Как уже сообщалось, Эрмитаж привез в Казань свою очередную коллекцию – “Памятники исламского искусства”. А до этого были “Сокровища Кубрат-хана” и “Сокровища Золотой Орды”.
То, что богатейшие фонды одного из крупнейших музеев мира запросто можно посмотреть в Казани, – факт отрадный и удивительный. Однако его значение, на мой взгляд, до конца еще не осознанное и не осмысленное, не ограничивается рамками только культурной жизни. Но об этом чуть позже, после хотя бы беглого обзора шедевров мусульманских мастеров, которые благодаря подвижнической деятельности директора Государственного Эрмитажа Михаила Пиотровского стали доступны казанцам.
Любопытно, что у истоков создания этой коллекции стояли российские императоры. Восточные дары и покупки Петр I хранил сначала в своей любимой Кунсткамере, а когда в 1764 году возник Эрмитаж, их передали туда. Екатерина II любила коллекционировать резные камни с арабскими надписями. Николай I основал Царскосельский арсенал, где хранилось и мусульманское оружие. Он подолгу любовался сверканием драгоценных камней, инкрустированных в иранские и турецкие сабли…
А сегодня вся роскошь, величие и блеск Востока предстали перед зрителями в выставочном зале НКЦ “Казань”! Строгий монотеизм ислама запрещает изображение живых существ из-за опасения, что они превратятся в предмет поклонения, каковым может быть лишь Всемогущий Аллах. Поэтому вся энергия и фантазия исламских мастеров уходят в поиск удивительных сочетаний цвета и формы. В какую эпоху и в какой стране ни были бы сотворены памятники мусульманского искусства, они всегда отмечены особой вневременной печатью – неким геометрическим и цветовым “абстракционизмом”. Глиняные блюда и сосуды, фаянсовые изразцы, резные ларцы из слоновой кости, рукописные Кораны, бронзовые подносы и кувшины, сюзане из шелка и хлопка, оружие, инкрустированное золотом и серебром, – все облекается в причудливые формы, покрывается специфическим орнаментом и затейливой арабской вязью. Чаще всего эта вязь в различных вариациях обозначает одно слово – “Аллах”. Идеология ислама такова, что все, что совершает верующий, он совершает во имя Бога и с именем Бога, в надежде заслужить райскую награду после окончания срока земной жизни…
Для того чтобы выбить орнамент, например, на бронзовом подносе, мастеру приходится пользоваться десятком разных инструментов. И каждый раз, беря в руки новое орудие, он произносит: “бисми-лляхи…”, то есть “начинаю с именем Бога…” Не посвященные в тайны восточного искусства удивляются: зачем так усложнять и без того трудоемкий процесс?! Но, возможно, именно этот ритуал позволяет поймать творческое вдохновение и производить на свет одухотворенные божественной красотой вещи.
Об особенностях исламского искусства можно говорить бесконечно, как бесконечно и многообразно оно само, но оставим эту возможность профессионалам. Мне же хотелось поделиться наблюдениями, не связанными напрямую с искусством. Хотя жизнь в основе своей довольно цельное явление, это мы ее искусственно дробим на сегменты: здесь культура, там образование, а тут политика…
Если иметь в виду конкретно вернисажи Эрмитажа, то в них присутствует и первое, и второе, и третье.
К несчастью, ислам в последнее время все чаще стал подаваться как негативное и дестабилизирующее начало. Кто в этом повинен? Сами исламские экстремисты, которые на самом деле к исламу никакого отношения не имеют, или у них есть свои “кукловоды”? – рассуждать на эту тему здесь не будем. Важно, что выставки Эрмитажа, которые экспонируются не только в Казани, но в Европе и США, лучше всяких слов демонстрируют толерантную и миролюбивую сущность исламского образа жизни. Эстетика ислама зиждется на красоте и добре. Подобные шедевры могут возникнуть лишь в среде, где отсутствуют злоба и агрессия. Как сказано в Коране, “в религии нет принуждения”, а красота не терпит насилия. Миссия Эрмитажа поистине историческая, она планетарна, не знает ни географических, ни временных пределов.
