Концерт Российского Национального оркестра (РНО) под управлением народного артиста СССР, лауреата Государственной премии СССР Владимира Спивакова, триумфально прошедший на прошлой неделе в ГБКЗ им.С.Сайдашева, надолго останется в памяти тех, кто смог насладиться музыкой Фридерика Шопена и Петра Ильича Чайковского в исполнении прославленного коллектива и молодого пианиста, лауреата международных конкурсов Александра Гиндина.

Владимир Спиваков, один из лучших скрипачей XX века, четыре года назад стал преемником нашего земляка, не менее знаменитого пианиста Михаила Плетнева на посту художественного руководителя и главного дирижера РНО. На этот раз он приехал в Казань спустя пять лет после того, как здесь же дирижировал своим оркестром “Виртуозы Москвы”. За прошедшее время Спиваков внешне не изменился, только голова побелела. Потеря близких, напряженная жизнь гастролирующего по всему миру музыканта, несправедливая критика, обрушившаяся на него после того, как он возглавил Российский Национальный оркестр, даются музыканту, как видно, нелегко. Но благородная седина ему идет, он по-прежнему бодр, доброжелателен, скромен, находчив в разговоре, внимателен к тем, с кем общается. Таким увидели Владимира Спивакова участники пресс-конференции, которую маэстро дал перед концертом. На ней присутствовал и наш корреспондент, а после концерта по его просьбе Владимир Спиваков ответил еще на несколько вопросов.

В начале пресс-конференции гостя попросили рассказать о его международном благотворительном фонде, который поддерживает сегодня более двухсот детей из многих республик бывшего Советского Союза.

– Потому что важно, – говорит Владимир Теодорович, – чтобы не распалось то, что было создано для детей при советской власти, чтобы сохранилось культурное пространство. Наш фонд поддерживает тех, кто занимается творчеством – музыкой, живописью, скульптурой. По мере своих сил и возможностей помогаю талантливым детям стипендиями, музыкальными инструментами. Отправляем их на мастер-классы в России и за рубеж. Сейчас в Брюсселе в штаб-квартире ООН развернута выставка из шестидесяти работ российских детей, а на земле Эллады – выставка “Греция глазами русских детей”. Фонд также спасает жизни опасно больным ребятам. Не всегда, к сожалению, это удается… Сейчас немало подобных фондов, и главное, чтобы не было ревности. Люди постепенно начинают привыкать к мысли, что нельзя разделять: это дети моего фонда, а те – не моего. Дети есть дети.

– Известно, что воспитанники вашего фонда участвуют вместе с вами в концертах Российского Национального оркестра. Так было в Подмосковье, Бишкеке, Вашингтоне… Нет ли возможности привезти их в Казань и дать им выступить?

– Они приедут с удовольствием, если их пригласить.

– Владимир Теодорович, из-за дороговизны билетов концерты Российского Национального оркестра могут посещать только состоятельные люди, а многие истинные ценители классической музыки, почитатели вашего таланта и этого замечательного оркестра, к сожалению, не попадут на концерт. Справедливо ли это?

– Что же, поменять экономическую ситуацию в стране? Мне это не под силу. Да и не я устанавливаю цены на билеты. Однако со своей стороны стараюсь содействовать тем, у кого нет средств, чтобы прийти на концерт. На моих репетициях обычно набирается полный зал. Здесь, в Казани, только что присутствовали все музыканты вашего симфонического оркестра. Да и на концерт по моей просьбе пропустят бесплатно человек сто – также музыкантов, студентов консерватории и музыкального училища. Так было и на концертах оркестра “Виртуозы Москвы”, с которым я приезжал в Казань.

– Гастроли – вещь дорогая, – добавляет присутствующий на пресс-конференции директор РНО Сергей Марков. – И билеты, если отнести все расходы за их счет, стоили бы 300-400 долларов. Ведь в нашем оркестре сто отличнейших музыкантов, инструменты которых стоят более двух миллионов долларов, один день эксплуатации теплохода, на котором мы приехали, – это восемь с половиной тысяч долларов. И если бы Правительство Татарстана и банк “Зенит” не участвовали в финансировании нашего проекта, как и спонсоры в других волжских городах, то билеты стоили бы намного дороже. А так – 600-900 рублей. Это конечно, дорого, но не очень. Государство наш оркестр не поддерживает. Так что спасибо тем, кто нас спонсирует.

