Поволжскому фанерно-мебельному комбинату реклама не нужна, заявил мне при встрече генеральный директор предприятия Владимир Середа. Не нужна по двум причинам. Во-первых, 99 процентов всей продукции идет на экспорт. А во-вторых, ПФМК не стремится приобретать новых потребителей продукции, по крайней мере в нынешнем году. Комбинат имеет столько заказов, что не успевает выполнять их, работая в четыре смены. Возникает вопрос: как предприятие, которое в начале 90-х годов находилось на задворках отрасли, “докатилось” до жизни такой?

Сырьевой придаток

Чтобы понять, из какой ямы вылез комбинат, нужно заглянуть на дно этой ямы. Что представлял ПФМК в конце восьмидесятых – начале девяностых годов? Печальное зрелище: смрад, чад, грязь в цехах, продукция с немыслимыми допусками и отклонениями, высокая текучесть кадров. Зарплата была несоизмеримо мала по сравнению с рядом стоящими заводами – имени Горького и имени Серго. На ПФМК шли те, кто не мог устроиться на оборонные производства.

Комбинат был создан для того, чтобы стать источником сырья для мебельных и автомобильных предприятий Поволжья. Чуть меньше половины производимой фанеры поставлялось туда, остальное – на упаковку чая в среднеазиатские республики. Нетрудно представить, какого качества была фанера, из которой изготавливались ящики… Еще ПФМК производил древесно-стружечные плиты, так называемые ДСП (у многих зеленодольцев и по сей день полы покрыты такими плитами) и клей разных видов.

Вот в таком состоянии комбинат вступил в полосу экономических реформ. В ходе перестройки он за пару лет потерял своих постоянных заказчиков. Автомобильные и мебельные предприятия сами еле сводили концы с концами, Средняя Азия нашла другой материал для упаковки чая, фанера вдруг стала никому не нужна. Вернее – ее заказывали, но не платили. Середа дал приказ прекратить отпускать сырье без денег. В итоге фанера надолго застревала на складах. Вставал вопрос: как выжить?

Российский рынок нам не поможет

В начале 90-х годов просто не имело смысла работать с российскими потребителями. Почему? Да потому, что грамотные люди сразу же поняли, что в ближайшие годы уровень жизни вряд ли изменится и население вряд ли начнет покупать хорошую мебель. Значит, мебельные производства ожидает серьезный кризис. В своих прогнозах Середа не ошибся. Сегодня “Татмебель” изготавливает продукции на полтора миллиона рублей в месяц, а ПФМК – на 11 миллионов. Когда-то пропорция была иная: “Татмебель” выпускала продукции в четыре раза больше, чем зеленодольский комбинат.

Словом, в начале девяностых годов стало ясно, что спасти комбинат можно только поставками продукции на экспорт. Сначала продавать фанеру как сырье, заработать на этом средства, а потом поставлять туда комплектующие, детали для изделий. Затем можно драться и за поставки готовой продукции. Тогда и было принято решение работать с потребителем, который имеет свои собственные производства и магазины, чтобы раз и навсегда исключить посредников. Такая фирма нашлась – IKEA, шведская транснациональная компания.

Чтобы зеленодольскую фанеру охотно покупали на Западе, пришлось здорово попотеть. Ведь раньше как было? Экспортная фанера имела допуски минус 0,3 миллиметра – плюс 0,5 миллиметра. Такое сырье покупали иностранные фирмы, но доводили его до ума на своих собственных предприятиях, обрабатывая на специальном оборудовании, чтобы отклонения составляли не более двух десятых миллиметра. Именно из такой фанеры можно было производить товары для дома и офиса. Чтобы зеленодольцам доверили выпуск хотя бы простейших изделий, необходимо было доказать, что они могут производить высококачественную фанеру.

– Мы четыре года поставляли на экспорт фанеру с минимальными допусками,- рассказывает Владимир Середа. – Четыре года нас проверяли. Наконец-то нам доверили изготовление ящиков для офисов, дома, для дачи. И сейчас мы свели экспорт фанеры до минимума. Мы сказали всем своим потребителям: все, господа, сырьем больше не торгуем. Многих это очень сильно расстроило, потому что наша фанера отличается высоким качеством.

Не просить деньги, а зарабатывать

Знаете, как сегодня смотрят на русских за границей? Реакция почти везде одинаковая: опять приехали просить денег. Поволжский комбинат никогда не просил денег. Он предпочитал их зарабатывать сам. Сначала за счет поставки сырья, затем – готовых изделий. Середа не случайно так дрался за право поставлять на экспорт полуфабрикаты и мебель. Если кубометр фанеры стоит 380 долларов, то кубометр готовых ножек для табуреток – в пять раз больше. А ведь затраты на их производство – минимальные. Именно за счет денег, заработанных на экспорте сырья, на комбинате построены три совершенно новых производства. Скоро появится и четвертое – по выпуску изделий из гнуто-клееной фанеры, туда будут водить специалистов, как в музей. Такого предприятия в России больше нигде не существует.

На внешний рынок трудно попасть, еще труднее – удержаться. Каким образом менеджерам ПФМК удается безошибочно определять потребности иностранного потребителя? Естественно, поступают заказы от IKEA. Но нередко приходится думать собственной головой. “Приезжаю за границу, – рассказывает Владимир Середа, – и первая моя экскурсия – в супермаркеты, которые торгуют массовой мебелью (ПФМК сразу же отказался от выпуска мебели для богатых. Для богатых здесь будут выпускаться только суперсовременные детали для мебели). Там и рождаются идеи, которые затем проходят согласование с потребителями”.

