Александр СОКУРОВ: Мифы надо развенчивать

С 8 по 21 апреля в казанских кинотеатрах «Родина», «Мир» и на других площадках проходила ретроспектива фильмов Александра Сокурова, увенчавшаяся в минувшие выходные двумя творческими встречами признанного мэтра отечественной киношколы с казанскими зрителями. На одной из них побывала корреспондент «РТ».

information_items_10074925

Александр Николаевич Сокуров – кинорежиссер, народный артист России, член Комиссии по культуре и искусству при Президенте РФ, дважды лауреат Государственной премии России, лауреат премии Организации Объединенных Наций, премии Святого Престола (Ватикан) и многих других наград. По решению Европейской киноакадемии имя Александра Сокурова внесено в список ста лучших режиссеров мира.

С 8 по 21 апреля в казанских кинотеатрах «Родина», «Мир» и на других площадках проходила ретроспектива фильмов Александра Сокурова, увенчавшаяся в минувшие выходные двумя творческими встречами признанного мэтра отечественной киношколы с казанскими зрителями. На одной из них побывала корреспондент «РТ».

За три с лишним десятилетия работы в кино Александр Сокуров создал почти пятьдесят художественных и документальных фильмов. Уже первая его игровая картина «Одинокий голос человека» по мотивам рассказа Андрея Платонова «Река Потудань» показала, что в кинематограф пришел серьезный и большой художник. Но по тем временам молодого режиссера обвинили в формализме, а сам фильм положили «на полку». Там же оказалась и вторая его работа – «Скорб
ное бесчувствие» по пьесе Б.Шоу. Именно это трудное для Сокурова время ознаменовалось моральной и профессиональной поддержкой Андрея Тарковского. В конце 1980-х годов снятые Сокуровым ранее фильмы не только вышли в прокат, но и с большим успехом представляли российское кино на международных кинофестивалях. Сокуров – пятикратный участник программы Каннского фестиваля, обладатель венецианского «Золотого льва», восьмикратный лауреат премии ФИПРЕССИ и других престижных кинонаград.

Заметными событиями в мире кино последнего десятилетия стали его фильмы из так называемой тетралогии о власти – «Молох» об Адольфе Гитлере, «Телец» – о Владимире Ленине, «Солнце» – о японском императоре Хирохито. В 2011 году Сокуров завершил работу над заключительной частью тетралогии – вольной экранизацией «Фауста» Гете.
 

МЕЖДУ МОЛОХОМ И БЕРЕЗОВСКИМ

– Александр Николаевич, расскажите, как у вас возник замысел кинотетралогии и почему среди ее героев – реальных исторических личностей «затесался» Фауст, по сути, мифологический персонаж?

– Идея эта возникла и оформилась в 1981 году, и понятно, что в тех политических обстоятельствах реализовать ее было невозможно. Такая возможность появилась после смены политического устройства в стране и отмены цензуры.

Я исходил из того, что и Ленин, и Гитлер, и Хирохито – это люди, от действий которых зависели судьбы миллионов. А также из того, что каждый из этих персонажей имел собственную человеческую судьбу. А Фауст – это общечеловеческий тип. У Гете он представлен как некая символическая фигура, очень художественная и неуловимая, миф, одним словом. И моей задачей было опустить этого героя на землю, сложить ему крылышки, чтобы он пожил среди нас как человек.

Мифы надо развенчивать.Нам известно, в какой степени мы зависели от действий и идеологии Ленина. Мы понимаем, в какой мере судьба мира зависела от личности и идеологии Гитлера, и знаем, какие жертвы в том и другом случае были следствием этого. И все было бы просто, если бы эти великие государственные деятели, как иногда кажется, были лунатиками, засланными нам судьбой из космоса. Но это плоть от плоти своих народов. За каждым из этих персонажей стоит определенная национальная культура и проголосовавшие за них миллионы людей. При всей той борьбе, которая сопровождала приход большевиков к власти, их поддерживали миллионы людей. И сталинский террор был бы невозможен, если бы миллионы людей не терроризировали другие миллионы своих сограждан. То же самое Гитлер: он пришел к власти парламентским путем, и миллионы немцев пошли служить в армию. Миллионы пересекли границу нашей страны и творили на территории Советского Союза весь тот ужас… А Япония, захватившая гигантскую территорию, гораздо большую, чем нацисты? Как там сосчитать количество жертв? В конечном счете это отложенная, растворенная ответственность, переложенная всеми нами на конкретных изуверов. На самом же деле сотворенное ими зло есть результат вялости и лени миллионов людей, целого народа…

В каком-то смысле моя тетралогия – это картина двадцатого века и того, к чему пришел цивилизованный мир. И, пожалуй, самый тревожный симптом, что исторический опыт мало чему нас учит. То есть речь идет также о накоплении ошибок…

– Вы не хотели бы снять фильм о Владимире Путине?

