Под Казанью пройдет очередной этнический фестиваль

Уже в шестой раз соберутся в этом году любители народных традиций и этнической музыки в поселке Крутушка близ Казани. С 22 по 24 августа здесь, на территории лагеря «Байтик», пройдет международный этнический фестиваль «Крутушка».

Надо отметить, что у фестиваля уже есть немало поклонников не только в Татарстане – сюда приезжают ценители аутентичной народной музыки со всей страны, а география исполнителей и вовсе не знает границ – тут выступают музыканты из Европы, Азии, Африки, Австралии… В преддверии очередного фестиваля мы говорили с одним из его бессменных организаторов, казанским музыкантом Александром Батраковым – о том, что ждет зрителей на нынешней «Крутушке», и об этнической музыке вообще.

– Александр, так чем в этот раз порадует нас «Крутушка»?

– Больших нововведений не планируется, мы идем традиционным курсом. Если говорить о новых для фестиваля музыкальных коллективах, то можно будет услышать музыку Турции и Средиземноморья в оригинальных аранжировках – ее представят музыканты группы Mesel из Стамбула, впервые выступающие в России. Ждем очень интересных индусов – ситариста и вокалистку. Будет сольный проект тувинского мастера горлового пения Радика Тюлюша. Специально только на «Крутушке» вместе с ним на сцену выйдет татарская певица из Австралии Зуля Камалова. Впервые на фестивале споет легендарный мордовский мужской ансамбль «Торама», прозвучит армянский дудук в исполнении питерского коллектива Argishty. Конечно, будут и музыканты, которых наши зрители уже хорошо знают и любят. Традиционно организуем различные мастер-классы по народным ремеслам, пройдет ярмарка товаров ручной работы. В кинозале «Крутушки» состоятся презентации этно­графических фильмов из Коми и Якутии, творческие встречи с режиссерами этнических мультфильмов.

– Сложно ли собирать на фестиваль участников? Как происходит отбор зарубежных коллективов? Много ли вообще людей занимаются сегодня настоящей этнической музыкой?

– Начну с последнего – не так много людей серьезно ею занимаются. Эта музыка, как правило, сложнее, чем эстрадная, слушателей у нее меньше, соответственно, желающих заниматься ею не ради коммерческой выгоды, а ради художественного интереса, тоже меньше. А в Казани таких музыкантов совсем мало. Вообще, существует несколько способов работы с народной музыкой. Первый – это сбор аутентичного материала среди носителей традиционной культуры, его фиксация и ре-трансляция со сцены, то есть наиболее полное сохранение и копирование. Другой подход – это творческая работа с сохранившимся материалом: обработки, аранжировки. Тут уже все зависит от вкуса и чувства меры конкретного музыканта – насколько это будет убедительно. Поэтому, когда мы отбираем исполнителей, приходится руководствоваться своими вкусовыми ощущениями – нравится нам это или нет.

Как правило, с зарубежными исполнителями, которые нам интересны, мы сами выходим на связь и предлагаем выступить на «Крутушке». Но вот в позапрошлом году, например, приезжал Михал Сметанка из Словакии – он сам нас как-то  нашел. Наверное, через Интернет.

– По вашим ощущениям зрительская аудитория у этнической музыки растет?

– Сейчас не сильно. Какое-то время назад (в Казани это лет семь тому назад) был всплеск интереса, сейчас, мне кажется, этот рост затормозился.

– То есть поклонники этнической музыки – это по-прежнему своеобразная каста?

– До недавнего времени это была экзотика, интерес к ней был не столько музыкальный, сколько тот, что это модно, круто, редко, эксклюзивно. Теперь по-другому. На мой взгляд, она уже вышла из разряда музыки для узкого круга слушателей и в ближайшем будущем займет свою нишу наряду с блюзом, джазом и роком. Джаз ведь тоже слушает меньше людей, чем поп-музыку. Так и здесь – будет свой процент поклонников.

– Тем не менее не кажется ли вам, что в интересе к фольклору присутствует некий эскапизм, попытка уйти от, как сейчас модно говорить, вызовов современности?

– А что такое вызовы современности? Политика, социальные проблемы? Так все люди стремятся от этого уйти, невозможно все время жить в атмосфере борьбы за социальную справедливость. Про рок-культуру тоже можно сказать, что это уход от каких-то насущных вещей.

– Рок более социален…

– Это тексты, а музыка сама по себе – самая абстрактная вещь в мире. Ее даже на стенку не повесишь, как картину. Поэтому говорить, что она несет какой-то информационный посыл, несправедливо. Но вообще, если вслушаться, к примеру, в русские народные песни, там тоже много социальных проблем можно обнаружить. Есть и солдатские песни, и каторжанские, и бытовые, связанные с разными страданиями – несчастливый брак, например… 

– На вашем фестивале всегда много молодежи – как среди исполнителей, так и среди зрителей. На ваш взгляд, чем привлекает молодых этническая музыка?

– Во-первых, человеку хочется время от времени чего-то  новенького. Тем более что молодым свойственен поиск – возраст такой. И если человек не сталкивался раньше с этнической музыкой, ему это может стать интересно, он может на какое-то время туда погрузиться. И в зависимости от того, насколько это соответствует его духовному миру, либо дальше в этом направлении развиваться, либо поменять интересы. Второе – видимо, в народной музыке заложена какая-то магия. Ведь не зря же те или иные песни сохранились до нас, живут веками. Значит, что-то  в них есть такое, что позволяет им жить долго.

Другой момент – народную музыку можно сыграть, грубо говоря, на коленке. На внешнем уровне народные инструменты по большей части просты. Они, конечно, требуют освоения, если заниматься этим профессионально, но если ради собственного творческого удовлетворения – это очень доступно, это не фортепиано. Одна палка – две струны, и играй. Или купи себе африканский барабан – и стучи. И музыка получается. Мне кажется, это тоже большую роль играет.

– Вы уже в шестой раз проводите «Крутушку». Организация фестиваля – дело непростое. Государство как-то  помогает?

– Да, в этом году мы попали в программу, которую курирует республиканское Министерство культуры – «Реализация государственной национальной политики в Республике Татарстан на 2014–2020 годы». Так что если не случится каких-то катаклизмов, уж до 2020 года точно будем его проводить.