– Владимир Теодорович, за что вы награждены орденом Почетного легиона?

– Мы, конечно, живем не ради орденов, но так получается, что иногда правительства обращают и на музыкантов внимание. Четырнадцать лет я веду Международный музыкальный фестиваль в Кольмаре. Президент Франции за это и удостоил меня высокой награды. А фестиваль этот необычен тем, что каждый год он посвящается одному из великих музыкантов мира, и программа позволяет дать духовный портрет такого человека. Пианист Артуро Бенедетти Микеланджели, знаменитый венгерский скрипач Йозеф Сигети – о них рассказали последние фестивали. А следующий посвятим творчеству крупнейшего композитора современности Кшиштофа Пендерецкого. Кстати, это будет уже второй фестиваль, посвященный ныне живущему музыканту. Первый прошел при жизни Иегуди Менухина. И он на нем в последний раз играл на скрипке. Вместе со мной. Помню, как он репетировал каждый день по полтора часа. И при этом закрывал дверь в нашу комнату, говоря: “Я так ужасно играю, что не хочу, чтобы люди знали, что нахожусь здесь”. А сыграл на концерте потрясающе, и восторг публики описать невозможно!

– Приятно узнавать о том, как великолепно вы ведете Кольмарский фестиваль во Франции. А нельзя ли организовать аналогичный и в России?

– В прошлом году я уже провел фестиваль в Москве, который назвал “Владимир Спиваков приглашает…” Он был очень хорошо принят, пустых мест в зале не было.

– Он станет традиционным?

– Для этого надо иметь хорошие финансовые ресурсы и постоянное помещение. Большой зал консерватории, как говорится, на ладан дышит, нуждается в капитальном ремонте и реставрации. Мне удалось убедить мэра Москвы Юрия Лужкова в том, что в столице необходимо иметь еще один концертный зал, наподобие консерваторского. Это будет Российский культурный центр. Строительство началось… Говорили, что это, дескать, зал “для Спивакова”. Но у меня таких амбиций никогда не было. Я просто рад, что такой центр появится.

– Но музыкальный фестиваль можно было бы, наверное, проводить не только в Москве, но и в других городах России, в том числе и в Казани, тем более что теперь здесь есть концертный зал, который считается одним из лучших в России. Да и Министерство культуры Татарстана, думается, поддержало бы это.

– Идея интересная.

– Когда вы выступали на юбилее “Виртуозов Москвы”, то очень справедливо сказали о преступном равнодушии российского правительства к культуре. С тех пор прошло четыре года. Что-нибудь изменилось, на ваш взгляд?

– Да, безусловно. Хотел бы начать с того, что дети нынешнего Президента России учатся музыке, да и сам Владимир Владимирович Путин еще в бытность его работы в Петербурге часто посещал все концерты. Знаю и много людей из нынешнего Правительства, которые ходили еще на Мравинского. Так что музыкальная культура им не чужда. Это, по-моему, большой плюс.

– А вы общаетесь с Президентом Путиным?

– Бывает. Помню, когда написал ему о нуждах Российского Национального оркестра, он меня тут же принял. Да и дети моего фонда играли на приеме во время визита Путина к президенту Франции Шираку. Ожидается то же и во время визита Президента России в Скандинавию. И у меня сложилось впечатление о нем как о человеке, который может помочь нашей культуре. Верю, что в наступившем новом тысячелетии в России начнется ее возрождение. И стараюсь сделать все возможное, чтобы это произошло.

– У вас 12 сентября – день рождения. Как вы его обычно отмечаете и есть ли в вашей семье на этот счет какие-то традиции?

– Я не любитель отмечать свой день рождения. А иногда даже забываю о нем и не помню, сколько мне лет. У меня столько знакомых, что иногда просыпаюсь и пытаюсь вспомнить, какое сегодня число и у кого день рождения. А нынче в этот день я буду с оркестром в Киеве. Там мы подготовим концерт совместно с украинским хором и солистами из Америки, Франции, Англии и Канады. И посвятим его прошлогодней трагедии в Нью-Йорке. Так что мне будет не до дня рождения.

– А что является для вас лучшим подарком?

– Самым лучшим вот в эту поездку стало то, что вчера в Козьмодемьянске, когда я шел на корабль из художественного музея, мне дарили по пути яблоки, сливы и разные сувениры. И люди говорили при этом: “Примите от чистого сердца. Это для нас памятью будет”.

