Ему выпала необычная судьба. Мы помним, как своим редким по красоте голосом Робертино Лоретти, будучи мальчиком, покорил в шестидесятые годы весь мир. “Апеннинским соловьем” называли тогда Робертино, а пластинки с итальянскими песнями в его исполнении выходили миллионными тиражами и были нарасхват. Шло время, на долю юного певца выпало немало испытаний, но в конце концов, преодолев их, Робертино Лоретти вновь взошел на песенный Олимп.

А 30 октября певец начал свой очередной российский тур со столицы Татарстана. Его концерт в ГБКЗ им. С.Сайдашева, несомненно, надолго запомнится казанской публике.

С первой минуты гость завоевал зал, который с удовольствием внимал сладкозвучным неаполитанским песням и особенно тем, что в свое время в исполнении “маленького Джильи” трогали всех до слез: “Мама”, “Санта Лючия”, “О, мое солнце!”, “Вернись в Сорренто” и, конечно, “Ямайка”. А то, что зал подпевал ему, привело Робертино в восторг, и он не скрывал этого. А увенчало концерт проникновенное исполнение “Аве, Мария” Шуберта. Цветы и овации были наградой гостю из солнечной Италии.

На следующее утро Робертино Лоретти радушно встретил меня и переводчицу – преподавателя КГУ Нелю Шамсутдинову в гостинице “Сафар”.

– Синьор Лоретти, хотелось бы узнать, как начался ваш путь в искусстве и кто дал вам первые уроки музыки и вокала?

– Я начал петь, когда мне было шесть лет, для себя и своих друзей, а в восемь лет меня пригласили в хор нашего оперного театра. Тогда я еще не знал нот и познакомился с ними, только начав учиться игре на фортепиано. А в хоре вскоре стал солистом и так пел четыре года. Однажды меня услышал композитор Тито Скипа и предложил учиться в его академии. Я ведь тогда пел просто, как подсказывало мое сердце. Именно Тито Скипа познакомил меня со всемирно известным тенором Беньямино Джильи, он-то и стал моим учителем. А для широкой публики меня открыл датчанин продюсер Вольмер Соренсон.

– Кто для вас является эталоном и кумиром?

– Выдающиеся итальянские певцы Марио дель Монако, Джильи, Карузо, Скипа, Марио Ланца.

– Мы слышали, что вам предлагали сыграть роль Марио Ланца в американском фильме…

– Действительно, меня пригласили, но я тогда болел, и вместо меня эту роль исполнила девочка.

– Волнуетесь ли вы на сцене?

– Нет, не волнуюсь. Правда, на самочувствие влияют перепады температуры. Так в Риме перед моим приездом в Россию было плюс двадцать пять градусов, а в Москве меня встретил мороз. Но это не существенно.

– Как вы воспринимаете нашу страну?

– Для меня Россия – вторая страна после родной Италии. И это не комплимент. Это действительно так. Потому что такой публики, как у вас, я не встречал нигде. Очень эмоциональной, душевной…

– А от кого вы впервые узнали о России?

– В шестьдесят девятом году мой директор студии звукозаписи рассказал о вашей стране и о том, что российские слушатели любят меня больше, чем в Скандинавии и Америке… И я в этом убедился уже во время первого приезда в вашу страну в восемьдесят девятом году.

– Скажите, пожалуйста, в Италии помнят о том, что СССР сыграл решающую роль в освобождении Европы от фашизма и в его разгроме?

– Да, конечно. Мы с волнением следили и за вашими успехами в космосе. Не могу забыть и то, как Валентина Терешкова, остро чувствовавшая свое одиночество во время полета в космическом корабле, на вопрос из Центра управления полетом: “Можем ли мы что-то сделать для вас?” – ответила, что хотела бы услышать Робертино Лоретти. Об этом тогда писали все наши газеты. Меня после этого стали называть “певцом-астронавтом”, а мой голос – “космическим”.

– С кем вы дружите из российских певцов?

– Среди них у меня много друзей. Но самые близкие – Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Тамара Синявская.

– А как вы относитесь к современной эстраде?

– Я люблю искусство, независимо от того, старое оно или новое. Если кто-то хорошо поет или играет, мне это нравится.

