Как во всеоружии встретить изменения, которые произойдут в стране в ближайшие два-три года в образовании, здравоохранении, экономике? Эту проблему призваны разрешить сессии “Открытый университет: Казань-2004-2005”, организованные Центром стратегических исследований Приволжского федерального округа.
Важный для всей республики “диалоговый” проект не случайно разворачивается на базе КГУ – он призван вернуть общество на его ключевую региональную интеллектуальную площадку. Ведь университетская жизнь в течение нескольких десятилетий была обособлена от жизни города и региона, вместо того чтобы активно влиять на них.
Всего запланировано семь сессий. Состоявшаяся на днях в Научной библиотеке КГУ им.Н.И.Лобачевского явилась второй по счету. На мероприятие под названием “Экономический потенциал пространственного развития” собрались представители профессионального сообщества архитекторов Татарстана, должностные лица, ответственные за разработку и принятие решений в обозначенной сфере, а также эксперты федерального уровня – признанные авторитеты в области территориального планирования. Один из них – Вячеслав Глазычев, профессор Московского архитектурного института, доктор искусствоведения. Небезынтересно, хотя и спорно, дискуссионно, его мнение о путях решения обсуждаемых специалистами проблем в Татарстане, в частности, в столице республики.
– Пространственное развитие в Европе давно стало эффективной управленческой технологией, – сказал Вячеслав Глазычев. – И Татарстану тоже пора увидеть “Большую Казань” с примыкающими к ней районами – понять, что есть физический город, который по границам не совпадает с функциональным – тем, в котором люди совершают маятниковые миграции на дачу и работу. Мне довелось проводить немало экспедиций по малым российским городам, работал я и в Лаишевском районе Татарстана. Любопытная ситуация – он примыкает к Казани физически, там около 150 тысяч дач казанцев, но де-юре их не существует: пожарная охрана, скорая помощь, милиция рассчитаны на 26 тысяч лаишевцев. Потому что формально есть граница города и есть район. Осмыслив этот пример со всех сторон разными специалистами, мы можем слабость муниципальных образований, районных центров превратить в силу – надстроить особый тип местного органа, пусть сначала совещательного (в Канаде, например, уже законодательного). Совместив юридические границы этих “городов”, мы получим так называемый “метрополити юнит” – столичный округ. Границ муниципальных образований он не перечеркивает, а вот новые, более тонкие возможности регулирования открывает. У Казани есть шанс не повторять московские глупости, в результате которых проблема мусорного полигона оказалась там неразрешимой. Потому что там два субъекта (Москва и область) не могут по-партнерски договориться, выработать контракт, который поддержит население.
– Вы сторонник идеи так называемой альтердецентрализации, иначе говоря, переноса ряда столичных функций в различные крупные города России. Какие федеральные функции, на ваш взгляд, могла бы взять на себя Казань?
– Возможно, Казани предрешено сыграть роль мощного транспортного узла. Это не жесткий прогноз, но через 5-7 лет такое, я думаю, станет возможным.
– Во всех крупных городах Поволжья еще в недрах социалистической системы сложились региональные архитектурные сообщества со своими особенностями. Что вы скажете в этом отношении о Казани?
– Все дело в харизме. В Нижнем Новгороде, например, благодаря мощной персональной харизме, увы, погибшего Александра Харитонова сложилась определенная школа, очень живая, энергичная, с опознаваемым почерком. В Казани же в целом в архитектуре пока не хватает сильных решений. Справедливости ради должен сказать, что в плане силы архитектурного сообщества Москва тоже недалеко ушла. Сегодня, скажем, даже в Саранске уже заметно формирование в городской архитектуре какого-то оттеночного, если не стиля, то манеры. Объяснение простое: собралась группа пассионариев, захватила лидерство. Архитектура во всем мире делается только так, людьми “длинной воли”. Или же очень продуманной политикой конкурсности, которую проводят власти.
– Удачны ли, по-вашему, казанские “новоделы” – мечеть Кул Шариф, развлекательный комплекс “Пирамида”, отель “Мираж”?
– Композиция города проявляется прежде всего через силуэт – границу между “телом” города и беспредельностью неба. Так в человеческом сознании возникает образ города, обладающий огромной устойчивостью в историческом времени. Не одно столетие Казань прочитывалась через панораму кремлевского холма и его доминанту – загадочную башню Сююмбике. И вот на рубеже ХХ и ХХI веков в небо вторглась новая вертикаль – мечеть Кул Шариф. В связи с этим возникла “битва вертикалей” и смысловая сумятица в восприятии Казани. Мечеть Кул Шариф – очень самостоятельное архитектурное “тело” и в то же время, на мой взгляд, не настолько мощное, чтобы совсем все подавить и стать главным. Возможно, со временем эта “смысловая сумятица” и исчезнет.
Кстати, я обратил внимание: ночью это культовое здание выглядит как элемент декорации к какой-то опере…
Вообще, во всем мире происходит слияние архитектуры с дизайном и шоу-дизайном. Светодизайн и дисплеи всех видов создают новую аудиовизуальную среду, безразличную к телесной пластике фасадов. Факт малоприятный, но деваться от него некуда. В архитектуре царит разнообразие стилей: вторичный постмодерн, функционализм, тонкая и сложная игра в хай-тек, стилизация двадцатых годов, холодный минимализм… Свобода формообразования свалилась на наших архитекторов враз, после десятилетий проектирования типового жилья из панелей. И они, что называется, дорвались: это хочется придумать, то попробовать… Поэтому господствующее у нас последние десять лет направление в архитектурном проектировании я называю “Очень захотелось”.
В русле данного направления построена и “Пирамида”. Отель “Мираж” я еще не успел как следует рассмотреть.
– А как вы оцениваете реконструкцию центра?
– Что сделано, то сделано. Радует факт динамичного рывка, который сделал город. При этом многое сделано по-медвежьи, но это уже другой разговор. Давным-давно приготовлено пространство манежа под улицей Баумана, я влезал в него два с лишним года назад, но проекта его коммерческого освоения параллельно не разрабатывалось. В результате идут метания, а очаровательные интерьеры гостиницы “Казань” рушатся. Ладно, если бы на этом месте уже возникло что-нибудь замечательное. Думается, отсутствие четкой программы освоения при реконструкции сказывается на том, что происходит.
– Решит ли строительство метро транспортные и социо-пространственные проблемы Казани?
– Принципиально важно сейчас протянуть ветку метро до микрорайона Азино. Ведь огромный район оторван от ядра города. Однако, несмотря на всю важность данного сооружения, следует понимать, что метрополитен с одной линией не способен решить все транспортные проблемы города. Даже московская разветвленная система неспособна этого решить, поскольку слишком неудобно выстроена сеть.
Республиканской общественности следует задуматься о другом: как сохранить целый ряд городов Татарстана? Поскольку прогноз демографический, увы, пессимистичен. Уже сейчас начинается конкуренция на выживание между средними городами. Трудно будет сохранить население в Набережных Челнах. Возможен приток населения оттуда в столицу, если в Казани будет интенсивное экономическое развитие.
– В своих книгах об архитектуре вы впервые ввели термин “профессиональные горожане”. Без учета их мнения в градостроении нельзя добиваться полноты проектного образа. Каковы отличительные черты этих людей?
– Профессиональный горожанин знает правила игры не только формальные, но и неформальные. Знает, что можно и что нельзя. Участвует в жизни города как гражданин. Как профессиональный собственник несет на себе бремя ответственности. В первом поколении профессиональным горожанином стать невозможно, а во втором – да, если для этого очень много работать.
Галина ЗАЙНУЛЛИНА.
