250-летие Вольного экономического общества – старейшей в мире общественной организации и первого института гражданского общества – отметили в России
В 1765 году фавориты императрицы Екатерины II – графы Роман Воронцов и Иван Чернышев, князь Григорий Орлов и другие приближенные к Ее Величеству – обратились к ней с просьбой разрешить организовать экономическое общество, которое «общими трудами должно заботиться об исправлении земледелия и домостроительства». Царственная особа не просто дала «добро» на создание Вольного экономического общества, но и в знак благоволения предложила в его гербе использовать собственный девиз – «Пчелы, в улей мед приносящие» – и надпись «Полезное»…
Действительно, много полезных дел числится за членами этой организации. К примеру, они значительно повлияли на судьбоносное решение Александра II об отмене в Российской империи крепостного права.
Однако в 1919 году общество было упразднено. И возродилось уже в 1982 году – силами экономистов, ученых, общественников и при поддержке государственных органов власти в целях активизации теоретических и прикладных научных исследований, разработки долгосрочных стратегий, рекомендаций по социально-экономическому развитию страны. Тогда же во всех субъектах СССР, в том числе в ТАССР, были образованы его региональные отделения. Республиканское правление возглавил авторитетный ученый, доктор экономических наук, ректор Казанского финансово-экономического института Фильза Хамидуллин.
Мы встретились с нынешним президентом Экономического общества (ЭО) РТ, заведующим кафедрой экономики производства Института управления, экономики и финансов Казанского федерального университета, доктором экономических наук Шамилем Валитовым (на снимке), чтобы побеседовать об общей экономической ситуации в Татарстане, о вкладе ЭО РТ в ее улучшение.
– Шамиль Махмутович, для начала хотелось бы узнать – каковы, на ваш взгляд, основные проблемы в экономике нашей республики и пути их решения?
– Проблемы и в Татарстане, и в целом по России взаимосвязаны, поскольку мы находимся в едином экономическом поле. Беда нашей страны в том, что более 50 процентов поступлений в бюджет идет за счет продажи топливно-энергетических ресурсов.
Знаете, когда я еще был студентом Казанского финансово-экономического института, куда поступил в 1973 году, на лекциях по экономической географии мы задавали вопрос профессору Павлу Васильевичу Абрамову – почему, например, в Татарии, которая по добыче нефти является одним из ведущих регионов в Советском Союзе, нет своей нефтепереработки? Сейчас, конечно, ситуация другая – в республике работают нефтеперерабатывающие заводы. И качество производимого топлива соответствует мировым стандартам.
Задача ясна – необходимо перейти от сырьевой экономики к экономике знаний. И в настоящее время в Татарстане активно проводится такая политика. Образованы технополис в сфере химии и переработки полимеров «Химград», «умный» IT-город Иннополис, другие инновационные площадки, где создаются новые высокотехнологичные рабочие места.
Безусловно, какие-то изменения в экономике зависят не только от нас. В частности, от резкого падения мировых цен на нефть. Конечно, наша экономика из-за этого пострадала, и ее нужно строить таким образом, чтобы она не зависела от данного фактора.
Вспомните годы, когда активно развивалось Казанское авиационное производственное объединение имени Горбунова, где работали около 30 тысяч человек. КАПО активно вело жилищное и промышленное строительство, большая часть Авиастроительного района Казани была возведена за счет этого предприятия. Тогда КАПО было городом в городе. В девяностые годы исчезли заказы, предприятие стремительно теряло специалистов. Российские авиакомпании стали ориентироваться на лизинг зарубежных самолетов – тех же «Боингов» и «Аэробусов». Отечественные производители пассажирских лайнеров, в том числе казанский авиазавод с его среднемагистральным Ту-214, оказались не у дел.
Сейчас ведется работа по восстановлению былой мощи КАПО (недавно переименованного в Казанский авиационный завод), что позволит развиваться смежным отраслям промышленности – нефтехимической, приборостроительной и другим. Да, планируется возобновить производство бомбардировщика-ракетоносца Ту-160. Но это военный самолет. А нужно ориентироваться прежде всего на гражданскую авиацию.
