Люди постарше помнят, а профессионалы-энергетики знают, что при Советской власти граждане платили по 4 копейки за киловатт-час электроэнергии, а предприятиям он обходился в 1,97 копейки. Почти даром и намного ниже себестоимости. Смысл такого внеэкономического занижения тарифов достаточно понятен: с одной стороны, партия и родное советское правительство демонстрировали неусыпную заботу о простом народе, а с другой – искусственно уменьшалась себестоимость энергоемких производств, например алюминия, а вместе с ними и всех товаров вообще. Благодаря этой нехитрой комбинации мы делали больше всех в мире танков и самолетов при очень скромном военном бюджете. Большевики не учли того, что дармовой ресурс никто не будет экономить. Поэтому несмотря на все громкие кампании по экономии электроэнергии (помните брежневское: “Экономика должна быть экономной”?) энергоемкость на единицу валового внутреннего продукта получалась у нас в 2,5 – 4,5 раза выше, чем в развитых странах. Не в последнюю очередь именно из-за этого перекоса социализм и проиграл в экономическом соревновании с капитализмом.
Прискорбный факт: за все годы рыночных преобразований этот перекос не только не исправился, но даже и усугубился. По данным Госкомстата РФ, сводный индекс цен производителей промышленной продукции по отношению к 1990 году составил в 2002 году 47, тот же индекс для продукции топливной промышленности равен 87, а для тепловой и электрической энергии – 34. Эти скучные цифры отражают редкий по своей драматичности процесс и означают, что ценам на топливо Правительство разрешало расти в два с лишним раза быстрее, чем ценам на производимую из него энергию. Теперь понятно, почему первые миллиардные долларовые состояния возникли у нас именно в нефтяной и газовой промышленности? А следующие появились в цветной металлургии – наиболее энергоемкой отрасли промышленности, потому что продает она свой товар за границу по свободным мировым ценам, а нужную ей для производства энергию покупает по ценам внутренним, директивно устанавливаемым Правительством. Никто ведь особенно-то и не скрывал, что на последних скандальных выборах губернатора Красноярского края боролись никелевые и алюминиевые миллионы. Никелевые оказались сильнее.
Впрочем, возвращаясь к теме, надо заметить, что отставание энергетического ценового индекса от общепромышленного может означать только одно – доля энергии в финишной цене товаров продолжала сокращаться и в рыночные времена. Причем совсем не в результате внедрения в промышленность энергосберегающих технологий, а просто благодаря исключению энергии из числа рыночных товаров.
Все экономически неэффективное народное хозяйство страны большевики дотировали нефтегазовыми долларами. Демократы-рыночники пустили нефтедоллары на формирование имущего класса. И это понятно. Ни в какой другой отрасли нельзя было мгновенно создать десятки или сотни крупных состояний. Но при этом во избежание хаоса надо было чем-то поддерживать на плаву всю остальную экономику и социальную сферу. Энергетика отлично подошла на роль дойной коровы. Во-первых, благодаря значительному запасу прочности, созданному за годы Советской власти, и, во-вторых, из-за почти двукратного падения производства. В силу технологических особенностей потребление энергии не могло снизиться пропорционально сокращению производства, но все равно оказалось значительным. Вот избыток-то производимой продукции и позволял держать отрасль на голодном пайке, не замечая дряхления оборудования и выбытия устаревших мощностей.
Понятно, что без конца продолжаться это не могло. Даже самая упитанная корова на скудных кормах рано или поздно сначала перестанет доиться, а затем и вовсе отдаст концы. Износ основного оборудования, не обновлявшегося в отечественной энергетике более десяти лет, подошел к критической черте, за которой количество ежедневно возникающих дыр превысит возможности их латания. Сначала былой избыток сменится дефицитом энергии, а далее – неконтролируемый распад отрасли, сопровождаемый остановкой промышленных предприятий, замерзанием системы отопления жилья и экологическими катастрофами.