Второй момент опять связан с политикой, но уже внутрироссийской. Россия – страна многонациональная и поликонфессиональная, и без знания культурных традиций народов, ее населяющих, построить нормальную жизнь в ней невозможно. Радует, что отношения между Питером и Казанью становятся все ближе и теснее, чему, думается, еще более будет способствовать меморандум, подписанный на днях Эрмитажем с рядом наших научно-культурных учреждений. В дополнение и где-то вопреки вертикальной намечается новая, горизонтальная структура взаимоотношений российских регионов – так на практике реализуются принципы истинного федерализма.
Питер и Казань имеют давние духовные связи. Знаменитый Восточный разряд (факультет) Казанского университета, перекочевав в Северную Пальмиру, во многом сохранил традиции казанской научной школы. Незримая нить и сейчас их связывает. Между прочим, Восточный разряд (только называться он будет восточным институтом) скоро будет воссоздан при КГУ. Разумеется, не без помощи питерских ученых. Под институт уже подобрано помещение, как сказал журналистам мэр Казани Камиль Исхаков, он будет размещаться в здании, которое сейчас занимает музыкальный факультет педуниверситета.
Казанцев и питерцев сблизила и война. В годы Великой Отечественной Казань гостеприимно принимала эвакуированные семьи, в том числе из блокадного Ленинграда. Такое не забывается! Теплые родственные чувства живы и поныне .
Тоньше и глубже других эти невидимые флюиды улавливаются такими одаренными и неординарными натурами, как директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. Автор серии известных статей о пророке Мухаммаде и ряда арабских переводов знает о Востоке не понаслышке. С отличием окончив Восточный факультет по кафедре арабской филологии, он два года стажировался в Каирском университете, а защищал кандидатскую и докторскую диссертации в Ленинградском отделении Института востоковедения. Поэтому, когда Пиотровский говорит, что Казань и Питер – два моста, открывающие путь на Восток и в Европу, это не дежурная фраза, а глубокое проникновение в суть вопроса. Так совпало, что 1000-летие Казани и 300-летие Санкт-Петербурга будут отмечаться почти в одно и то же время. Директор Государственного Эрмитажа выразил готовность принять самое активное участие в организации и праздновании обоих торжеств.
И, наконец, последнее. В конце минувшего года был организован Союз музеев России (СМР), президентом которого стал Пиотровский. Такой организации в нашей стране еще не было. Весьма символично, что первое выездное заседание президиума СМР состоялось в Казани, которая превращается в настоящую музейную Мекку. Достаточно сказать, что выездные выставки Эрмитажа ни в одном другом российском городе, кроме Казани, не проводятся. Это связано со многими факторами: транспортировкой ценнейших грузов, гарантией безопасности, условиями сохранения и возможностью демонстрации для широкой публики… Требования предъявляются самые жесткие, и музейщики работают только с теми, кто способен их соблюсти, например, с Лондоном или Лас-Вегасом. Казань – пока единственный российский город, оказавшийся в этом почетном списке. Правда, сейчас подтягивается и Уфа, договорившаяся с руководством Эрмитажа об открытии у них интересной выставки “Золотые олени Евразии”, которая осенью-зимой 2000-2001 года с успехом демонстрировалась в музее Метрополитен (Нью-Йорк). Но уфимцы пока не смогли оборудовать необходимые площади для приема столь ценных экспонатов. Если озаботиться, казанцы могут первыми увидеть и их.
В заключение еще одна новость. В некоторых странах действуют постоянные выставочные залы Эрмитажа, фонды которого становятся достоянием всего мира. Ведутся переговоры о создании подобного центра и в Казани. Присмотрели для него одно здание, где по указу Петра I в старину размещался магистрат, а ныне – управление хлебопродуктов. Однако это дело не одного дня и даже не одного года. “В Амстердаме с идеей носятся уже три года, пройдет еще три, пока центр будет открыт”, – внес скептическую нотку Пиотровский.
Но в Амстердаме не знают, что такое “авральный метод”. Будем надеяться, что данный проект войдет в программу подготовки к 1000-летию Казани, что должно способствовать более быстрому воплощению его в жизнь.