Например, комбинат выпускает кровати и комплектующие для них. Мебельщики знают, что невозможно сделать кровать без фанерной пружины, которая представляет собой несколько пластин гнутой фанеры. Лет восемь-десять назад эти пружины делались исключительно из бука. Теперь они выпускаются из нашей российской березы. И западные производители с превеликим удовольствием берут комплекты для кроватей, изготовленные в Зеленодольске.

Новое производство рождалось в муках в течение двух лет. Теперь оно приносит свои плоды. Ежегодно объемы производства возрастают вдвое. Сейчас на ПФМК выпускают 15 тысяч комплектов в месяц, в апреле выпустят уже 50 тысяч, а к концу года – 150 тысяч кроватей. Это производство уже сегодня занимает 60 процентов мощностей предприятия.

Почему Середу не пускают в некоторые страны?

Экспортные поставки фанеры и изделий с Поволжского комбината спутали карты многим предприятиям Европы и Азии. ПФМК предлагал потребителям продукцию и качественную, и приемлемую по ценам. Еще не так давно те же ящики для офиса и для дома собирали в странах Восточной Европы и в Китае, причем из материала, производимого в Зеленодольске. Тогда Середа предложил партнерам: зачем везти куда-то фанеру, там из нее изготавливать товар, если все можно сделать на месте. Заказчики посчитали и согласились: такой вариант выгоден и покупателям, и производителям. Не у дел оказались лишь компании, которые прежде занимались изготовлением комплектующих и сборкой. Но тут уж ничего не поделаешь, кто успел, тот и на коне. В итоге за четыре года стараниями менеджеров ПФМК обанкротились четыре предприятия в Европе. Затаили на него обиду и мебельщики Финляндии. У фабрики в Лахте ПФМК отобрал практически все заказы. В итоге все оборудование этого предприятия (новейшее, современное) скоро будет смонтировано в Зеленодольске, где и начнут производить мебель из гнуто-клееной фанеры.

Понятно, что зарубежные заказчики предпочитают работать с успешными предприятиями. Именно им они готовы оказывать помощь и поддержку – в надежде на новые проекты. Сейчас руководители ПФМК и компании IKEA рассматривают вопросы реконструкции зеленодольского предприятия. Они выделяют пять миллионов долларов (не инвестиции, а готовые деньги) под нормальный европейский процент сроком на семь лет. Финансовые вливания позволят увеличить к концу года производственную программу в два с половиной раза.

Месяц назад на ПФМК приехали специалисты Всемирного банка реконструкции и развития. Середа попросил их изучить и дать свои рекомендации по одному вопросу: как и сколько можно сэкономить энергоносителей при существующей системе производства? И сотрудники ВБРР готовы выполнить эту работу бесплатно. Почему? Потому, что банк заинтересован в развитии предприятий (не только в России, но и во всем мире), которые поставляют товары для людей. В общей сложности банк вложил в российские предприятия более 400 млн. долларов, и все эти компании – с участием иностранного капитала. ПФМК – их первый проект для чисто российской компании.

Когда лес дороже, чем нефть

Сегодня успешно работают те предприятия, которые загодя подумали о сырьевой базе. Неизвестно, как бы себя сейчас чувствовал ПФМК, если бы несколько лет назад не создал собственные предприятия по лесозаготовке и первичной переработке леса. Причем эти предприятия работают по самой современной технологии, которая позволяет выращивать древесину на два десятка лет быстрее. Правда, все они созданы в соседних с Татарстаном регионах. В родной республике Середе отвечают: подожди немного, вопрос пока не созрел. Вопрос созрел в соседних с Татарстаном регионах, где новые предприятия успешно платят налоги. По платежам в бюджет они стабильно занимают второе место – после ликеро-водочных заводов.

Сегодня ПФМК получил право на аренду в общей сложности 100 гектаров леса в Кировской области и в Удмуртии. Правда, сроком только на 10 лет. Но комбинат готов продлить аренду до 49 лет, закон это позволяет. Готов там строить дороги, создавать новые рабочие места. ПФМК гарантирует охрану леса и проведение его аттестации.

– К нам уже сегодня приезжают специалисты со всего мира, чтобы проверить, как мы заготавливаем лес, как мы к нему относимся. И мы вынуждены с ними сотрудничать, вынуждены платить за аттестацию лесов, за их исследования, потому что мы хотим, чтобы наш бизнес процветал,- объясняет Середа. – Если мы не проведем аттестацию, то завтра где-нибудь в Германии покупатель встанет с плакатом, что изделия ПФМК сделаны из древесины, заготовленной в заповедной зоне, с использованием труда несовершеннолетних. Конкуренты бдительно следят за нашими действиями. Любая наша промашка – радость для них.

По большому счету все эти работы должно проводить государство, как собственник леса. Но государство молчит. Государство не знает, сколько у него леса, какого он качества, сколько и какой древесины растет на одном гектаре. Почему? Да потому, что оно заинтересовано в ускоренной добыче нефти. А ведь если посчитать, то лес – намного выгоднее нефти. Лес – это продукт, который ежеминутно растет сам. Его не нужно кормить. Сегодня во всем мире фанера приходит на смену металлу. Ни один автомобиль не может ездить без фанеры. Во всем мире предпочитают деревянную мебель металлической и пластмассовой. Почему эти элементарные вещи до нас медленно доходят?