Сегодня исполняется 75 лет народному артисту России Петру Бетеву. Тридцать пять из них он служит на сцене Казанского Большого русского драматического театра имени В.И.Качалова…

Петр Бетев приехал в Казань вместе с Галиной Ишковой осенью 1966 года, будучи уже заслуженным артистом России. Позади были студия при Анжеро-Судженском театре и более десяти лет работы в Кемеровском областном драмтеатре. В 1957 году журнал “Театр” писал, что “молодой артист П.Бетев не так давно был шахтером, играл в драмкружках”, что это “артист со своим кругом тем, с ярко выраженной творческой индивидуальностью”, проявившейся в том числе и в том, что, играя небольшую роль забойщика в пьесе о шахтерах начинающего алтайского драматурга, весьма шаблонно написанной, “Бетев привнес свой запас жизненных наблюдений, обогатил и расцветил размашистую фигуру удалого парня…”

Вот таким “удалым и размашистым” он и приехал в Казань и в первых же ролях обнаружил широту творческого диапазона (сыграв такие противоположные характеры, как Победоносиков в “Бане” В.Маяковского и Максим Петров в “Традиционном сборе” В.Розова), умение постичь и передать психологическую неоднозначность образа, поразительное богатство нюансировки в создании внешнего рисунка. Насколько шумен и бесцеремонен был его Главначпупс, настолько же тих и скромен, внутренне деликатен был его автомеханик Максим. Когда он робко и бережно, словно боясь уронить, вел в танце свою хрупкую, изящную партнершу, которую играла Е. Лисецкая, в зале наступала удивительная, звенящая тишина и ком подкатывал к горлу – в этом молчаливом танце было все: и несостоявшаяся любовь, и непростая жизнь рядового советского человека с интеллигентной душой, и ощущение счастья от встречи с любимым человеком, и многое-многое…

Петра Павловича всегда было много на сцене – могучая фигура, зычный голос. Когда он стремительно вылетал из последней кулисы в роли матроса Расколупы в “Между ливнями” Штейна, казалось, что он, как тайфун, сейчас все сметет на своем пути. Иначе Бетев не мог, на сцене он должен был излить весь свой клокочущий темперамент, выложиться в каждой роли до конца, до предела. Но если режиссер “запирал” его в тесную клетку жесткого внешнего рисунка, он становился кроток и нежен, порой даже сентиментален. И это сочетание прекраснодушной сентиментальности и бурных вспышек темперамента придавало создаваемым им характерам своеобразное очарование.

За тридцать пять лет работы на казанской сцене им сыграно около ста ролей. Среди них такие классические фигуры как Мамаев, Дудукин, князь Дулебов в пьесах Островского, Варравин в “Деле” А.Сухово-Кобылина. Исполнением этих ролей прославились многие выдающиеся актеры прошлого, сложился определенный стереотип их сценического воплощения. Надо было найти живую ниточку, раскрыть существо характера языком, понятным и близким современному зрителю. И Бетев думал, искал неустанно. Обращался за помощью к литературе, изобразительному искусству. Петр Павлович буквально охотился за альбомами репродукций. У хорошего художника в каждой картине можно найти массу интересных подробностей, позволяющих иногда подобрать тот самый ключ к образу, который так долго и безуспешно ищется. Глаз у Бетева внимательный, цепкий, подметит любую мелочь. И потому в ролях своих современников он был всегда очень узнаваем. Достаточно вспомнить его Грохотало в “Сне о белых горах”, Колошина в “Провинциальных анекдотах” или Гришку в “Иване и мадонне” Они были словно выхвачены из самой гущи жизни, их речь, манеры были у нас и на слуху, и на виду. Но не только внешним правдоподобием они убеждали нас в своей подлинности. Не зря Петр Павлович так любит остановиться и побеседовать то с дворником, то с рабочим на стройке, то с шофером застрявшего на обочине грузовика или колхозником на рынке – ему интересен внутренний мир простого человека, круг его забот и размышлений о жизни.

Для Бетева не существует понятия “проходная роль”, каждая роль – это прежде всего живой человек со своей судьбой, своими проблемами. Казалось бы, весьма неглубокую мысль содержала пьеса В.Константинова и Б.Рацера “Ход конем”, но в исполнении Бетева ее центральный герой становился фигурой отнюдь неоднозначной, заставляющей о многом задуматься, в том числе и о том, как порой нерационально используем мы человеческий талант, человеческую энергию.

Мысль эта в значительной степени применима и к актерам, в том числе и к самому Петру Бетеву. Его таланту было порой тесновато в тех ролях, которые ему доводилось играть. Но он честно и искренне служил славе Казанского Большого театра и занял достойное место в ряду его замечательных мастеров. Нельзя не согласиться с Марселем Салимжановым, сказавшим на премьере “Весельчаков” Н.Саймона, где Бетев сыграл одну из центральных ролей, что на него пахнуло духом того, старого Качаловского театра, времен таких его корифеев, как Н. Якушенко, И. Загорский, Г. Ардаров. Корифеев этих Петр Павлович не застал, но дух их великого служения театру оказался ему сродни.

Юрий БЛАГОВ.