Балаково, второму по величине городу Саратовской области, – 240 лет. Поселение староверов было основано по указу императрицы Екатерины II на месте казачьего юрта. В 1913 году село стало городом. Но ускоренное развитие Балаково началось в середине 60-х годов прошлого века, когда на город буквально “посыпались” всесоюзные стройки. Здесь были построены объединения “Балаковское химволокно”, “Балаковорезинотехника”, “Балаковские минеральные удобрения”, ТЭЦ, Саратовская ГЭС и, наконец, атомная электростанция. Сейчас в Балаковском муниципальном образовании (по-нашему – в районе) проживает 227,5 тысячи жителей, в том числе 206,4 тысячи – непосредственно в городе.

Руководителям Балаково не привыкать к приездам гостей. Чаще всего визиты связаны с работой атомной станции, которая является одной из лучших в России. АЭС – это четыре энергоблока по тысяче мегаватт каждый. По проекту и мощности она во многом похожа на недостроенную Татарскую АЭС в Камских Полянах. Именно поэтому делегация Татарстана и приехала к соседям, чтобы увидеть своими глазами это чудо энергетики.

Сегодня станция вырабатывает в год 28 млрд. киловатт-часов электроэнергии. Это практически столько, сколько потребляет экономика и социальная сфера нашей республики. “Построив подобный объект, мы сможем закрыть все устаревшие ТЭЦ республики, работающие на газе и мазуте”,- поясняют сотрудники Минэкономпрома РТ.

Если Татарстан – регион нефтяной и нефтехимической промышленности, то локомотивом Саратовской области можно назвать энергетику. Ее доля в общем объеме производства составляет 30 процентов (в РТ – 5-6 процентов). Естественно, область не в состоянии “переварить” такие объемы электроэнергии, поэтому ее излишки по высоковольтным линиям экспортируются в другие регионы – Поволжье, Центральную часть России, на Урал и даже в Сибирь. Сейчас, как уже было сказано в первом материале, обсуждается вопрос о строительстве второй очереди Балаковской АЭС (это два энергоблока по 1000 мегаватт каждый). После их запуска станция превратится в самую крупную в России, а область – в крупнейшего экспортера электроэнергии. Более того, саратовские энергоресурсы, скорее всего, пойдут и за пределы России, поскольку сейчас рассматривается вопрос о строительстве высоковольтной линии из области в Казахстан. Рассказывая о сегодняшнем дне АЭС и перспективах на ближайшие 10 лет, генеральный директор станции Павел Ипатов как бы говорил: смотрите, что вы не построили и что потеряли…

Атомная станция – объект и в самом деле грандиозный. Четыре энергоблока, огромный безлюдный машинный зал, где зимой температура плюс тридцать, а летом – плюс пятьдесят три, наземный саркофаг, под которым закопан глубоко в землю ядерный реактор. Эти саркофаги внешне чем-то напоминали крематорий – из темного бетона, таинственные. Процессы, происходящие там, чаще всего недоступны пониманию простого человека. Первое впечатление от станции – неужели все это мог сделать человек? Вторая мысль – а насколько все это безопасно? Если из трубы химкомбината валит дым и щиплет в горле, мы знаем и чувствуем, что это не очень хорошо для нашего здоровья. Но радиация – она без цвета, вкуса и запаха, попробуй на глаз определи, сколько ты ее хватанул…

АЭС – это, конечно, не место для экскурсий. Это предприятие суперрежимное, если можно так выразиться, работники службы безопасности тут – на каждом шагу. Достаточно сказать, что сопровождающих нашу делегацию лиц было больше, чем самих экскурсантов. У нас всех без исключения (невзирая на чины) проверили документы, нас пропустили через “рамы”, заставили выключить телефоны – не дай бог, частота “мобильника” совпадет с частотой реактора. Всем вежливо, но строго предложили надеть на головы каски. Наверное, такие меры оправданы, особенно в век терроризма и войны с Чечней, в век безответственности и экономического кризиса…

Чистоте и порядку на станции мог бы позавидовать любой хозяйственный руководитель. И этот блеск на территории и в помещениях наводили отнюдь не к нашему приезду. Попробуй вылижи за несколько дней такие огромные площади, по которым нам пришлось пройти. Зона, где мы побывали, называется “грязной” (хотя до ее стерильности далеко некоторым нашим лечебным учреждениям). Есть и “чистая” зона, куда должен быть специальный допуск, где переодеваются в специальную одежду и работают исключительно профессионалы.

Обучение и переподготовка кадров – дело отнюдь не формальное и строго обязательное для всех без исключения работников станции. Если ты трудишься на АЭС, раз в три года будь добр сесть за парту, освежи знания, изучи все новое, что придумано в атомной энергетике. Кроме того, здесь постоянно проводятся тренинги (и индивидуальные, и групповые) на случай возникновения нештатных ситуаций. Правда, у специалистов станции всегда есть страховка – автоматика, которая тут же сработает в мало-мальски непонятной ситуации. “Вот перережьте где-нибудь проводок, и автоматика тут же сработает,” – убеждали нас специалисты станции. Резать мы, конечно, не стали, поверили на слово.