– Как вы чувствуете себя в Казани?

– Отлично! У вас и концертный зал прекрасный, и публика чудная. Помню, как принимали здесь оркестр “Виртуозы Москвы” пять лет тому назад. Всех музыкантов тогда устроили в санатории “Казанский” с потрясающей кухней. Повидавшие виды наши музыканты говорили тогда, что на татарстанской земле оказались самые лучшие повара. Но задолго до этого я знал о Казани от Ирины Бочковой, вашей землячки, профессора Московской консерватории, с которой дружу до сих пор. Не раз слушал великолепную игру прекрасной скрипачки Зори Шихмурзаевой, а в Гнесинском институте много лет преподавал с Халидой Ахтямовой, великолепным педагогом, человеком редкой душевной чистоты и честности. Совсем недавно я говорил с ней по телефону, и она просила передать привет любимой Казани.

– Известно, что вы встречались с Рудольфом Нуриевым. При каких обстоятельствах?

– Это было в Лос-Анджелесе, где я играл концерт, а у него были спектакли вместе с Наташей Макаровой. У нас оказалась одна гримуборная. Рудольф очень обрадовался, встретив меня. Мы говорили об Уфе, его родном городе, где родился и я. Жил тогда на улице Глинки, а вот теперь во Франции – на улице Верди. Кстати, когда я был маленьким, помню, называли меня Хабибуллиным, потому что был похож на татарина…

– Если вас и Российский Национальный оркестр пригласят на празднование тысячелетия Казани, приедете?

– Трудно сказать. От меня зависит качество исполнения музыки. Это я гарантирую. Но есть гастроли, запланированные на несколько лет вперед…

– Ваша семья по-прежнему в Париже?

– Там учатся дети, а мы с женой большую часть времени проводим теперь в России. Старшая девочка играла на рояле, а сейчас занимается французской литературой, средняя играет на флейте, а младшая – на рояле и на скрипке и очень хорошо поет. Две из них знают четыре языка, младшая только русский и французский.

– А армянский?

– К сожалению, не знают. Но с Арменией у нас большая дружба. Мы там были на праздновании 1700-летия христианства. Потом там есть отделение моего фонда – сорок детишек, я их пестую. В присутствии католикоса Армении я играл для Фонда костного мозга – его возглавляет жена президента Армении, и все деньги пошли в этот фонд.

– А кем ваши дочери мечтают стать и каким вы видите их будущее?

– Каждому родителю хочется, чтобы оно было светлым. Я хочу, чтобы они были хорошими, добрыми людьми. Это, думаю, в жизни – главное. И они у меня очень хорошие – добрые, ласковые, не избалованы.

– В одном телеинтервью вы сказали, что вы не такой богатый, каким выглядите.

– Это действительно так. Я не нуждаюсь. Но парижская квартира, в которой живу, – не моя, а банка, давшего мне кредит, и я должен выкупить ее к 2017 году. Скрипка Страдивари, с которой не расстаюсь, тоже чужая. Ее мне дали люди, основавшие фонд владения этим инструментом. Есть квартира в Москве, но нет машины, дачи. И путешествовать всей семьей по миру не могу из-за чудовищной дороговизны билетов.

– Какую вы предпочитаете литературу?

– Люблю разную, но в основном душа лежит к русской прозе и поэзии.

– Чем занимаетесь в свободное время?

– Это время, когда я не играю концерт. Но это значит, что готовлюсь к предстоящему, и мне незнакомо чувство, когда не был бы занят работой. И хотя очень устаю, но помню завет Давида Ойстраха: “Надо всегда найти в себе силы, хотя бы на двадцать минут в день, чтобы все-таки притронуться к инструменту”.

– Как обретаете в наше трудное время духовное умиротворение?

– За два последних года я потерял двух дорогих мне людей – сестру и маму. И ощутил, какая невероятно тонкая грань между жизнью и смертью. Поэтому стараюсь отдать как можно больше любви людям. Особенно друзьям и близким. Это и дает ощущение духовного умиротворения.

– Каким бы вы хотели видеть нынешний проект Волжского турне через год?

– Моя мечта, чтобы было не хуже, чем сейчас, и чтобы люди, принимающие в нем участие, все были бы живы и здоровы.

Фото В.Туник.

Беседовал