На подобные спектакли обычно рецензий не пишут. Театральные критики предпочитают что-либо из Шекспира или Островского, Теннеси Уильямса или Антона Чехова – тут есть возможность и поразмышлять, и блеснуть эрудицией. А детектив на сцене? Не тот жанр. Хотя можно бы напомнить, что и шекспировский “Гамлет” – детективное расследование датским принцем убийства своего венценосного родителя, и Достоевский с его “Братьями Карамазовыми”, “Преступлением и наказанием” по фабуле – натуральный детективщик.
Знаем, знаем… – закивают критики. И еще нам хорошо известно, для чего ставится детектив. В застойные времена, когда залы периферийных театров пустовали, для улавливания зрителей срочно ставилась “Мышеловка” Агаты Кристи. Да и столичные театры в периоды улавливания смены ветров в преддверии какого-нибудь партийного пленума не пренебрегали “Мышеловкой” как совершенно беспроигрышной и безопасной в идеологическом отношении вещью. И в Казани ставили в свое время “Мышеловку”. Но давненько уже на качаловской сцене детективов не появлялось. Островский, Шолом-Алейхем, Пушкин, Булгаков, Зощенко, Вампилов украшали театральную афишу. Не абы какие имена!..
И вот, пожалуйста, последняя премьера – Агата Кристи, “Тайна дома Вернье” (пьеса Робера Тома). С чего бы это? В отношении кассы театр более или менее благополучен. Пленумов как будто никаких не намечается. Так что в некоторой степени главный режиссер Качаловского театра Александр Славутский явил акт мужества, поставив не слишком жалуемый серьезной критикой детектив.
И вот мы в почти заполненном зале. Предвкушаем атмосферу детективного действа, тайн и загадок, интриг и страстей. Открывается занавес. На сцене – заслуженная артистка России Светлана Романова и артист Владимир Мазур. Видимо, руководствуясь правилом, что чем больше артист, тем длиннее пауза, режиссер начинает спектакль с тако-о-ой паузы, которая рисковала бы утомить зрителя, если бы он не любовался стеклянным задником сценографа Александра Патракова с великолепной имитацией дождя за ним. Но вот грохнули выстрелы, на смену полумраку являются свет и главные герои, завязывается интрига, одна мизансцена сменяет другую, а… становится все скучнее и скучнее.
Уже после спектакля начинаешь анализировать – почему? Вроде бы сюжет сам по себе гарантирует все возрастающее зрительское напряжение. Откуда же все возрастающая скука, противопоказанная детективу? Ну, наверное, здесь отчасти виноват и сценограф. Создав упомянутый уже великолепный стеклянный задник, Александр Патраков выгородил по левому краю сцены нечто вроде нескольких дополнительных кулис. Может быть, это и удобно для актеров, но разрушает напрочь так отличающую Агату Кристи атмосферу герметичности тайны, дремлющего ужаса.
Но, может быть, так и задумано было режиссером и сценографом? Может быть, они хотели расширить детектив до социальных обобщений? Есть в пьесе все основания и для этого – нечистый на руку, не гнушающийся ничем, лишь бы не запятнать свое политическое реноме, депутат, капитан полиции, ведущий расследование и закрывающий дело под диктовку власти, неверная жена, вполне способная укокошить парализованного супруга ради наследства, лжесвидетели, покупающиеся и продающиеся… Все это, конечно, достояние не одного злосчастного дома Вернье. И не одних только французов. Не зря же на импровизированных кулисах выписаны разные ландшафты, “раздвигающие” пределы дома Вернье.
Так что же – социальная драма? Но этому предположению противоречит шаблонность и ходульность изображаемых актерами персонажей. Ни страстей, ни даже актерского куража, желания полицедействовать, как-то очеловечить голую схему. Создается впечатление, что актеры воодушевлены предложенным им материалом примерно так, как чеховская кошка, которая, морщась, ест с голодухи на огороде огурцы. Вялые, механические перемещения по сцене, диалоги без признаков жизни и страсти. Всего два или три раза зритель живо откликается на происходящее на сцене.
Но, может быть, детектив и обречен на некую схему? Не на характеры, а на функции? Однако достаточно вспомнить фильм “Ловушка для одинокого мужчины” по пьесе того же Робера Тома с целым актерским созвездием. Сам Смоктуновский не побрезговал блеснуть в том детективе!
Да и на качаловской сцене не все персонажи разгуливают на грубо сколоченных ходулях. Героини народной артистки России Галины Ишковой и Елены Галицкой, юный герой Алексея Балясова достаточно живые, вызывающие зрительский интерес люди. Истинные профессионалы не приберегают эмоций для более подходящих сценических материй, нежели детектив. И зритель, не будучи профессиональным театральным критиком, тем не менее вполне способен отличить подлинную игру от повинности, отбываемой на сцене. В этом смысле больше всех повезло Владимиру Мазуру – “застрелили” его героя в самом начале спектакля, и весь вечер свободен!
Детектив – вовсе не индульгенция на режиссерскую и актерскую расслабленность. Все жанры хороши, кроме скучного. “Детективная история в двух действиях”, как значится в афише, на этот раз получилась у качаловцев скучноватой. И, к сожалению, скучная совсем не по-чеховски. От чеховской “Скучной истории” трудно оторваться, даже перечитывая.
Однако зал, как мы отмечали, был полон. Но куда зрителю податься? Хочется устроить себе праздник, хочется в театр. А выбора нет. Вот и Казанский тюз зарядил с самого Нового года аж на десять дней подряд “Два клена” Шварца. “Два клена”, “Два клена”, “Два клена”… Тот же Качаловский театр третий, если не четвертый год готовит к выпуску “Вишневый сад”. Дело, конечно, серьезное, тут можно не торопиться. Тем более если кассу подпирает городской бюджет, а терпеливый зритель преданно посещает скучноватые детективные истории в надежде дождаться настоящей скучной истории. Чеховской.
К.ФЕВРАЛЬСКИЙ.
