На “антресолях” Казанского университета открылась на днях персональная выставка художника Татьяны Пашагиной, где представлены более семидесяти произведений в жанрах архитектурного пейзажа, иллюстративной графики, натюрморта. Особое место занимают шамаили – картины, содержащие изречения или отдельные слова из Корана.

Церемония открытия происходила в традициях Серебряного века – под звучание дивертисментов Гайдна.

Даже при беглом просмотре экспозиции отмечаешь разнообразие манеры письма, поразительное умение художника выразить глубину собственных переживаний то в лирической, изящно-утонченной манере, то в строго-сдержанной, точной и рациональной.

По образованию Т.Пашагина – архитектор, в свое время участвовала в проектах реставрации Апанаевской мечети, Александровского пассажа, президентского дворца в Казанском Кремле.

В настоящее время Татьяна Владимировна – преподаватель Казанской академии строительства и архитектуры.

Талантливый человек, говорят, талантлив во многом. Татьяна – одаренный поэт, автор двух сборников, вышедших недавно один за другим с небольшим временным интервалом. В них автор наряду с трепетным лиризмом обнаруживает гражданскую зрелость, склонность к философским рассуждениям.

…С Татьяной встретилась я в канун открытия выставки, когда заканчивались последние приготовления к важному в ее жизни событию. Стройная и легкая, Татьяна летала, как ветер, поспевая вовремя везде и всюду. Что-то вешая и перевешивая, она советовалась с многочисленными помощниками, давала указания, сама нетерпеливо бралась за молоток и гвозди.

А когда приготовления закончились, все оценивающе огляделись и с изумлением отметили: развернутая экспозиция оказалась очень и очень к месту – картины удивительным образом гармонировали со старинными сводами стен, освещением, со всем интерьером “антресолей”, создавая благоприятную, успокаивающую ауру.

…На самом видном, центральном месте зала красуется картина-пейзаж “Дворик Александровского пассажа”. Выполненная в пастельных, коричневых тонах, она невольно привлекает к себе внимание, выделяясь не только строгостью красок и совершенством линий, но и каким-то особым теплым светом, какой-то непостижимой тайной. Татьяна назвала эту картину предвестницей чуда, определившей ее дальнейшую судьбу художника.

– Помню, лил не переставая дождь, когда я вышла рисовать свой “Дворик”, – рассказывает она. – Долго работала, не обращая внимания на пасмурную погоду.

И когда вошла, что называется, в самый раж, двор прямо на глазах моих озарился золотистым лучом, проникшим сюда сверху, сквозь стеклянную крышу дворика, мягко осветив “предмет” моих стараний. Стало весело, появился необъяснимый азарт, желание рисовать много. И всегда.

Говорят, художника считают состоявшимся, когда он способен сам породить свой мир образов, яркий, своеобычный. И Татьяна пишет, пробует, экспериментирует без перерывов, со страстной неудержимостью, много. Постепенно работы ее приобрели свой характер, самостоятельную жизнь. Об этом свидетельствуют многие ее творения в архитектурном жанре. Умея привычные глазу “объекты” превращать в чудо, прекрасное зрелище, она по-своему преподносит нам Казанский университет, Национальную библиотеку, театры Г.Камала и оперы и балета, скверы, улочки, старинные уголки любимого города.

Особняком стоят работы культового порядка, это – мечети, церкви, соборы, башни, колокольни.

Избрав для себя мягкую и женственную технику пастели, отличающуюся лирической приглушенностью и бархатистостью, Пашагина в своих картинах с бережной любовью возрождает утонченные традиции письма русских художников Серебряного века, использует энергию теплого и лучистого материала.

Всеобъемлющая любовь – к Богу, к отцу и матери, к мужчине, к ребенку – просматривается и в живописи, и графике художника. С графических книжных иллюстраций, которыми Татьяна сопровождает стихотворные произведения, особенно зримо веет изящной чувственностью и одухотворенностью художников XIX столетия. В подражание таким великим мастерам, как А.Бенуа, М.Добужинский, Пашагина творит свои “Волшебное окно”, “Древо”, “Девушку-рябинку”, “Любовь земную и небесную” и многие другие графические рисунки.

– Творческий труд, вечная тревога совести, должно быть, иной раз вызывают потребность спрятаться где-либо подальше, от всех и вся, чтобы как следует отдохнуть, обновиться, набраться новых сил. Есть ли у вас такое тихое пристанище? – спрашиваю у Татьяны.

– Общение с природой, миром поэзии и музыки всегда дает новые силы для творчества.

Что касается пристанища, то, увы, у меня его попросту нет: все – и жилье, и творческая мастерская – размещается в однокомнатной квартире. Что и говорить, тесно, конечно…

– Интересно, действительно ли существует какая-то непостижимая связь между художником и его зрителями? Утверждают, что ту энергию, тот сгусток эмоций, что тратит художник на картину во время работы над ней, каким-то образом он получает обратно. Что вы об этом думаете?

– Думаю и даже убеждена, что скорее всего так оно и происходит. Но вот каким именно образом, объяснить доходчиво не берусь. Любая творческая личность в минуты вдохновения воспаряет в заоблачные дали, и там в космических высотах, очевидно, и происходит это чудесное обогащение сердца и ума. Конечно, звучит это довольно мистически, и лучше бы об этом не рассуждать, а делать это трудом каждого дня.

– Татьяна, я заметила, с какой готовностью помогали вам только что ребята, откликаясь на каждую просьбу…

– Это студенты архитектурного института, будущие дизайнеры. Всегда хочется подольше подержать их около себя, вложить в них больше того, что успела усвоить сама. Дети – моя особая слабость. И потом педагогу нужно знать, что ни без прошлого, ни без будущего не может быть настоящего. Я хорошо помню своих учителей из художественной школы, где в свое время училась. Помню, сколько отдавали они нам сил и времени, бережно пестуя из несмысленышей любознательных и думающих. Это и Батраев, и Рафиков, и Зуева. Немного позднее моим кумиром стал и Михаил Нефедов.

Теперь, судя по всему, наступает наш черед делиться тем, что умеешь и знаешь, сеять разумное и доброе. Сегодня не модно признаваться в любви к родному краю, родине. Но я действительно люблю Россию, желаю ей быстрейшего возрождения, хочу отдавать ей тепло своего сердца. Считаю это элементарной обязанностью, своим, если хотите, гражданским долгом, как это ни звучит пафосно, высокопарно.

“…Берег белый, берег синий, а зовут его Россией”, – звучало все время в памяти, когда я возвращалась с выставки домой. Эту поэтическую надпись увидела напоследок у самого выхода из зала. Она, трогательная в своей простоте, значилась под выполненной маслом изящной картиной. Бело-синий парус легко и свободно парил над чистой волной.

Анбиля ПОЗДНЯКОВА.

На снимке: Татьяна Пашагина.

Фото Ф.Губаева.