120-летие со дня рождения Тази Гиззата
Классик татарской драматургии Тази Гиззат прожил не очень длинную (всего 59 лет), но яркую, полнокровную жизнь, оставив после себя огромное творческое наследие — около 40 пьес, публицистические статьи, работы в области литературной критики, письма, воспоминания…
В 30–40-е годы прошлого века пьесы Тази Гиззата составляли основу репертуара главной татарской сцены — Театра Камала, которому драматург отдал более 20 лет жизни в качестве актера. Они шли также на сценах театров Алма-Аты, Астрахани, Баку, Киева, Оренбурга, Ташкента, Уфы и многих других городов бывшего СССР. В золотой фонд татарской драматургии вошли такие пьесы Тази Гиззата, как «Наемщик» (1925), «Бишбуляк» (1932), «Искры» (1935), «Потоки» (1937), «Смелые девушки» (1939), «Таймасовы» (1941) и другие. Ему же принадлежит либретто первой татарской музыкальной комедии «Башмачки» (1952, на музыку Дж.Файзи). В свое время, оценивая творчество коллеги по литературному цеху, Муса Джалиль писал: «Тази Гиззат — одна из ключевых фигур в нашей советской драматургии».
Родился Тази Гиззат 15 сентября 1895 года в бедной крестьянской семье. Учился в медресе, но недолго. В 1905-м его отца Калимуллу Гиззатова за самовольную порубку барского леса сослали на каторгу, и Тази сызмальства батрачил, помогая матери поднимать младших братьев. Но еще будучи подростком, он начинает проявлять склонность к сочинительству. Героями его первых произведений (баитов) были простые, обездоленные люди: погибшая в огне пожара бабушка-кураистка, бедный сельский парень Жигангир и его возлюбленная Хобиниса, заблудившийся в пургу и замерзший Фахретдин и другие.
Как уже сказано, в литературу Тази Гиззат пришел со сцены. Пройдя через горнило Гражданской войны красноармейцем татарского полка, в мае 1920 года он оказался в Самаре и прямо в солдатской шинели пришел в театральную студию, где его зачислили на актерское отделение. Руководителями студии были Карим Тинчурин и Зайни Султанов. Именно в этот период Тази Гиззат напишет свою первую пьесу, но, как «никуда не годная», она будет отвергнута директором студии З.Султановым. Отрицательный ответ получит он и на свои первые стихи, отправленные в армейскую татарскую газету «Красный мир». Однако эти неудачи не сломили молодого целеустремленного автора. После окончания студии, проработав год в Оренбурге, Тази Гиззат будет приглашен своим учителем К.Тинчуриным в Казань, в Татарский государственный драматический театр. Когда его молодой жене Малике Фаткуллиной предложили в театре бенефис, Тази Гиззат вызвался сам написать для него пьесу «Серебряная монета», в основу которой были положены подлинные факты из жизни его семьи. Позже на основе этой пьесы Гиззат создаст свою знаменитую драму «Искры».
Спустя некоторое время Т.Гиззат переезжает в Симбирск, откуда была родом Малика, ожидавшая в то время их первенца. К тому же, будучи еще в Казани, он неоднократно получал приглашения на постановки в Симбирский татарский театр. Так, в Симбирске будет написана и впервые поставлена знаменитая музыкальная драма Тази Гиззата «Наемщик». К слову, в первоначальном варианте это была комедия, рассказывающая о том, как мулла, спасая от призыва в армию своего сына, нанимает для этой цели деревенского батрака по имени Батыржан. Однако в процессе работы драматург значительно усилил социальное звучание пьесы. Появятся в ней и новые персонажи. Но это произойдет уже после того, как Тази Гиззат окажется в Елабуге и возглавит там местный татарский театр. Это произойдет осенью 1925 года.
После рождения старшего сына Узбека (геройски погибшего осенью 1942 года подо Ржевом в неполные девятнадцать лет) Малика подарит драматургу еще двух сыновей, Казбека и Рубина. Доктор философских наук, профессор Казбек Тазиевич Гизатов (1925–2013) приложил много усилий для того, чтобы увековечить память отца. В одной из своих книг он написал: «Отец светит мне маяком на всем протяжении моего жизненного пути». И это действительно так. По сути, Казбек Тазиевич стал первым биографом Тази Гиззата. Кроме того, будучи сам по образованию филологом, он как никто другой глубоко вник и проанализировал особенности драматургии отца.
Предлагаем вниманию читателей фрагменты из неопубликованной книги Казбека Гизатова «Время и люди», проливающей свет на некоторые малоизвестные страницы из жизни Тази Гиззата:
«Конечно, у отца было много друзей. И большей частью это были артисты академического театра, в котором служил и он сам. Мои родители – мать и отец – были очень хлебосольными людьми. У нас довольно часто собирались ведущие артисты театра, бывали и писатели, а также представители научной интеллигенции. Причем на этих встречах, как правило, главенствовала тема искусства.
