«Жизнь прожил – как песню спел. Плохо спел, а жалко: песня была хорошая…» – Василий Шукшин сказал это будто бы о нем, Владимире Лёушкине. Его уже нет с нами, и думать о нем – о нереализованном до конца таланте, о какомто на генетическом уровне запланированном человеческом сиротстве этого незаурядного поэта – больно.
Специального образования у Лёушкина не было, а талант был – тихий, застенчивый. Поэтому ему так трудно было пробиваться к настоящим ценителям поэзии. Кроме членов нижнекамского литературного объединения «Данко», его знали немногие. При жизни Владимиру Лёушкину не посчастливилось увидеть ни одного сборника своих стихов, если не считать немногих публикаций в городской газете. Он приносил их в редакцию, как будто чувствуя себя немного виноватым. Так же виновато расписывался за скромный гонорар – и чувствовал себя богачом! И на радостях был готов угостить каждого встречного…
Он был очень доброжелательным, но своей бесприютностью скорее отталкивал, нежели притягивал, и отчетливо видел это, стараясь не показывать виду. Этим пониманием поэт-самоучка Володя Лёушкин мог поделиться только в стихах, отчего они звучат еще пронзительнее.
Единственный сборник стихов Лёушкина вышел через год после его нелепой гибели. Татарстанское отделение Союза российских писателей выпустило книгу с красивым названием «Птицы падают в небо». Издание вышло тысячным тиражом и со стопроцентным попаданием иллюстрировано рисунками замечательного набережночелнинского художника Виктора Сынкова.
* * *
Не приходи ко мне, не надо –
Моя вина,
Когда меня ты видеть рада
И так пьяна.
Не называй меня хорошим,
Души не трожь!
Я сыт по горло
пьяным прошлым –
Бросает в дрожь.
Не говори, что я зазнался,
Пойми одно –
Я суете сопротивлялся
И… шел на дно.
Я видел, где зимуют раки,
И – даже как.
Сказали: «Спился!»
Это враки,
Поймет и враг.
Когда увидит, как ночами
В своей норе
Пишу я лунными ночами
На ноябре.
О листьях,
что легли забыться
Под первый снег.
О том, что счастье может сбыться,
Как человек.
Не приходи ко мне, не надо.
Держи в уме –
Ждет очищенья, как пощады,
Душа к зиме.
Бабье лето
По воздушным блесткам паутинок
В гости лето к осени пришло.
Листья, словно сотни грампластинок,
Сентябрю шутя преподнесло.
Дирижера нет забавней ветра.
Слышите ли шелест до небес?
Это ненадолго в бабье лето
Вышел погулять осенний лес.
Он проходит городом и полем,
Он дарует нежность и тепло,
А когда уходит, нам не больно –
Только дождик бьется о стекло.
* * *
Вы – мой сон. Обольщаться не буду.
Я молюсь за спокойствие Ваше.
Пусть душа, обращенная к чуду,
И для Вас остается пропащей.
Дай Вам бог удивительных странствий,
Добрых встреч, ожидаемых всеми.
Я забыт… Я потерян в пространстве
Ваших глаз, бесконечных, как время.
* * *
Ветер с Камы и пух тополей,
И рубаха, как парус, на мне,
И прохожим дышать
веселей,
Как фиалкам в раскрытом окне.
Горожане, потешный народ,
Суетятся, суются, снуют,
А до леса, где чудо живет,
На трамвае – пятнадцать минут.
