Отношение к Гаязу Исхаки всегда было и до сих пор остается крайне неоднозначным. Его то возвышают до небес, то вываливают в грязи. Причем часто ругают друзья, а хвалят враги. Например, в 30-е годы минувшего века одни японские газеты упорно доказывали, что Г.Исхаки – “советский шпион”, а другие преподносили его как несгибаемого борца с большевизмом.

На первый взгляд, причина таких противоречивых оценок – в зыбких идейных позициях самого писателя. На самом деле Гаяз Исхаки был очень тверд в своих воззрениях: однажды приняв решение, он старался его не менять даже в тех случаях, когда, казалось бы, уже никаких шансов для его осуществления не оставалось. Во всех его поступках и словах просматривается одна и та же логика: когда шел спор между старым и новым, стоял выбор между эволюцией и революцией, нужно было идти на компромисс или проявлять непреклонность – Гаяз Исхаки выбирал второе. Гибкость, попытка приспособиться, выжидание – это был не его стиль, он предпочитал, как Александр Македонский, разрубать любой сложный узел одним решительным ударом.

Детские годы будущего писателя ничем не примечательны. Во всяком случае, он сам о них рассказывает довольно скупо. Гаяз родился в 1878 году в обычной семье сельского муллы в деревеньке Яуширма (Кутлушкино) Чистопольского уезда Казанской губернии. В пять лет выучился читать. Сначала поступил в Чистопольское медресе, а когда его наставник ишан Закир умер, продолжил учебу в Казани. Обычный путь татарского интеллигента в те годы.

Карьера сельского священника не прельщала честолюбивого паренька, и он в тайне от родителей, как в свое время Садри Максуди, поступил в Татарскую учительскую школу. Вряд ли Гаяз чувствовал в себе педагогический талант – его нетерпеливая горячая натура была создана для чего-то другого. Поступил он в эту школу лишь потому, что там преподавали русский язык, овладеть которым тогда старалась вся столичная татарская молодежь, видя в нем путь к прогрессу и процветанию своей нации. Старшее же поколение видело в Татарской учительской школе уловку миссионеров, продолжавших политику русификации национальных меньшинств Российской империи, и потому многие родители старались отправить своих отпрысков для получения полноценного религиозного образования в общепризнанный в исламском мире центр мусульманской жизни – Бухарское медресе Мир-Араб. Через этот конфликт “отцов и детей” прошли почти все известные деятели татарской культуры. Упрощая ситуацию, можно сказать, что именно здесь, в выборе приоритетов образования и происходило размежевание кадимистов и джадидов, расколовших татарское общество конца XIX века на два лагеря. Первые цеплялись за традиционные догмы, частью уже отжившие, вторые пытались привнести в мусульманское воспитание и обучение как можно больше светских моментов. На чьей стороне был молодой Гаяз – догадаться нетрудно. Не случайно позже, редактируя одну из татарских газет, он использовал эпиграф: “Образование – первый шаг к свободе!”

А писателем он стал, можно сказать, случайно. Ведя в Казани полуголодное существование, 17-летний юноша написал первый в своей жизни рассказ “Кэлэпушче кыз” (“Мастерица татарских шапочек”) и направил в какой-то журнал. Он знал, что за это платят деньги, и надеялся подзаработать. Но в последний момент паренек испугался, ему вдруг стало стыдно, он опасался, что его поднимут на смех: тоже, мол, писатель нашелся! Со страху Гаяз удрал в деревню, но вернулся в Казань чуть ли не писателем.

Рассказ так понравился редактору и читателям, что его автор вмиг стал популярным. Более того, получил гонорар – три рубля. Не Бог весть какие деньги, но заработанные литературным трудом. Эта первая вещь словно пробила запруду – Гаяз Исхаки поверил в свои силы и стал после этого писать беспрерывно, в каких бы житейских ситуациях ни находился: редактируя газету, отсиживая срок в тюрьме, скитаясь в эмиграции… Известное изречение “Ни дня без строчки!” – как раз про таких, как он.

