в песне, “миллион алых роз”. Можно отказаться от такой “товарно-вещевой” формы обозначения этого великолепного пространства, как “Ярмарочная площадь”. Вместо этого назвать площадь Долина роз (по-татарски “Геллер мейданы”). И поместить на видном месте написанное поэтически выверенным слогом напоминание о том, что рукотворная Долина роз создана в память о всех павших в 1552 году во время одного из резких культурно-исторических переходных периодов в истории народов Казанского края. Это было бы по-нашему, по-восточному.

Важно и то, что данный культуро-поэтический метод решения проблемы поднимает его до уровня общенациональной, общероссийской ценности. То есть решение приобретает не разъединительный, а объединительной характер. В конце концов, все мы под одним Богом живем. Праздновать и переживать исторические события, какими бы они ни были, лучше уж вместе, а не врозь.

Пусть это будет предложением коллектива кафедры культурологии Казанского государственного энергетического университета по увековечению памяти павших в период завоевания Казани.

Но это пример решения лишь отдельно взятой, частной задачи. Роль культурологической науки может быть очень серьезной и при рассмотрении множества других проблем, которые предстоит решать в связи с развитием как казанской формы городской цивилизации, так и культурно-историческим развитием всего Татарстана. Например, почему нам не определять понятие “нация”, как общественно-историческое существование той или иной формы культуры? В этом случае нация оказывается не просто раз и навсегда заданным явлением, а как живой процесс, как непрерывно развивающаяся целостность.

Какие конкретные практические возможности таит в себе современная культурологическая наука? Это прежде всего возможность исправить положение в учебно-педагогическом деле. К примеру, нельзя успешно изучать историю, если она не представляется как опредмеченное культурно-историческое развитие народов. Пока мы изучаем лишь историю войн того или иного государства, так как все это зафиксировано в летописях. А любая война – это падение культуры общества. Поэтому история войн не имеет культурологического смысла. Настоящая же история – это культурно-исторические пути развития этносов, народов и государств именно в промежутки между войнами. Только позитивное в истории служит воспитанию культуры личности. А воспитание культуры – это производство счастья, так как способность ощущать счастье зависит от уровня культуры человека.

К сожалению, в наших вузах отсутствует серьезное культуро-философское образование. Нет кафедр культурологии, специалистов. Уповать на то, что в этом деле поможет Москва, нельзя. Надо самим создавать эту систему, основанную на своеобразии наших культурно-философских ценностей. И Запад в этом отношении для нас тоже не пример. Для Запада человек не столько личность, сколько объект, подлежащий управлению с помощью написанных законов. Для нас же человек имеет великую самостоятельную ценность и характеризуется прежде всего культурой личности.

Нельзя сомневаться в том, что нынешний век будет веком культуры, так как именно она может быть тем единственным средством, которое позволит охватить взором все беды и чаяния человека и общества, поставить возможный заслон нашим ненужным страданиям, вырастить новое, счастливое поколение людей, четко представляющих цель и смысл своего бытия.

Рамзи НУГМАНОВ.
Доктор культурологии, профессор КГЭУ.