Традиционный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева в этом году начался довольно нетрадиционно. Спектакль-мистерия «Carmina Burana, или Колесо Фортуны» на музыку Карла Орфа оказался весьма далек от классических балетных канонов.

И по хореографии, и по смысловому ряду это самое современное высказывание на вечные для искусства темы – о земной доле и божественном предназначении любви, о «жерновах» истории и переменчивости человеческой судьбы.

Сценическая кантата Карла Орфа «Кармина Бурана» даже в концертном исполнении, что называется, пробирает до костей и буквально вынимает душу, особенно первая, самая знаменитая ее часть – «О, Фортуна!». Слушая эту музыку, невольно ловишь себя на мысли, что, скорее всего, именно так должен был звучать хор в античном театре – мощно, грозно и непререкаемо, как заклинание или пророчество… Между тем она была написана не во времена Софокла и Еврипида, а в тридцатые годы прошлого столетия (премьера состоялась в 1937 году во Франкфурте-на-Майне), после того как в руки Карла Орфа попал сборник стихов средневековых поэтов-вагантов, составленный около 1300 года и найденный в начале XIX века в одном из монастырей в предгорьях Баварских Альп. В новейшее время сборник получил интригующее название «Carmina Burana», что в переводе с латинского всего лишь означает «Баварские песни».

Тематика сборника очень разнообразна. Духовные гимны здесь соседствуют с любовной лирикой и сатирическими куплетами, высмеивающими ханжескую мораль (одним из образчиков поэтической сатиры вагантов – бродячих поэтов является советский песенный хит «Во французской стороне» Д.Тухманова). Из 250 текстов Карл Орф отобрал чуть более двадцати стихотворений: в одних воспеваются радости жизни и необузданное веселье, в других – красота весенней природы и любовная страсть, в третьих – нелегкая жизнь монахов и странников. Но основным философским стержнем кантаты стал образ Колеса Фортуны, во все времена олицетворяющий бренность земного бытия и непрочность человеческого счастья.

Кантата изначально предназначалась «для представления на сцене», но до сих пор «Кармина Бурана» Орфа чаще всего предстает перед зрителем в концертном исполнении – без ярких декораций, костюмов и танцующих артистов. Потому что сочинить для нее адекватный хореографический текст – задача не из легких. К тому же сюжетная линия кантаты зыбка и ассоциативна, это скорее театр «живых картинок», попеременно, на контрасте иллюстрирующих все многообразие жизни – рождение и смерть, любовь и отчаяние, добро и зло.

Петербургский балетмейстер Александр Полубенцев, выступивший в роли режиссера и хореографа премьерного спектакля, по сути, предложил компромиссную версию, прибегнув к редкому для современного театра жанру мистерии, где религиозная мистика уживается с пастушеской идиллией, а мирские песни и танцы сочетаются с литургическими песнопениями. «Carmina Burana, или Колесо Фортуны», возможно, еще не балет в полном понимании этого слова, но уже и не просто кантата…

Из пестрой толпы поэтов-вагантов хореограф крупным планом высвечивает «типичные» образы Парня, Девушки, Жениха и Невесты – самых что ни на есть простых смертных, над чувствами и надеждами которых нависает зловещая тень Фортуны в облике безжалостной и беспринципной рыжеволосой бестии, в подручных у которой ходит сама Смерть. А покровительствуют молодым влюбленным, смягчая удары судьбы, богиня цветов Флора и бог изобилия Вертумн. Три последних персонажа не танцуют, это своего рода синтез миманса и первоклассного оперного вокала. Хору
 же на сцене традиционно отводится место античного Демоса, комментатора событий. И наконец, чтобы подчеркнуть пророческий характер произведения Карла Орфа, созданного в Германии накануне Второй мировой войны и для многих прозвучавшего как некое предчувствие фашизма, хореограф вводит образ Диктатора, к которому явно благоволит Фортуна…

С помощью выразительных мизансцен, эффектного видеоряда, а также яркой световой партитуры постановщику спектакля удается создать впечатляющую хореографическую фреску о непобедимой силе истинно человеческого в извечном противостоянии с немилосердной судьбой.

Своим успехом у публики премьерные спектакли «Carmina Burana, или Колесо Фортуны», безусловно, обязаны казанским солистам балета Алине Штейнберг (Фортуна), Кристине Андреевой (Невеста), Нурлану Канетову (Жених), Артему Белову (Парень) и другим. Сочных красок экспериментальной постановке добавили и приглашенные оперные солисты – сопрано Наталья Краевски (Санкт-Петербург) и тенор Нурлан Бекмухамбетов (Московский театр «Новая Опера»), а также детский хор «Delizia».

Последующие фестивальные дни прошли под знаком классического балета. Так, 16 мая на сцене театра представили балет «Жизель», где в главных партиях выступили прима-балерина Большого театра Светлана Захарова и премьер Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Сергей Полунин.

На пресс-конференции, прошедшей накануне спектакля, артисты рассказали журналистам о своем творческом пути и отношении к Нуриевскому фестивалю. «Впервые я станцевала Жизель, когда мне было 17 лет, – призналась Светлана Захарова, – но сегодня мне гораздо интереснее копаться в этой роли, искать новые краски и чувства. Я танцевала этот спектакль на всех лучших сценах мира. Часто партнеры бывали старше меня, и я многому училась у них».

«Очень важно, – отметила она, – что на фестиваль приезжают не только именитые танцовщики, но и молодое поколение артистов». Прима-балерина не исключает также возможности выступить в Казани с сольным концертом.

«Казанский театр очень красивый, а коллектив артистов высокопрофессиональный, – дал оценку всегда лаконичный Сергей Полунин. И добавил полушутя: – Меня сразу предупредили, что публика в Казани образованная и избалованная, поэтому танцевать нужно хорошо».

Своим мнением о том, почему фестиваль классического балета пользуется такой популярностью, поделился и директор театра им. М.Джалиля Рауфаль Мухаметзянов: «Балетная классика, и особенно Чайковский сегодня чрезвычайно востребованы. Каждый год мы ездим на гастроли, и каждый раз публика ждет все те же „Лебединое озеро“, «Щелкунчика», «Спящую красавицу». И хотя иногда мы приглашаем на ведущие роли в наших спектаклях одних и тех же артистов, невозможно предугадать, какая будет атмосфера. В этом заключается прелесть и новизна каждого спектакля».