Читать по-русски Гаяз выучился в 19 лет, как он сам признавался, по городским торговым вывескам. Если раньше парень упивался французскими романами в турецком переводе, то теперь перед ним открылся огромный мир русской литературы. “Самое большое влияние на меня имел Тургенев, – пишет Г.Исхаки в автобиографии, – а в последующие годы Толстой. Достоевского просто не выносил!”

Идея революции сразу и бесповоротно вошла в сердце Исхаки. Но призрак коммунизма, бродивший тогда по миру и забравший в плен души его одноклассников по учительской школе Ямашева и Кулахметова, Гаяза не затронул. Как сельский житель, не понаслышке знавший, что такое крестьянский труд, он жаждал наступления аграрной революции в России. Поэтому его симпатии были полностью на стороне эсеров. Правда, такова была и установка большинства мусульманских движений в России, которые собственной партии не имели, а на выборы в Госдуму шли вместе с идейно близкими им политическими силами, в данном случае с социалистами-революционерами.

После непродолжительного периода учительства в Оренбурге, где Исхаки до смерти напугал своим вольномыслием тамошних “хозяев жизни” – купцов Хусаиновых, несостоявшийся педагог возвращается в Казань.

У Исхаки ослеп отец. Старик не мог больше вести религиозную службу, односельчане выбрали муллой Гаяза. Взялся за это бывший учитель крайне неохотно, и священником тоже был недолго. Став муллой, Г.Исхаки, как следует из его собственного рассказа, занимался совсем не тем, чего от него ждали:

“Наступила японская война и вслед за нею – освободительное движение, захватившее также и татарскую молодежь, главным образом шакирдов, выходцев из медресе. Я, пользуясь правом муллы, объезжал все окрестные деревни и устраивал митинги. Все это пришлось не по вкусу казанскому губернатору и тамошним помещикам, и меня лишили сана. Окончательно поселившись в Казани, я отдался душой и телом освободительному движению. Ездил в качестве делегата от Чистополя в ПБ (Петербург) к Витте, в пору петиций. На одном татарском митинге нас настигла полиция, но я случайно улизнул от ареста, несмотря на все их старания. С этого времени, 12 декабря 1905 года, и началась моя нелегальная жизнь…”

Чем занимался Гаяз Исхаки в Казани? Тем, чем он потом будет заниматься всю жизнь, – изданием и редактированием газет. Губернаторам России были разосланы специальные циркуляры: “За последнее время в татарской литературе замечаются совершенно новые веяния, грозящие расшатать весь многовековой уклад жизни 14-млн. мусульманского населения и дающие возможность предполагать о готовящемся в жизни сего населения серьезном переломе”. В появлении сего документа был повинен и Гаяз Исхаки, с 1905 по 1907 годы написавший около 75 статей, пьес, повестей и романов. В своих оценках писатель не стеснялся, где скрыто, где явно, клеймить позором царскую власть. Цензура тоже не дремала, безжалостно вымарывая целые страницы из его сочинений. Исхаки реагировал на это крайне болезненно: “Раздраженный и возмущенный цензурой, которая выбросила из этого произведения много мест, я, дабы недешево продать свою жизнь, а человечество избавить от мучителя, собрался в Петербург – убить Смирнова, который в то время был единственным цензором для всей массы печатающихся татарских книг в России”. В этой фразе – весь Исхаки, неистовый и неудержимый.

Угрозу свою он выполнить не смог – в конце 1906 года его арестовали. Г.Исхаки издавал газету “Тан” (“Заря”) – первое социалистическое издание на татарском языке. Ее девизом, как и девизом самого редактора, были слова: “Только в жесткой схватке обретешь свое право”. Исхаки был выслан на родину под надзор полиции, а через месяц его упрятали в Чистопольскую тюрьму.

