Нынешний год был особенным и для сельхозпроизводителей, и для банков, которые работают с ними. Впервые Правительство перевело сельское хозяйство на чисто денежные отношения. Село не получило безвозмездной помощи, товарных кредитов. Там начали править бал денежные потоки. О том, как сельчане и банки справились с этой задачей, – беседа нашего корреспондента с председателем правления Татагропромбанка Дмитрием НАГУМАНОВЫМ.

– Дмитрий Нагуманович, а не рано ли мы стали переводить село на рыночные рельсы? Получается так: дотировали-дотировали сельчанина и вдруг – бабах!- даем ему кредиты через банк и говорим: вырасти урожай, а деньги потом верни. Это все равно, что от третьеклассника потребовать решить уравнение из высшей математики. Да никогда он его не решит. Учиться надо, сначала в школе, потом в институте…

– Вообще сегодня экономическое положение села, чего скрывать, сложное. Наша республика, в отличие от других регионов, постоянно поддерживала село с помощью многолетних финансовых инъекций. И этому было объяснение. Во-первых, Татарстан – зона рискованного земледелия. Мы в большей степени, чем южные районы, зависим от природы, от погоды. Во-вторых, себестоимость нашего урожая, опять же от природы, от погоды, выше, чем в Черноземье. Чтобы получить хороший урожай, нам нужно больше вкладывать денег – на удобрения, мелиорацию. Поэтому нам и входить в рынок тяжелее. В-третьих, финансовая поддержка села была необходима и для того, чтобы сохранить собственный агропромышленный комплекс, а в конечном счете, сохранить село, обеспечить работой сельского жителя.

Но у медали две стороны. В итоге сегодня агропромышленный комплекс очень медленно, с большими проблемами входит в рынок. По большому счету село оказалось неготовым к таким переменам. У нас в республике всего 15-20 процентов первичных сельскохозяйственных предприятий имеют “чистые” счета, не отягощенные долгами. Остальных, по сути, можно считать клиентами Комитета по делам о финансовой несостоятельности.

Однако долги хозяйств – следствие не только объективных причин, которые поставили на колени сельское хозяйство. Проблема заключается в том, что постоянная поддержка села со стороны Президента, Правительства республики стала порождать иждивенческие настроения. Зачем думать над экономикой, если власть все равно поможет в посевную и уборочную? Зачем искать потребителей продукции, если государство в любом случае “пристроит” выращенный урожай? Село привыкало к финансовым инъекциям, а не лечилось от социалистических недугов. С этим нужно было что-то делать. Поэтому Правительство и решило вместо дотаций и товарных кредитов выдавать кредиты чисто денежные, причем на возвратной основе. Можете считать это хирургической операцией: болезненно, небезопасно, могут возникнуть осложнения, но в ряде случаев это единственный выход.

– Что ж, операция проведена, а как себя чувствует наш больной, то есть хозяйства? Как чувствуют себя банки, которые участвовали в этой операции? Вы ведь в какой-то степени рисковали, выстраивая кредитные отношения с хозяйствами, которые в финансовом отношении непрочно стоят на ногах.

– Результаты можно толковать по-разному. Одну и ту же контрольную работу можно оценить на четыре с минусом и на три с плюсом. Все зависит от того, с какими мерками подходить к работе. Я склонен считать, что акция Правительства принесла желаемые результаты. За счет финансовых вложений выращен хороший урожай. Хозяйства медленно, но начинают возвращать долги. К примеру, нашему банку по разным схемам уже вернули четвертую часть кредитов. Наиболее “продвинутые” главы администраций, руководители хозяйств постоянно ищут схемы, по которым можно реализовывать зерно, находят их и рассчитываются с банком. Процесс возврата идет, правда, нам, банкирам, хотелось бы, чтобы он шел активнее.

Что касается риска, то кредитование любого клиента – всегда риск. Но в данном случае рисковали не только банки, но и Правительство республики. Три банка – “Ак барс”-банк, “Татфондбанк” и “Татагропромбанк” получили правительственный депозит на сумму в два с половиной миллиарда рублей, который и был затем оформлен хозяйствам в качестве денежных кредитов. Эти средства уже должны быть возвращены хозяйствами. Но банки будут отчитываться перед Минфином в июле. Так что у нас есть время, чтобы собрать всю выданную сумму.

Это нужно не только для того, чтобы ликвидировать банковский “пассив”. Эти средства необходимы для проведения новой посевной. Деньги будут нужны не все и не сразу. Например, в январе нам потребуется для села около 400 миллионов рублей – на ремонт техники, закупку горюче-смазочных материалов. Эти средства у нас уже есть. И выдавать их мы будем тем, кто уже рассчитался по прошлым кредитам. Словом, правительственный депозит можно считать постоянным денежным фондом, который будет поддерживать на возвратной основе агропромышленный комплекс. Такой вот кругооборот денег на селе.