Творческая дружба поддерживалась с такими корифеями татарского театра, как Гульсум Болгарская, Фатыма Ильская, Хаким Салимжанов, Мазит Ильдар, Фуат Халитов. Творчество Тази Гиззата высоко ценили режиссеры Шириаздан Сарымсаков и Саид Булатов. Отец до конца своих дней был в дружеских отношениях с композиторами Салихом Сайдашевым и Джаудатом Файзи, которые написали к пьесам Тази Гиззата немало прекрасной музыки. Частыми гостями в нашем доме были Рашит Вагапов, Зифа Басырова и другие».
Но всегда ли небо над головой Тази Гиззата было чистым и безоблачным? Вот что по этому поводу вспоминает его сын:
«…Я хотел бы сослаться на слова народного артиста СССР Назиба Жиганова. Как-то, отмечая огромный вклад Тази Гиззата в развитие татарской драматургии, он сказал: „…Но я бы не стал утверждать, что в литературе Тази Гиззат прожил легкую жизнь. Подлинный талант находит признание в испытаниях и борьбе“. Я полностью согласен с ним. Были периоды, когда отец ощущал по отношению к себе непонятную дискриминацию. Скажем, его долго не принимали в Союз писателей. Даже после того как им были написаны такие известные произведения, как «Наемщик», «Искры», «Славная эпоха» и еще десятка полтора пьес, он продолжал числиться в «подающих надежды»…
Но настоящая травля началась гораздо позже, а именно – в самом конце 1943 года. Как установлено мною по архивным материалам, в октябре 1942-го отец был избран ответственным секретарем, то есть фактически руководителем Союза писателей республики. Но уже в первые месяцы Великой Отечественной войны Тази Гиззат, будучи членом правления союза, полностью ушел в работу по обустройству эвакуированных в Казань московских писателей. Все казанские гостиницы были взяты под госпитали, поэтому на первых порах даже председатель Союза писателей СССР Александр Фадеев жил на частной квартире. И таким временным пристанищем для него стала наша квартира. Правда, видели мы знаменитого постояльца нечасто. Фадеев часто выезжал на фронт и в другие тыловые города для организации многогранной в те годы деятельности Союза писателей. Кипела жизнь и в татарской писательской организации. В частности, Тази Гиззат был инициатором письма татарских писателей к воинам-татарам, проводилась большая работа по оказанию помощи семьям писателей-фронтовиков и т.д.
Конечно, в те годы писателям трудно было выкраивать время для творчества. И спустя год Тази Гиззат обратился к правлению союза с просьбой освободить его от должности ответственного секретаря, мотивируя это желанием заняться творческой работой (в то время он приступил к работе над второй частью трилогии «Потоки», а также собирал материал для будущей пьесы о героизме татарских шахтеров Донбасса в период фашистской оккупации). И коллеги по творческому союзу пошли ему навстречу. Но, как вскоре выяснилось, это решение предварительно не было согласовано с секретарем обкома партии по идеологии, неким Шафиковым, который потребовал отменить решение правления союза.
Начались тяжелые объяснения. Тази Гиззат стоял на своем и, возможно, в приватной беседе с Шафиковым наговорил лишнего. Как бы то ни было, это дорого обошлось отцу: он оказался под жестким прессом чиновничьего аппарата. О нем сформировали нелестное мнение и стали подвергать резкой критике на всех уровнях.
Новый виток травли пришелся на вторую половину 1940-х годов. Настоящим ударом для отца стала публикация в газете «Кызыл Татарстан» (1946) разгромной статьи о спектакле «Священное поручение» по одноименной драме Тази Гиззата. Причем статью опубликовали в день рождения отца, вероятно, чтобы сделать ему как можно больнее…
Еще более тяжелый удар был нанесен в 1951 году публикацией в той же газете редакционной статьи с резкой критикой новой драмы Тази Гиззата «Алая заря». Но и этого чиновникам, в те годы ведавшим искусством, показалось мало: в этом же году Тази Гиззат был уволен из Татарского академического театра, в котором прослужил более 20 лет (кстати, тем же приказом под сокращение попал и композитор Салих Сайдашев).
В то время я служил в армии, был далеко от Казани и не знал о происходящем (родители, чтобы не тревожить меня, не писали обо всем этом). Но после смерти отца, разбирая его личный архив, я обнаружил несколько обращений, адресованных тогдашнему первому секретарю обкома З.И.Муратову. Не знаю, эти письма возымели свое действие или
Итак, все наветы остались позади. Но они непоправимо подорвали здоровье отца. Прикованный к постели неизлечимой болезнью, он не смог поехать в Москву на съезд писателей и не дожил до своего шестидесятилетия.
Таким было небо над головой Тази Гиззата в последние годы его жизни.
…Летом 1954 года Тази Гиззат и Салих Сайдашев лежали в одной палате больницы, догадываясь о близкой своей кончине. У обоих рак… Кто раньше? Как мне рассказали в Союзе писателей в день похорон отца (Сайдашев ушел из жизни двумя месяцами раньше), они просили, чтобы их похоронили рядом, причем на том, тогда еще «необжитом», участке татарского кладбища, где покоится выдающийся татарский просветитель Шигабутдин Марджани. Их завещание было выполнено».
Редакция благодарит за предоставленные материалы доктора филологических наук, профессора, заведующую кафедрой иностранных языков Казанского государственного аграрного университета Гузель Казбековну Гизатову.