Это была политическая акция. Шли выборы во II Госдуму, Гаяз Исхаки числился в одном списке с Садри Максуди и наверняка прошел бы, если б его не засадили за решетку. Максуди недавно вернулся из Франции, окончив там Сорбоннский университет, и его образ мыслей властям был еще неизвестен (когда узнали – было уже поздно). Исхаки же знали как облупленного и сделали все, чтобы в Думе не появился еще один “проблемный депутат”. Выборы прошли, Гаяза выпустили, и даже “Заря” снова стала выходить – как-никак Россия заявила, что будет строить цивилизованное общество по западному образцу, поэтому инакомыслие приходилось терпеть.

Но игры в демократию скоро закончились, наступила реакция. 3 июня 1907 года Думу разогнали, а Г.Исхаки снова угодил в тюрьму, на сей раз казанскую, где он просидел шесть месяцев и был выслан в Архангельскую губернию, откуда вскоре бежал.

Тюрьма, как это ни кощунственно звучит, пошла Исхаки только на пользу. “В казанской тюрьме, – вспоминает он, – написан мною “Алдым-бирдым” (“Брачный договор”), начата повесть “Солдат”. В ссылке написал: “Тартышу” (“Борьба”), пьесу “Мугаллим” (“Учитель”), драму и третью часть “Тлянче кызы” (“Нищенка”), “Врата небес” (“Кук капусы”), памфлет, “Тормышмы бу” (“Жизнь ли это?” – “Дневник шакирда”), “Мулла-бабай” (“Дедушка мулла”), роман и четыре рассказа под заглавием “Семейное счастье” (“Фамилия сагадаты”).

В 1913 году в честь 300-летия династии Романовых политзаключенным объявили амнистию, но жить в Казани Исхаки больше не разрешили. Он издавал татарские газеты сначала в Петербурге и Москве, а потом в Берлине, где прожил до 1939 года. Умер писатель в 1954 году в Турции.

Временное правительство 1917 года писатель критиковал, а Октябрь не принял. Делу, которое начал осуществлять вместе с Садри Максуди – создание Идел-Уральской республики, он был верен до конца жизни. Гаяз Исхаки известен как талантливый и оригинальный писатель, но он всего себя без остатка отдавал политической борьбе, и литература служила для него только средством, с помощью которого он пытался разбудить и возродить свою нацию.

***

Сегодня много говорят, пишут и спорят о его фантастической повести “Инкыйраз (гибель) через 200 лет”, где речь идет о причинах возможного исчезновения татарского этноса. Это произведение считается едва ли не центральным в творчестве Исхаки, многие удивляются гениальной прозорливости писателя. Однако в начале XX века, когда появился “Инкырайз…”, отношение к повести было другим. Да, тема была актуальной, и татарские авторы ее подхватили. Но нужно представлять, при каких обстоятельствах появилась эта вещь, жанр которой определить весьма сложно. Это не чисто литературное произведение, а историко-философские размышления молодого, в полной мере еще не сформировавшего свой образ мыслей человека. К тому же написаны они им в минуты депрессии, когда Исхаки болел и думал, что его дни сочтены. Позже, он этого сам стеснялся. Не забудем также о цензуре, которая основательно подчистила рукопись – оригинал нам недоступен. Поэтому неудивительно, что книга при своем первом издании массового распространения не получила – весь ее тираж не смогли даже распродать.

Насколько точен был прогноз Гаяза Исхаки, предлагаем читателям решить самим. Писатель думал, что татарский народ исчезнет к концу XXI века из-за следующих пяти причин:

1. Косность и консерватизм татарских мулл и всего духовного сословия, которое имеет незаслуженно высокие привилегии.

2. Нет настоящих медресе и школ.

3. Талантливые и по-настоящему преданные своей нации люди бедны и находятся в рабской зависимости от богачей.

4. Татары не учатся в русских школах.

5. Непрочный, преходящий характер дел, неумение довести их до конца.