– Село вырастило хороший урожай. И он, этот урожай, является гарантом того, что кредиты будут возвращены. Однако урожай еще нужно продать, чтобы получить деньги и вернуть вам кредиты. Но откройте газеты: чуть ли не в каждом номере статьи о том, что в России перепроизводство зерна, хозяйства не знают, что с ним делать. Как в этой ситуации вы получите назад свои деньги и получите ли вообще?

– Давайте скажем так, что перепроизводство зерна – чисто субъективная оценка неспециалистов. Если зерно нельзя продать, это не значит, что на него нет спроса. Спрос есть, но дело в том, что в России не создан цивилизованный рынок зерна. Нет крупных компаний, которые бы специализировались на продаже его крупных партий при небольшой марже. Нет и реальной биржи, где эти сделки могли бы заключаться. То, что в Москве называется хлебной биржей, по сути, ее пародия. Там производителям и коммерсантам нечего делать. А раз нет инструментов хлебного рынка, то невозможно и реально определить спрос на зерно, его реальную цену. Вот где главная проблема, мешающая производителям продать зерно. Цены производителей и потребителей зерна не совпадают, и нет весов, на которых можно было бы определить реальный “вес” урожая.

Хозяйства не согласны продавать зерно ниже себестоимости, а перерабатывающая промышленность не хочет его покупать по ценам, которые предлагают товаропроизводители. Вот обе стороны и выжидают, когда для каждой сложатся благоприятные условия. В общем идет игра на нервах, кто первый не выдержит. К тому же, по практике прошлых лет, к концу зимы, к весне цены на зерно, как правило, возрастают. Некоторые считают, что есть смысл подождать.

Это одна сторона вопроса. На мой взгляд, существует и другая проблема. На селе еще очень мало менеджеров, которые бы занимались реализацией сельскохозяйственной продукции. Руководители хозяйств считают, что их задача – вырастить урожай и сдать его на элеватор. Но “сдать” и “продать” зерно – это не одно и то же, особенно в рыночных условиях. Понятно, что за один сезон невозможно научить директоров быть рыночниками, нужны годы. Посмотрите, сколько лет директора промышленных предприятий проходили азы рыночной экономики. А на селе эта грамота будет усваиваться дольше, с большими осложнениями. В этой ситуации роль учителей, как мне кажется, должны взять на себя главы администраций. Они могут помочь хозяйствам найти выгодные схемы продажи зерна.

Конечно, есть руководители районов, которые озабочены этой проблемой. Они приходят к нам в банк, обсуждают возможные варианты. И банковские специалисты не сидят сложа руки. Через свой московский филиал мы ищем покупателей зерна за пределами Татарстана, в странах СНГ. Когда есть выгодные предложения, спускаем их в районы.

Используем и другой способ ускорения возврата кредитов. Мы переоформляем по льготной ставке кредиты хозяйств на вторичные кредиты переработчикам сельхозпродукции. С этой категорией плательщиков нам работать легче – у них есть товар, который постоянно пользуется спросом. Хозяйства же расплачиваются с переработчиками своей продукцией, то есть зерном, мясом, молоком. Это, конечно, долгий путь денег, но всегда есть надежда, что деньги в банк вернутся.

Думаю, что поддержку селу может оказать Правительство. Каким образом? Скажем, чтобы быстрее реализовать зерно, оно могло бы компенсировать хозяйствам разницу между рыночной и рентабельной ценами на продукцию. Тогда и освоение рыночных отношений на селе пошло бы быстрее, и производители почувствовали бы вкус “живых” денег. Власти могли бы также выкупить излишки зерна у хозяйств, скажем, для формирования резервного фонда. Ведь мы не всегда можем похвастаться удачными урожайными годами. Раз на раз не приходится. Можно подумать и о других вариантах решения проблемы. Но, повторюсь, основная головная боль о своем урожае должна быть у руководителей хозяйств. Как бы они ни отказывались, именно им предстоит “растолкать” на рынке нынешний урожай.

– Банкиры – народ грамотный, они хорошо знают и экономику рынка, и финансы. У вас не возникало желания создать финансово-промышленные группы с наиболее “продвинутыми” хозяйствами? В какой-то мере это была бы страховка при кредитовании сельхозпроизводителей.

– Финансово-промышленная группа хороша, когда она уже существует, но создавать ее, как говорится, “с нуля” для такого молодого банка, как наш, это, во-первых, очень затратно, а во-вторых, займет много времени. С точки зрения стратегии тут больше минусов, чем плюсов. Другое дело – банк должен развивать те структуры, которые близки банковскому бизнесу по своей природе, как, например, лизинг, факторинг, страхование. Именно над этим наши специалисты в настоящее время и работают.

Интервью взяла Елена ТАРАН.