Об особенностях казанского литературного процесса и его лидерах
Считается: назвать человека публично графоманом – оскорбление. Но в термине этом, по сути, ничего обидного. Словари толкуют, что графомания – неодолимая страсть к сочинительству у человека, лишенного необходимых для этого способностей. Что, например, зазорного в том, когда люди, не обладающие талантами Марадоны, Бэкхема, Пеле, играют в футбол – для себя? Вот и графоман: хочет – пишет, как может. Само по себе это безобидно. Беда, когда в псевдопоэте графомания соединяется с пробивными способностями. Поэты-натуралы, как правило, редко ими пользуются. Как раз в этом они чаще бесталанны.
У поэтов и графоманов есть и другие отличия. Замечено: чем талантливее стихи, тем внимательней автор относится к их критике. Согласится он с ней или нет, огорчится или не очень, но обвинит скорее себя, чем оппонента: недоработал, не смог выразить мысль так, чтобы было понятно всем. Поэты взыскательны и требовательны к себе. Временами начинают до отвращения к собственным стихам стыдиться их несовершенства… Благо, это проходит. Но иногда во время такого кризиса они сжигают свои творения. И рукописи, представьте, горят!
Графоман любую критику воспринимает только как вражеские нападки. Сразу переходит на личность, обвиняет в зависти и интриганстве, начинает клеветать на оппонента или агрессивно браниться. Его нельзя убедить поработать над стихотворением. Для этого нужно понимать, что текст плох. А графоманам нравится все, что они написали. Их рукописи не горят – потому что они их никогда не жгут.
Нет страшней напасти – стихоплет во власти
Если полагаете, что выше изложена теория, ошибаетесь. Это опыт пережитого. В 2007 году я согласилась написать рецензию на книгу по просьбе тогда еще не знакомой мне девушки. Она выглядела трогательно и прилично, подумалось, что стихи окажутся так же хороши, как ее наружность и должность. Но книга оказалась полной нелепых, безграмотных, несимпатичных текстов, которые не дали возможности их похвалить. Рецензия получилась отрицательной.
А девушка оказалась со связями. В другом издании, беззастенчиво назвав себя в заголовке статьи «первой леди поэзии Татарстана», но не приведя ни одной своей строчки в доказательство такого дивного титула, она выдала (под чужой, естественно, фамилией – любят у нас за псевдонимами скрываться) клеветнический вздор о мотивах «плохой» рецензии на ее книжку и нелицеприятные характеристики сотрудников газеты. Особенно досталось моей персоне. Откровенно говоря, досадно за честно сделанную тяжелую работу (критиковать – это тяжело) быть ошельмованной. Но повторись история – снова напишу отрицательную рецензию. Или положительную – если стихи вдруг окажутся хорошими. Они и только они определяют, какой будет рецензия. От этой правды деться некуда, особенно когда стихи уже опубликованы.
Лауреатами не рождаются. Ими становятся
Когда по заслугам – кто против? Но неприглядность казуса с вручением Державинской премии за прошлый год не позволяет обойти этот казус стороной. Случись
«В статье Васи Татарского „За Державина обидно“ говорится о явном графомане, который в прошлом году получил Державинскую премию. Как такое могло случиться, кто принял его в Союз писателей, выдвинул в соискатели престижной премии, кто ее, в конце концов, дал? Ответы на эти вопросы ищите в фельетоне «Чучело кукушки».
Честно говоря, предпочитаю готовыми ответами не пользоваться. Начала с изучения творчества Михаила Тузова, до тех пор мне не известного. Взялась за первую книгу, надеясь дойти до последней, «премиальной». Не удалось. А кому под силу прочесть тонну рифм такого плана:
И мы, и мы,
как древний тот, –
Мы тоже Богом
избранный народ.
Но отчего же мы живем,
как свиньи,
В плебействе утонув
скотиньем?
Нас не страшат ни мор,
ни недород,
Мы, как птенцы свой клюв,
раззявливаем рот,
И полупереваренные мухи
В нем канут,
чтобы вдруг от голодухи
Не совершился жизни
укорот…
Достаточно? Это довольно безобидный образец «гражданской поэзии» автора. Честно пыталась найти хоть какие-то стихи, оправдывающие его лауреатство, но стало только хуже: ЖКТ (как медицинская аббревиатура) воспротивился. Поэтому самых «ядреных» примеров не привожу. Кто не верит – читайте, но предупреждаю… Предостережением могут служить и такие строки самого Михаила, который стимулирует появление стихов и вот так:
Кучу слов,
как на часы минуты,
Я хочу на строчки
нанизать,
Выдать суперстих,
но почему-то
Трудно стало мысли
увязать,
Расцветить их
ангельской палитрой,
Искупать под струями дождя,
Знать, настал,
настал черед пол-литры,
Что сховал
за принтер загодя.
Соперниками Тузова в притязаниях на Державинскую премию были сильные, интересные поэты Алексей Остудин и Айрат Бик-Булатов. Оба сугубо грамотны и вменяемы. Почему ни один из них не стал лауреатом?
Сейчас, когда появились критические реплики и эпиграммы в его адрес, Михаил ведет себя так, как большинство графоманов в таких случаях: грубо и пошло бранится – в рифму. Все-таки лауреат всероссийской премии.
…Ну что ж, стихотворителю,
признаться,
Терпеть самой природой
суждено,
А критику лихому,
может статься,
Хлебать придется
тоже не вино.
Но, впрочем, для двукрылой
этой твари
Чем мерзопакостнее пойло,
тем вкусней,
И слизь течет,
течет по сытой харе.
