В ходе “круглого стола”, состоявшегося в Министерстве экономики и промышленности республики, пожалуй, единственным оппонентом геологов выступил народный депутат РТ Марат Галеев. И отнюдь не случайно. Именно в 1990 году он, как депутат Верховного Совета Татарстана, принимал непосредственное участие в закрытии строительства Татарской АЭС, готовил документы для обсуждения в парламенте, встречался с учеными и энергетиками. Марат Гадыевич прекрасно помнит, какое давление оказывалось на Казань из центра, чтобы этот проект не был заморожен. Он и сегодня остался при своем глубоком убеждении, что Татарстан может обойтись без атомной станции.

– Марат Гадыевич, на чем основывается ваша уверенность в том, что Татарстан и через двадцать лет может нормально развиваться без атомной энергетики?

– Я не согласен с теми выкладками, которые легли в обоснование тезиса, будто нас всех ожидает энергетическая катастрофа. Это абсолютно не так, поскольку неверно сделаны прогнозы развития экономики. Там предполагается рост потребности в электроэнергии. На графике – это прямая, упорно стремящаяся вверх. Но ни в одной стране рыночная экономика так не развивается (если, конечно, Россия в этой области не пойдет своим особым путем). Развитие идет циклически. Это во-первых.

Во-вторых, есть расчеты энергоемкости валового продукта в развитых странах. Что они показывают? Там, независимо от месторасположения страны, на один доллар валового продукта тратится менее одного киловатт-часа электроэнергии. В России, как и во Вьетнаме, тратится 2,5 киловатт-часа. В Татарстане – приблизительно столько же. Это говорит о том, что мы купаемся в электроэнергии, ее дефицит – это иллюзия.

Проблема в другом. У нас отсталые технологии, высокая энергоемкость продукции, мы слишком расточительны. И нам нечего делать на мировом рынке с такими подходами в экономике. Вместо того чтобы экономить, мы строим новые дорогостоящие атомные станции. Поэтому если заглядывать в 2020 год, как предлагает Правительство, то нужно думать о реальном снижении энергоемкости валового продукта.

В советское время мы исходили из ошибочного предположения о том, что отрасли первой группы экономики будут развиваться быстрее, чем производство товаров народного потребления. Внутри же первой группы наиболее высокие темпы роста закладывались для энергетики. Но ее опережающее развитие понималось исключительно как экстенсивное, то есть тиражировались станции, которые уже в момент закладки были морально устаревшими. В итоге мы пришли к тому, что КПД тепловых станций невысок, они “прожорливы” и неэкономичны.

– Но, может быть, поэтому российское Правительство и пытается уйти от ТЭЦ в сторону атомных станций?

– Мы не там ищем выход. Нам говорят, что атомная энергетика – это вершина технологического прогресса. Но это взгляд 30-летней давности. Именно тогда считалось, что в двадцать первом веке 50 процентов электроэнергии будет вырабатываться на атомных станциях. Этого не случилось. Удельный вес АЭС в США не превышает 17 процентов, в России – 15 процентов. Почему? Да потому, что станции обнаружили свое генетическое несовершенство.

Кроме того, их сторонники неверно подсчитывают себестоимость одного киловатт-часа электроэнергии. Этот показатель формируется исходя из ведомственных интересов. Из затрат исключаются подготовка энергоносителя и переработка отработанного топлива. Эти стадии “атомного процесса” финансируются из госбюджета. Получается, что в строительстве АЭС нет никакой экономической целесообразности. Станции являются лишь не очень удачной альтернативой традиционной энергетике.

Да, они занимают свою нишу, но расширить ее не могут в силу экономической неэффективности. Главный вопрос здесь – переработка отработанного ядерного топлива. Это нерешенная научная проблема мирового уровня. Сейчас в развитых странах работают над новым поколением ядерных реакторов, которые должны сократить выход отходов и повысить эффективность АЭС. Но пока в мире таких станций нет.

Еще одна проблема – это ограниченный срок работы станций, всего несколько десятков лет. После завершения этого технологического цикла никто не знает, что делать с АЭС и какие требуются затраты для ее утилизации. И те, кто заглядывает в 2020 год, почему-то не хотят посмотреть в год 2050 и дальше. Скажу еще одну вещь. Атомная станция – это федеральная собственность. Своими низкими тарифами (даже если они и будут) АЭС просто поставит на колени “Татэнерго”, которое останется один на один со своей дорогой энергетикой. Более того, АЭС не даст тепло в дома людей, не сможет работать в режиме пиковых нагрузок. Станция еще создаст нам немало проблем, например, как производить тепло без электроэнергии? Потребуется перестройка всех ТЭЦ…

И последнее. АЭС – это и прямой вред для здоровья людей, и повышенный риск для работающих. Радиация не имеет ни цвета, ни запаха, ее нельзя пощупать. А человек так устроен, что пренебрегает той опасностью, которую не видит, не слышит… Я не говорю уже о прямых причинах геологического характера, которые заставили нас в 1990 году отказаться от строительства АЭС в Камских Полянах.

– Марат Гадыевич, давайте вернемся к энергетике. Какой же выход вы предлагаете? Наши ТЭЦ морально устарели, газ дорожает, АЭС в силу названных вами причин для республики не подходит. Где же будем брать электроэнергию?

– Что касается тепловых станций, то их необходимо модернизировать. В мировой практике есть станции с очень высоким КПД. Работы в этом направлении ведутся и у нас в республике. На Казанской ТЭЦ-1 меняются турбины, в результате расход топлива сокращается на 30 процентов при сохранении прежней мощности. У нас “заморожены” два энергоблока на Заинской ГРЭС. Мы практически не занимаемся малой энергетикой, не используем для этих целей попутный газ, биогаз с животноводческих комплексов. За рубежом давно создают интегрированные производства – животноводческий комплекс и мини-электростанция на биогазе, мусоросжигающий завод и свой источник электроэнергии. Мы же об этом столько времени говорим и… ничего не делаем.

У нас есть альтернативы атомной станции, их надо обсуждать, готовить проекты и их реализовывать. Конечно, крупномасштабные проекты более впечатляющи, но более ли они эффективны?

– Если этот вопрос будет рассматривать Госсовет, то каков ваш прогноз?

– Я думаю, что на депутатов будет оказываться давление. Но нужно помнить, что речь идет не о Камских Полянах, не о Нижнекамском районе и не о работниках “Камэнергостроя”. Речь идет о населении всей республики. Что меня еще беспокоит в этой ситуации? Вот смотрите, не так давно на Смоленской АЭС что-то случилось. Населению сообщили: взорвался баллон с пропаном. Однако люди начали испытывать головную боль, першение в горле. И знаете, когда узнали правду? Когда в Брянске (там после чернобыльской катастрофы повесили на площади перед мэрией прибор, показывающий уровень радиации) прибор показал превышение уровня радиации в 2-3 раза. О чем это говорит? О том, что Чернобыль нас ничему не научил, что атомное ведомство и власти в очередной раз нас обманывают. Стиль работы не изменился…

Интервью взяла