В свое время США развивались за счет автомобилестроения. Думаю, и Россия сможет выбиться вперед благодаря развитию авиастроения.
– В нынешних условиях экономических санкций Запада в отношении России может ли ваша организация предложить действенные меры для уменьшения их влияния на экономику страны и республики?
– Считаю, что в период кризиса необходимо в первую очередь заниматься повышением квалификации специалистов, что и входит в основные функции Экономического общества РТ. Мы не можем идти вперед со старыми знаниями. Чтобы сделать рывок по выходу из кризисной ситуации, необходимо приложить максимум усилий по выпуску не устаревшей, а конкурентоспособной продукции. Наша задача – строить инновационную экономику. Острейшая проблема отечественной промышленности – большая нехватка высококвалифицированных рабочих и инженеров. А для подготовки, допустим, высококлассного токаря-фрезеровщика надо не менее пяти лет. За такой же период обучаются юристы, экономисты… Нужно повысить значимость человека труда.
– А что вы думаете по поводу популярной сегодня политики импортозамещения?
– Понятно, что импортозамещение направлено на поддержку российского товаропроизводителя, о чем сегодня много говорится. Однако мы находимся в мировом экономическом пространстве, и всегда существовало международное разделение труда. Конечно, можно сделать самим практически любую машину. Однако это потребует неимоверных усилий и длительного времени. Поэтому не всегда импортозамещение возможно и эффективно.
Вот выпуск курятины можно нарастить на своих птицефабриках без особого труда. Без каких-то неимоверных финансовых затрат в наших силах развивать овощеводство, садоводство, тепличные хозяйства. В России для этого есть такие богатые регионы, как Краснодарский и Ставропольский края, теперь и Крым. Почему мы должны яблоки ввозить из Польши? Свои-то качественнее и полезнее. Тем не менее наши плоды не востребованы торговыми сетями и гниют на корню в садах. Здесь категорически следует применять административный ресурс к непатриотичным торговцам.
Для повышения эффективности работы агропромышленного комплекса нужно, чтобы и производитель, и переработчик были в одном лице. Если фермер сдает молоко переработчику, то второму и достается большая часть прибыли. Каков выход? Создавать мини-заводы по переработке молока, мяса. Тогда и отпадет проблема с использованием при крупном производстве, например пальмового масла, наносящего вред нашему здоровью. Ладно, если применяется пищевое масло, а если техническое, которое из организма вообще не выводится?
– В Экономическом обществе Татарстана функционируют научные секции по агропромышленной деятельности, налогообложению и так далее. Назовите примеры прикладного применения их наработок.
– Позвольте отметить, что на этом направлении у нас специализируется ветеран Экономического общества, его вице-президент Рауза Шагеева, успешно работающая в нашей организации уже более 30 лет.
Агропромышленную секцию мы открыли после того, как на нас вышел руководитель международной компании «Эко Технолоджи» (Сербия) Душко Бошкович. Его заинтересовали наши наработки в сфере АПК. Был подписан договор о сотрудничестве компании с Казанским государственным энергетическим университетом в области исследования и внедрения в производство инновационных проектов, связанных с переработкой сельскохозяйственного сырья. Многие ученые не знают, где на практике применить свои труды. И Рауза Абдрахмановна собрала круглый стол, чтобы каждый из агропромышленных разработчиков презентовал свои проекты. Господина Бошковича, в частности, привлек проект по переработке сахарной свеклы по безотходной технологии.
Если вспомнить историю Императорского вольного экономического общества, то его члены как раз начинали свою деятельность с сельского хозяйства, первыми привезли в нашу страну картофельные клубни. И мы на современном этапе тоже стараемся
делать
– В вашем обществе ведется тематический курс «Независимый директор. Регион». Какова практическая польза от деятельности такого руководителя? И от кого он независим?
