В конкурсную программу открывающегося на днях в Сочи 26-го российского кинофестиваля «Кинотавр» вошла новая работа известного творческого тандема – кинорежиссера Алексея Федорченко и казанского писателя и сценариста Дениса Осокина (на снимке) – фильм «Ангелы революции». Картина уже была представлена на Римском и Роттердамском международных кинофестивалях и получила высокие оценки кинокритиков. Теперь «Ангелы…» поборются за главный приз «Кинотавра».

Кинематографическая слава Дениса Осокина по-прежнему бежит чуть впереди его литературной известности. И писатель, похоже, если не смирился, то успел с этим свыкнуться. Во всяком случае свою очередную творческую встречу в Казани, которую организовал фонд поддержки современного искусства «Живой город», Денис Осокин предварил грустным, по сути, признанием: «Новых книг за последний год у меня не вышло…» И сразу перешел к фильму «Ангелы революции», в котором, по его словам, «много трагического и многое вызывает улыбку».

В основу киносценария легли, если можно так выразиться, ранние произведения 37-летнего Дениса Осокина – циклы рассказов «Наркоматы» и «Ангелы и революция», стилизованные под литературу 1920 – 1930-х годов и написанные от лица некоего вымышленного автора, которому «на момент издания книги… исполнилось 22 года. Он считает себя неплохим писателем-примитивистом и в настоящее время работает в Вятской ЧК».

Кстати сказать, именно за «Ангелов» Осокин в 2001 году был удостоен престижной литературной премии «Дебют», с которой, собственно, и началось его восхождение как писателя. Оба цикла опубликованы в сборнике «Барышни тополя», тоже первом и ставшем сегодня библиографической редкостью. Но, по счастью, Денис захватил «раритет» с собой и предложил слушателям несколько новелл, которые, по его собственным словам, он не перечитывал лет двадцать, считая революционную тему исчерпанной для себя. Но ангелы иногда возвращаются…

Хлебный пролетариат

Из всего пролетариата самый лучший – хлебный. Это люди, обсыпанные мукой и пахнущие самой счастливой истиной, исходящей из земли. У них не такая уж сладкая жизнь, как сладки могут быть их щеки и руки, но, согласитесь, хлебный завод лучше чугунолитейного или угольной шахты. Конечно, эксплуатации человека человеком хватает везде, глаза у наших белых тружеников часто как у обманутых детей. Но поэтому и порыв, и особенное упрямство человека, умеющего делать вкусный калач, и в революционном строю хлебный пролетариат – самая душистая колонна.

Маки

Аглая и Аурел – так звали моих друзей. Жили они на Молдове и русский знали не так чтобы очень, особенно Аглая. Но маки, маки вокруг их дома и везде на этой земле – на полях и на склонах зеленых гор, маки в тонкой бутыли на столе в моей комнате от хозяев, трепетно ухаживавших за мной, маки – знак и цвет, полнота моей жизни, и душа, и любовь – маки делали нас троих неразлучными. Революция – это маки, исчезнувшие с моих глаз.

Безусловно, это несколько другой Денис Осокин – не тот, которого знают почитатели «Овсянок» и «Небесных жен луговых мари», экранизированных тем же Алексеем Федорченко. Здесь практически нет этнографии и языческих мотивов, которым обычно приписывают особую магию осокинской прозы. Но сама магия все равно присутствует, донося до нас цвета, запахи и голоса эпохи, от которой автора отделяет «дистанция длиной в несколько собственных жизней».

«народный комиссариат внутренних дел – тихая спальня: в коридорах стоят раскладушки; в кабинетах на полу матрацы, плетеные кресла, многие из которых сломаны, все спят; а двери на улицу скрипя навевают сон. заходите, всем хватит места, только не надо шуметь и жаловаться на судьбу. в самой дальней комнате можно позвонить по телефону и приготовить чай, на балконе можно курить, хотя все обычно делают это лежа – где кто улегся. все в наркомате ломано-переломано, чинено-недочинено. но как приятно. лежать и слушать как по стеклам и лужам барабанит дождь. можно хоть догола раздеться. все устали – и приходят сюда отдохнуть. можно искать глазами знакомых и здороваться краешками губ. потолки высокие, пахнут сырым мелом, а зимой здесь топят».

После этого Денис Осокин мог бы и не говорить, что его любимые писатели – Андрей Платонов и Исаак Бабель… Столь же очевидно и то, что, несмотря на многочисленные кинопремии, у его прозы довольно сложные взаимоотношения с кинематографом. «Просто переносить текст на экран – это скучно и не нужно. В фильме обязательно что-то  добавляется, что-то  уходит. Но иногда это бывает больно», – признается писатель. Именно такой болезненной темой по сей день остается для него экранизация «Овсянок». «За эту картину я получил больше всего призов, благодаря ей невероятно возрос интерес к моим книгам. Но фильм снимался на частные деньги, и у генерального продюсера было несколько иное видение финала, чем у нас с Алексеем Федорченко. В итоге мы смонтировали альтернативную концовку из материала, который не вошел в прокатный вариант», – рассказал Денис Осокин, предваряя показ «режиссерской» версии «Овсянок», в финале которых вместо пафосного закадрового текста звучит зажигательная восточная мелодия, создавая контраст с холодной северной природой. Вроде бы мелочь, незначительная деталь, но вместе с ней кардинально меняется смысл всего киноповествования.

В этом плане «Небесным женам луговых мари» повезло больше – деньги на съемки этого фильма выделило Министерство культуры России. «Поэтому мы с режиссером не зависели от мнения спонсоров и делали все, как нам хотелось». За сценарий «Небесных жен» Денис Осокин получил спецприз «Кинотавра–2013» и второго «Белого слона» от Гильдии киноведов и кинокритиков России. К слову, на сегодняшний день казанский писатель является членом двух киноакадемий и вправе сам выдвигать номинантов на престижные кинопремии. Но, как признался Денис, этим правом он пока ни разу не воспользовался…