Во избежание апокалиптического развития событий Госдума РФ приступила к рассмотрению пакета законопроектов по реформированию энергетической отрасли. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что основная суть грядущих преобразований состоит в создании оптового рынка электроэнергии и механизма формирования экономически обоснованных тарифов, учитывающих реальные затраты на производство энергии и доставку ее потребителю. Иными словами, энергия должна стать таким же товаром, как и все остальные, свободно покупаться и продаваться по ценам, диктуемым спросом и предложением. В макроэкономическом аспекте реформа должна дать предприятиям энергетики средства на развитие, а потребителям – стимулы к рациональному использованию энергии.
А что она означает для ОАО “Татэнерго” и всех потребителей энергии у нас в республике? Государственный суверенитет Татарстана организационно обособил “Татэнерго” от РАО “ЕЭС России”, но не может отгородить его от возникающей в России энергетической рыночной среды. Да и не нужно этого. Если нынешние крупные потребители продукции “Татэнерго” вроде КамАЗа, “Нижнекамскнефтехима” или “Оргсинтеза” сочтут, что условия на оптовом рынке электроэнергии для них более благоприятны, то никакими административными мерами нельзя будет принудить их покупать местную энергию. Тогда потребителям, жестко привязанным к распределительным сетям, в том числе и населению, придется платить за энергию по повышенному тарифу, замещая доходы, не полученные от ушедших на рынок потребителей. Не удастся в таком случае и продавать имеющуюся пока в избытке энергию за пределы республики. Выход, стало быть, один – сделать отпускные цены “Татэнерго” как минимум не выше, чем на общероссийском оптовом рынке. И вот тут мы натыкаемся на одно крайне неприятное обстоятельство – так называемое перекрестное субсидирование.
Чтобы понять смысл этого препятствия, надо вернуться к самому началу материала. Помните, мы говорили, что при Советской власти граждане платили за энергию вдвое больше, чем предприятия. Абстрагируясь сейчас от абсолютной величины этой платы, обратим внимание на то, что пропорция 2:1 довольно точно отражала соотношение затрат на производство и доставку энергии индивидуальным потребителям и промышленным предприятиям.
В этом месте придется вспомнить школьный курс физики. Из него следует, что для минимизации потерь при транспортировке электроэнергии осуществлять ее надо токами высокого напряжения. Именно поэтому магистральные линии электропередачи имеют напряжение 500 тысяч вольт, а в местах потребления устраиваются подстанции, понижающие напряжение до уровней, необходимых потребителям. Самый “низковольтный потребитель” – население, поскольку в целях безопасности все бытовые электроприборы спроектированы на питание от сети 220 вольт. Промышленное же оборудование использует более высокие уровни напряжения. Следовательно, и затраты на производство электроэнергии для индивидуальных потребителей выше, чем для промышленных предприятий. Сюда же еще надо добавить и распределительные сети. Понятно, что разводка по десяткам тысяч предприятий не может идти ни в какое сравнение с разводкой по десяткам миллионов индивидуальных потребителей.
Итак, с помощью взятого на минуту у собственного ребенка учебника физики мы установили, что доведенная до квартиры электроэнергия в реальности существенно дороже той же энергии, но доставленной на предприятие. Элементарные рыночные законы требуют, чтобы и плата за промышленную электроэнергию была ниже, чем за бытовую. Собственно, в развитых странах, на которые теперь принято ссылаться, именно так и происходит – тариф для промышленности в 1,5 – 3 раза ниже, чем для населения. Но мы-то к числу таких стран не относимся, поэтому у нас все наоборот. Или, может быть, потому-то и не относимся, что у нас все наоборот?
Как бы то ни было, промышленность у нас платит за энергию больше, чем население, что, собственно, и называется перекрестным субсидированием. Имеется в виду, что субсидии получает население в виде заниженных энерготарифов, устанавливаемых органами государственной власти.
Таким образом, жалеемое государством население субсидируется промышленными предприятиями. К слову сказать, население является не единственным получателем энергосубсидий. В число льготников попадают еще бюджетные организации, сельские потребители и вообще всякий, кто сумеет убедить Правительство в своей бедности, совмещенной с незаменимостью.