– Важнейшим условием экономического роста предприятия, когда оно уже достигло в своем падении «дна», является повышение эффективности производства. Когда компанией были предприняты соответствующие тактические шаги с помощью внутренних ресурсов, но это не помогло, тогда используется потенциал независимого директора – стороннего эксперта, который не является членом акционерного общества. Он не входит в число высших менеджеров предприятия и не имеет личного интереса в конкретном бизнесе, контролирует выполнение управленческих решений, отвечает за внутренний аудит, риск-менеджмент. Как правило, независимый директор входит в состав совета директоров акционерного общества, но он не зависит от должностных и аффилированных лиц этого АО.
– И кто же может стать независимым директором?
– Часто приглашают крупных специалистов из вузов. В свое время я был независимым директором в ОАО «Генерирующая компания». Проводил аудит, на заседаниях совета директоров высказывал свою точку зрения по деятельности предприятия, давал рекомендации.
К слову, Экономическое общество РТ первым в республике приступило к обучению антикризисных арбитражных управляющих. Потом по договору с Министерством земельных и имущественных отношений готовило государственных представителей для тех компаний, где есть госсобственность. С 2004 года на постоянной основе проводим подготовку налоговых консультантов, профессионалов высокого класса. Между прочим, за рубежом консультант по налогам и сборам на предприятии – сродни семейному доктору: он должен знать все тонкости изменения налогового законодательства. Весьма актуальная тема, тем более что сейчас на обсуждении в Госдуме находится законопроект о налоговом консультировании.
– Шамиль Махмутович, в завершение нашей беседы не могу не задать такой вопрос. Вы 30 лет проработали в Казанском государственном финансово-экономическом институте, прошли все ступени карьерной лестницы – от младшего научного сотрудника до ректора. В 2011 году КГФЭИ вошел в состав Казанского федерального университета. Сейчас это Институт управления, экономики и финансов КФУ. Что дала такая пертурбация?
– Институт вышел на другую траекторию развития. Сейчас большое внимание уделяется развитию международных связей. Перед учеными и специалистами поставлена задача повышать уровень знаний иностранных языков, публиковать свои труды не только в российских изданиях, но и в престижных международных.
Расширяется межвузовский студенческий обмен. В частности, магистерская программа «Банки и реальная экономика», которую мы открыли совместно с Санкт-Петербургским государственным экономическим университетом, действительное подтверждение тому, как такой проект позволяет взаимно обогащаться и плодотворно работать. Наши магистранты семестр обучаются в Польше, там же сдают экзамены. Соответственно, к нам приезжают польские студенты.
Конечно же, увеличилось финансирование, за счет чего, к примеру, наконец-то удалось приступить к капитальному ремонту главного институтского корпуса – примечательного здания сталинской архитектуры, которое ни разу основательно не ремонтировалось с момента ввода в эксплуатацию в конце сороковых годов прошлого века. Думаю, к началу следующего семестра мы увидим результаты этой работы.
Кроме того, буквально на днях был открыт центр магистратуры, где будут обучаться все магистранты. Очень удобно заниматься в одном здании, в хорошо оборудованных аудиториях, где созданы все условия для максимально продуктивного учебного процесса.
– И все же не жаль прежнего КГФЭИ?
– В 2011 году мы отмечали 80-летие КГФЭИ. На торжестве в своем выступлении, сообщив о том, что мы входим в состав КФУ, я сказал: «Моя мечта – чтобы Казанский федеральный университет стал российским Гарвардом».
– И есть предпосылки, что станет?
– Поймите, сейчас в развитии высшего образования упор делается на Московский и Санкт-Петербургский государственные университеты, национальные исследовательские и федеральные университеты, где аккумулируется научный потенциал вузов. И сейчас перед коллективом КФУ стоит цель – к 2020 году войти в топ-100 ведущих университетов мира. Это непростая задача, для выполнения которой нужно очень много работать. Но я уверен, что университет с этим справится.