Кто ж мухобойкой
долбанет по ней?
Такие вот «отповеди» – вполне в стиле автора.
Мэтры пишут километры
В статье «Культура правды – антикультура лжи» академика Дмитрия Лихачева, которая в последнем номере «Казанского альманаха» открывает продолжение разговора о литературе и псевдолитературе, писателях и имитаторах, начатого в предыдущем номере, сказано: «Наша литература необычайно богата и разнообразна. Однако на литературном небосклоне наряду с заметными явлениями немало и ложных звезд: нередко известнейшие писатели на самом деле оказываются пустышками».
- « – Ваши удостоверения, граждане, – сказала гражданка.
– Помилуйте, это, в конце концов, смешно, – не сдавался Коровьев, – вовсе не удостоверением определяется писатель, а тем, что он пишет!»
М.Булгаков. «Мастер и Маргарита»
Действительно, феномен дутых репутаций в литературе существует с тех пор, как появилась сама литература. А «литература – это совесть общества, – утверждает Дмитрий Сергеевич, – его душа. Честь и достоинство писателя в том, чтобы правду, право на эту правду отстаивать при самых неблагоприятных обстоятельствах. Трудно жил Булгаков, трудно жила Ахматова, трудно жил Зощенко. Но трудности не сломили их волю к творчеству. Истинный писатель не поступается своей совестью, даже если он терпит лишения». А если совести нет? Бывает же так. Тогда и «поступаться» нечем. Или нет таланта, а писательские лавры не дают покоя?
В Доме творчества
Очень хочется написать
Нечто значительное.
Даже сосны и небо хочется
Перенести на бумагу.
Стихом, конечно,
не красками.
Ведь я не художник.
Бумагу и ручку берешь,
Кладешь на белый лист
И слишком долго любуешься
Его белизной.
Своей белизной.
Вот и вся недолга – «стихотворение» Лилии Газизовой, руководителя русскоязычной секции Союза писателей Татарстана готово. Еще штук сто такой же продукции – готова книга. Донимаешь знаменитостей – чтобы написали положительные отзывы. А с ними уже можно претендовать на большее: публикацию в толстом журнале, литературную премию. По ходу стараешься обрастать нужными связями. Литераторы из столиц, приезжая в Казань, с кем имеют дело? С председателем секции. Ну и почему из вежливости или безразличия не поддержать дутую репутацию, о степени фальши которой они, возможно, имеют смутное представление, а то и не имеют вообще? Может, они не читали убогих стихов:
Осень люблю
За прохладную ясность.
Еще и за то,
Что ботиночки
можно надеть.
Не люблю босоножки.
А когда прочли, уже поздно – друзья. И карьера в рост. Зачем трудиться над словом, лучше работать над тем, что получается: трогательно попросить, подсуетиться в нужный момент, протиснуться, самой оказать услугу – пригласить на фестиваль в хлебосольную Казань. Дружба крепнет. Сыплются премии, дипломы, статуэтки. И вот уже дей-
ствительно Лилия чуть ли не единственный так широко известный представитель татарстанской литературы. И какой еще премией она не награждена?
Один графоман в поле не воин
Конечно, местным литераторам известен ее писательский уровень, и большинство оценивает его адекватно, но некоторые – за глаза. Ведь Газизова, я считаю, как организатор литпроцесса (так правильно позиционирует себя сама в интервью «БИМ-радио», например) может организовать тебе публикацию в московском журнале, а может и перекрыть. Может включить в какой-то интересный список, а может вычеркнуть…
Осенью в Доме Аксенова знаменитый писатель Сергей Челяев, автор качественного фэнтези, которого не печатают в Казани, а в Москве и за рубежом – охотно, объявил, что у него юбилей: «Десять лет, как мои документы на прием в Союз писателей Татарстана лежат в русской секции без движения». Выходит, руководителю секции не нужно, чтобы она пополнялась талантливыми писателями? Будем справедливы: казанского поэта Тимура Алдошина туда приглашали не раз. Собирали членов… А он не являлся. Почему? «Я уверен, что изменить к лучшему положение русской секции не смогу; опасаюсь при этом, что подвергнутся искажению мои ценности и образ действий», – ответствует поэт.
Как к такому положению дел относится председатель Союза писателей Татарстана Рафис Курбанов? Считает ли он, что Лилия «на месте», как сама говорит о себе? «На этом месте должен быть человек, который беспокоится обо всех русскоязычных писателях. А она больше всего печется о себе, – говорит Рафис Харисович. – В прошлом году от моего имени на бланке организации написала письмо с просьбой участвовать в Волошинском литературном фестивале. Я пресек это, когда в Министерство культуры РТ уже пришло от организаторов фестиваля приглашение на ее имя. Пришлось объяснить, что это был акт самозванства. Разве она единственная достойная кандидатура?.. Вот так уже полтора года с ней борюсь. Меня, действительно, не совсем устраивает работа Газизовой как руководителя русскоязычной секции. Дело в том, что у нас в Союзе более шестидесяти русскоязычных писателей, более сорока из них проживают в Казани. Но обычно собираются в составе не более десяти человек. Газизова уверяет, что приглашает всех… Собрались бы все, могли бы сказать веское слово. Для правления Союза писателей оно было бы основанием к действию».
Кстати, о действиях. Помните, что говорилось вначале о типичной реакции графоманов на критику? О мести либо агрессивной брани? На «Фейсбуке» известный человек угрожал одному из членов редколлегии «Казанского альманаха» расправой. Неоднократные недвусмысленные угрозы были стерты, но кое-кто успел сделать сканы.