– По первому образованию я историк и принимаю решение снять тот или иной фильм, исходя из своих исторических размышлений. У меня есть две картины о Ельцине, с которым я был лично знаком, и многие часы мы проводили в разговорах и спорах. И потому за эти фильмы я отвечаю. А с Владимиром Владимировичем мы встречаемся часто, но наши беседы редко касаются истории, каких-то конфликтных моментов политической и общественной жизни.

– Вы были знакомы с Борисом Березовским?

– Мы встречались и беседовали с ним дважды, но это было давно. На мой взгляд, несчастье этого человека в том, что его амбиции, его энергетика иногда были деструктивными. Как человек яркий, увлекающийся и сильный, он пытался влиять на власть. А это всегда заканчивается плохо. На власть не надо влиять, с властью надо работать и быть равносильным ей. Власть нельзя обслуживать.
 

«ВИШНЕВСКАЯ – ЭТО ЧУДО!»

В кинотеатре «Мир» в качестве «затравки» к разговору кинорежиссера со зрителями был показан фильм «Александра», съемки которого проходили в Чечне, где тогда еще не был отменен комендатский час. А на главную роль Сокуров пригласил Галину Вишневскую. «Я всегда мечтал поработать с этой великой актрисой, – признался он казанской публике. – И считаю, общими усилиями нашей съемочной группы эта картина получилась, да и самой Галине Павловне Вишневской она очень понравилась. Несмотря на то, что условия на съемках были совсем не по ее возрасту – жара до 45 градусов, непростая военная обстановка… Но почему-то я был уверен, что ничего плохого не случится. Вишневская – это же чудо! Таких людей, как она и Ростропович, даже в России немного».

Кстати, в Чечне фильм «Александра» до сих пор не разрешен к показу. И, по словам режиссера, он этим не слишком огорчен. «Всему свое время. Там ситуация своеобразная, и, на мой взгляд, она становится все тяжелее и тяжелее. Бог им всем в помощь».
 

О ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ НИШАХ И НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ

– Сложность в том, что мы существуем в одном государстве с народами, занимающими разные цивилизационные ниши. Это не означает, что кто-то  лучше или хуже, кто-то  впереди или позади других. Это только означает, что, скажем, попытки осуществления демократических процедур на Северном Кавказе, а я там часто бываю, наталкиваются на то, что это другая цивилизационная культура, которая основана на родоплеменных отношениях. А там, где все друг другу родственники, трудно осуществлять даже элементарные законные требования. И таких противоречий в жизни большого российского государства очень много. И с ними никто ничего не делает, хотя они-то и порождают различные зоны напряжения, в том числе мотивированные ваххабизмом.

…Я за то, чтобы сохранять и беречь национальные качества и особенности как огромную ценность не только цивилизации, но и божьего промысла. Мы разные, и потому должны любить друг друга и в то же время быть на некоторой дистанции друг от друга. Эта дистанция и есть уважение к другой культуре. Потому что постичь культуру другого народа невозможно, она таинственна и божественна. И как художник я могу только умолять не разрушать национальную культуру, не делать по отношению к ней резких движений и не привносить в нее какие-то радикальные изменения и новшества.
 

«РЕЖИССЕР – ОЧЕНЬ ОПАСНАЯ ПРОФЕССИЯ»

– Я по своей природе читатель и не очень люблю кино. Я очень люблю книгу. И мои идеи, мотивировки моих поступков прежде всего связаны с моим огромным читательским опытом. Я заставлял себя много читать и прочитал тысячи книг. Для меня это было и фактом жизни, и фактом моего развития. Я считаю, что только книга формирует и развивает личность. И если для одних это семейная традиция, то я из очень простой семьи, и Ахматова в нашем доме стихи не читала. У меня не было наставников, и я вынужден был сам собой заниматься. Поэтому я считаю, что самая правильная позиция – быть искренним и иметь очень четкие критерии. Для меня такими критериями являются образ, культура и трудолюбие. Мой идеал – писатель, а не кинорежиссер. Я провел достаточно много часов с Александром Солженицыным, близко знал других писателей и видел, как непросто рождается Слово – с помощью колоссального отбора, через отрицание себя, ценой большого персонального труда автора. В кино сейчас многое очень просто – есть камера, хорошая современная оптика, и потому там чаще происходят подмены.