– Ваш отец был членом Итальянской компартии…

– Да, идеи коммунизма ему нравились. Он был рабочим-строителем, простым и очень хорошим человеком. Сильным, иногда суровым. Ему пришлось нелегко, ведь нас, детей, было восемь и всех надо было кормить, одевать… Его заветной мечтой было приехать вместе со мной в Советский Союз. Он умер пять лет назад, так и не осуществив свою мечту.

– А вы разделяете убеждения отца?

– Я не интересуюсь политикой, потому что мир певца – это музыка. Однако не скрою, мне бы хотелось видеть всех людей счастливыми и чтобы не было войн.

– Были ли вы в Москве, когда террористы захватили заложников во время театрального представления?

– Нет. Но терроризм ненавижу. Это ужасно. Хочу сказать, что жизнь вообще сейчас изменилась в худшую сторону. Мы потеряли человечность, стали более эгоистичными… Раньше, когда я пел “Аве, Мария” Шуберта, люди плакали, а сейчас они не принимают ее так близко к сердцу.

– Что вы цените в людях и что – не приемлете?

– Больше всего я ценю, когда те, кому пою, понимают меня. Верю, что на мои концерты приходят только хорошие люди. Плохие не ходят на концерты. Это как в церкви… А в человеке ценю прежде всего интеллект, способность быть великодушным. Ненавижу насилие, высокомерие богатых по отношению к бедным, наркотики…

– Какое место в вашей жизни занимают женщины?

– Не скрою, мне часто нравятся женщины. Но я очень серьезный человек и очень люблю свою жену Мауру и свою семью. И не думаю о чем-то постороннем. А вообще-то женщины, алкоголь и курение – это очень опасно.

– А вы не курите?

– Нет, нет. Лишь иногда дома одну сигару. Но только после какого-нибудь события. Например, после встречи с друзьями. Как и Карузо. Известно, что он перед выходом на сцену выкуривал сигару.

– Расскажите о своих детях, пожалуйста.

– У меня их трое. Те, что от первой жены – она умерла – уже взрослые. Норме – тридцать один год, Франческо – двадцать восемь. И я уже дедушка. Моя вторая жена Маура – микрохирург-стоматолог. И у нас девятилетний сын Лоренцо. Он очень похож на меня в детстве. И у него тоже красивый голос. Возможно, он повторит мою карьеру. Но для этого он должен учиться. Мне бы не хотелось, чтобы он увлекся поп-музыкой.

– Робертино, я знаю, что у вас, кроме пения, есть еще одно любимое занятие. Вы великолепный кулинар. У кого вы учились этому искусству?

– Дядя моего отца был придворным поваром. Так что любовь к кулинарии у меня, наверное, в крови (улыбается), да и родители многому научили. И когда у меня есть свободное время (правда, это бывает нечасто), могу приготовить и обед, и ужин. Да и сам люблю вкусно поесть…

– Ваше любимое блюдо?

– Их так много!

– В чем для вас счастье?

– Самое большое мое счастье – это моя семья. Я также счастлив, что в моей жизни есть музыка и… кони.

– Да, мы слышали, что вы выращиваете породистых лошадей и готовите их для скачек. Откуда такая любовь к лошадям?

– Отец моей жены, Витторио Роза – легендарный в Италии наездник. За свою жизнь он выиграл более пяти тысяч призов. Вы слышали что-нибудь о Лаки Лучано?

– Нет.

– Это Аль Капоне, известный мафиози. Когда он приехал в Италию, то занялся лошадьми. И хотел, чтобы наездником у него был только Витторио Роза. Надо сказать, что в Европе и Америке лошади – это очень хороший бизнес.

– Лучано Паваротти тоже занимается этим…

– У него другой вид спорта – дрессаж, выездка лошадей, а у меня – скачки с барьерами, и я тренирую наездников.

– Каковы ваши ближайшие планы?

– Завершить этот тур, вернуться домой и выпустить два новых диска, книгу о моей жизни и видеофильм о ней.

– Вы сами пишете мемуары?

– У меня есть помощник.

– Ваши впечатления от встречи с казанцами?

– О, все было чудесно! Прекрасный зал, прекрасная публика! И город ваш мне понравился… Так что получил большое удовольствие и рад, что приехал сюда.

Интервью Робертино Лоретти давал на английском языке, а к нашим читателям обратился на родном итальянском. Перевод звучит так: “Я желаю счастья, спокойствия, мира каждому читателю газеты “Республика Татарстан”. Робертино Лоретти”.

Беседовал