“База” перекрестного субсидирования была заложена в 1992-1993 годах, когда тарифы для населения оказались в 9 раз ниже, чем для крупных промышленных предприятий. Причина лежит на поверхности. Это был период шоковой терапии с галопирующей инфляцией и быстрым обнищанием населения. Сдерживание роста тарифов на энергию в таких условиях выглядело как один из важных элементов социальной защиты населения. Именно выглядело, фактически таковым не являясь. Беда перекрестного субсидирования в том, что, снижая видимые счета за тепло и электричество, оно невидимо повышает цены на все потребительские товары, причем со всеми торговыми и налоговыми наворотами. В итоге копеечная экономия в квартплате оборачивается рублевыми переплатами при покупках.
Особенно досаден тот факт, что энергетическая субсидия в абсолютном выражении получается тем больше, чем больше энергии тратит потребитель. На нынешний год минимальный экономически обоснованный тариф, рекомендуемый Федеральной энергетической комиссией для населения, составляет 73 копейки за киловатт-час. Граждане же согласно решению Правительства республики платят 44 копейки. Чистая экономия – 31 копейка. Статистика показывает, что у среднестатистического гражданина набирается около 100 киловатт-часов за месяц. У граждан с доходами ниже прожиточного уровня, а таких у нас около трети всего населения, потребление и того ниже – около 75 киловатт-часов. Стало быть, средний гражданин получает ежемесячную субсидию в сумме 31 рубль, а малообеспеченный – 23 рубля. Зато владелец коттеджа с подогреваемым бассейном, сауной, кондиционерами, кухонным комбайном и прочими прибамбасами сожжет за месяц 2-3 тысячи киловатт-часов электроэнергии и, таким образом, получит “в подарок” 600-900 рублей. Причем, если бедные за свою экономию потом расплачиваются в магазинах, то богатые, сориентированные на импортные товары, не делают даже этого. В русском фольклоре это называется “деньги – к деньгам”. Прямиком от бедных – к богатым.
Отсюда понятное стремление ликвидировать перекрестное субсидирование как явление. Расставить все в своем естественном порядке, чтобы каждый оплачивал ровно то, что потребил. Не больше, но и не меньше. От постановки всей системы на основу здравого смысла выиграют буквально все, кроме упомянутых коттеджевладельцев. Но для них несколько сотен рублей в месяц находятся за порогом чувствительности, а если нет, то просто скромнее будут жить. Предприятиям же вернутся те 2,5 миллиарда рублей, которые они сегодня переплачивают за энергию. Снижение издержек снизит цену на их продукцию, увеличит прибыль и даст возможность поднять зарплату работникам. С растущей зарплаты и прибыли дополнительный доход в виде налогов получит бюджет. И вот его-то, бюджета, святой долг вернуть бедным потерянную ими экономию от нынешних заниженных тарифов. Только теперь уже не огульно, всем подряд, а строго адресно по заявительному принципу.
А “Татэнерго”, получив экономически обоснованные для промышленных потребителей тарифы, сохранит тем самым уже имеющихся потребителей и приобретет новых, выйдя на российский оптовый рынок с конкурентоспособной ценой.
Время для принятия адекватных решений касательно тарифов на электроэнергию пока еще есть. Но его совсем немного. Госдума и конкуренты на оптовом рынке энергии ждать, пока мы тут разберемся что к чему, не будут. Как только парламент примет пакет рыночных энергетических законов, так тут же конкуренты “Татэнерго” с хрустом скушают его сегмент рынка. Здесь все просто, как в джунглях, – кто не успел, тот опоздал.
Так вот, если реформа в энергетике синхронизируется с реформой ЖКХ, то, как говорится, слава Богу – вместе весело шагать по просторам. Если же полноценное жилищное субсидирование, включающее в себя субсидии по теплу и электричеству, не может быть реализовано в текущем парламентском сезоне, то надо отрывать энергетический вагон от всего жилищно-коммунального поезда и пускать его впереди паровоза.
“Дешевая” энергия нам и так уже дорого обошлась. Если медлить, обойдется еще дороже.