– Больше половины вашей фильмографии составляют документальные ленты. Как вы оцениваете современное состояние кинодокументалистики?

– В документальном кино в последнее время действительно произошла техническая революция. Появление видео сделало из кинодокументалистов людей, которые могут все. То, что держит сегодня в руках молодой режиссер-документалист, не идет ни в какое сравнение с тем, что в свое время было у меня. В свою очередь это привело к тому, что режиссура, в том числе документальная, стала максимально доступным занятием. Это все равно как если бы медучилища стали сразу выпускать хирургов. И не надо учиться в институте, проходить интернатуру, годами стоять у операционного стола в качестве ассистента. Культура и искусство, на мой взгляд, такая же «операционная» система, только в данном случае речь идет о хирургических операциях на душе. И сегодня доступность этих инструментов привела к тому, что в современном документальном кино появляется много мусора, фильмов, сделанных по принципу «что вижу, то и пою», без осмысления и привнесения художественных мотивировок. Иногда, конечно, это имеет результат. Скажем, когда съемка ведется в условиях войны, боевых действий, которые столь же бесчеловечны и механизированны. Но когда речь идет о каком-то художественном результате, то тут начинаются проблемы.

К документальному кино надо относиться с не меньшей осторожностью, чем к игровому. И в этом смысле я опять же призываю вас к чтению, поскольку визуальные произведения способны привести общество к регрессу. Художественных идей в современном визуальном искусстве ничтожно мало. Сегодня 98 процентов визуальных произведений являются товаром. И только два процента – это киноискусство. То есть большая часть того, что смотрит современный зритель, является товаром. Цель таких картин – извлечение прибыли и клонирование вкусов, создание впечатления, что все люди похожи друг на друга. Вот так и рождаются общества, которые выбирают гитлеров, трумэнов и т. д. Это результат вивисекции, которую визуальный товар производит с человеком и общественным сознанием.

– Почти ежегодно в разных странах с успехом проходят ретроспективы ваших фильмов. В России же настоящих поклонников авторского кино по-прежнему немного…

– Реакция зрителей на то или иное кино – это показатель среднего уровня культуры населения. К сожалению, в европейских странах и даже в Америке, что лично для меня было открытием, уровень культуры среднестатистического зрителя выше, чем в России. Даже учитывая огромную подвижку в развитии культуры в советский период. Тогда общий уровень культуры населения в нашей стране был на несколько порядков выше, чем в Европе, и намного выше, чем в современной России. Кроме того, в Европе раньше, чем мы, прошли эпоху агрессивного телевидения, а это решающий фактор разрушения этнической и духовной культуры, превращающий народ в население. И те ограничения, которые давно существуют в Штатах и Европе на показ насилия, жестокости, мы никак не можем пробить ни парламентскими, ни какими-то иными способами. Мне лично неоднократно доводилось об этом говорить, в том числе в присутствии президентов, но – никакой реакции.

– Что вы думаете о современном кинообразовании?

– Я преподавал в Японии, Италии, США, сейчас веду спецкурс у Анджея Вайды в Европейской киношколе. У меня есть студенты в Кабардино-Балкарии. И я за жесткое структурированное образование. На том курсе, который я веду, жесточайшая дисциплина и никакой богемной вольности. Режиссерское образование стало слишком доступным, а так не должно быть. Поэтому я за строгость и ограничение доступа к получению режиссерского образования абы как и абы где. Это слишком опасный род деятельности. Я вижу много общего между художественным образованием и медициной, которая тоже требует жесточайшей структурности, культуры и вопрошаемости к студентам, потому что слишком высокая ответственность. Режиссер – очень опасная профессия.

Записала Ольга КРУЧИНА

+1
0
+1
0
+1
0
+1
0
Еще