О стопроцентной гарантии безопасности станции сегодня никто не говорит. Жизнь такова, что, по сути, любой объект экономики несет в себе потенциальную опасность, будь то нефтехимия или трубопровод. Другое дело, что сравнительно новая Балаковская АЭС, вернее саркофаг ядерного реактора, как убеждают конструкторы, может выдержать самые невероятные ситуации: и землетрясение в 8 баллов, и бомбардировку снарядами, и возможный подъем воды в Волге. Более того, и радиационная обстановка, и выбросы в воздух контролируются и не превышают, как опять же убеждают специалисты, допустимые нормы.

Но если станция столь безопасна, то возникает другой вопрос: почему у работников АЭС 36-часовая рабочая неделя и все они находятся на так называемой “вредности”? Почему “Росэнергоатом”, планируя строительство подобных объектов, направляет 10 процентов стоимости на развитие социальной сферы? Уж не потому ли, что эти отчисления – своеобразная плата населению городов и районов за возможный вред их здоровью? До недавнего времени у жителей “атомных” городов были и другие льготы. Они пользовались правом на 50-процентную оплату коммунальных услуг, местные органы имели специальные внебюджетные фонды социального развития…

Кстати, о тарифах. Один из главных тезисов в пользу атомной станции – сравнительно низкая себестоимость вырабатываемой электроэнергии и, следовательно, приемлемые тарифы для населения. Давайте разберемся. Атомная станция – исключительно федеральная собственность, поэтому тарифы тут устанавливает Москва. До 25 января жители Балаково платили 35 копеек за киловатт-час электроэнергии, то есть половину тарифа. С 25 января – уже 90 копеек за киловатт-час. Почему? Во-первых, как уже было сказано, 50-процентную льготную оплату российское Правительство отменило, а заодно и повысило тариф до 90 копеек. Саратовская область, похоже, пока ничего не смогла сделать. Теперь вернемся к Татарстану. Мы имеем замкнутую и “суверенную” энергосистему и право самостоятельно утверждать тарифы на электроэнергию. С января мы тарифы для населения подняли до… 73 копеек за киловатт-час, хотя Москва диктовала более высокую цифру. Но мощности как бы наши, и мы приняли решение исходя из своего видения ситуации.

Вернемся опять в Балаково. АЭС – большой козырь для местных властей. Сегодня атомная станция приносит 20 процентов доходов в казну муниципального образования. При этом на станции работает менее 6 процентов трудоспособного населения. Средняя зарплата работающих – девять тысяч рублей, средняя в городе – 3600. Понятно, что с 1980 года Балаково развивается практически за счет средств “Росэнергоатома”. На эти деньги были построены 600 тысяч квадратных метров жилья, три школы, 11 детских садов, медсанчасть, поликлиники. Вторая очередь Балаковской АЭС позволит направить в социальную сферу города еще 4-5 млрд. рублей. Местные власти, как сообщил мэр Владимир Тимофеев, уже наметили, куда эти средства потратить – на строительство жилья, дорог, моста, закупку медицинского оборудования. После сообщения мэра Балаково стало, в общем-то, понятно, почему жители Камских Полян выступили с обращением о снятии запрета на строительство Татарской АЭС. Город в Саратовской области имеет такую социальную сферу, которая и не снилась населению татарстанского поселка.

Как население относится к атомной станции и к расширению ее мощностей, спросили мы у главы Балаково. В целом положительно, поскольку знает, что это принесет городу и каждому в отдельности. Хотя и есть группы людей, которые критику атомной энергетики сделали своей постоянной работой. Менеджеры станции активно общаются с населением (даже построили современный информационный центр), отвечают на их вопросы, проводят уроки со школьниками. Наверное, поэтому и не возникает острых ситуаций. Более того, Балаковская АЭС стала своеобразной действующей выставочной экспозицией, куда приезжают делегации из регионов, где планируется построить или уже строятся атомные станции.

Однако нужно понимать, что на пути к социальному благополучию жителей Камских Полян, о котором они мечтают, встает вопрос: а можно ли там строить атомную станцию? Есть ли условия для этого? Не обрекаем ли мы себя и будущие поколения на вечные разборки с мирным атомом? Если есть хоть малейшие сомнения, то строить станцию, конечно, нельзя. И вряд ли Правительство пойдет на этот шаг, если геологи скажут “нет”. Однако у геологов, судя по состоявшемуся в Минэкономпроме “круглому столу”, нет единого мнения на этот счет. Но о спорах ученых мужей мы поговорим в следующем материале.