В одном из предыдущих номеров газеты я написал про Петра Лесгафта, именем которого названа одна из центральных улиц Казани. Сегодня черед Афанасия Щапова. Ему, как и Лесгафту, недавно ушедший поэт Евгений Евтушенко посвятил главу в своей поэме «Казанский университет».

Любимец казанских студентов и почти их ровесник, историк Афанасий Порфирьевич Щапов пришел на кафедру русской истории Императорского университета дождливой осенью 1860 года. Нелегок был путь в науку сына сельского дьячка и крестьянки-бурятки из далекого сибирского села Анга. Окончив в Иркутске духовное училище и духовную семинарию, Афанасий Щапов поступил в Казанскую духовную академию, окончив которую в 1856 году (ему было тогда 26 лет), стал преподавать там русскую историю. Новый отсчет времени для молодого ученого начался в Казанском университете. Открытость, страстное увлечение отечественной историей, смелость суждений, расходившихся с постулатами официальной исторической науки, сделали имя молодого профессора широко известным в среде казанской интеллигенции.

Большой резонанс в общественной жизни города имела лекция Афанасия Щапова о декабризме как общественно-политическом движении, направленном на радикальное обновление России. «И в Казанском университете, как раскольник, за веру горя, он кричал: «Вы не чьи-нибудь дети, а четырнадцатого декабря!» (Е.Евтушенко. «Казанский университет»). «Факт в высшей степени интересный и едва ли не единственный в истории наших университетов», – отмечал русский публицист и политический деятель Георгий Плеханов. Вокруг Щапова образовался студенческий кружок, за деятельностью которого внимательно следила полиция.

Окончив в Иркутске духовное училище и духовную семинарию, Афанасий Щапов поступил в Казанскую духовную академию, окончив которую в 1856 году (ему было тогда 26 лет), стал преподавать там русскую историю

Весной 1861 года всю Россию потрясли события, связанные с выступлением крестьян в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии. Среди крестьян уезда разнесся слух, что «помещики утаили суть крестьянской реформы», украв свободу у народа. Прибывшие войска применили оружие. Десятки людей были убиты и ранены. На заседании студенческого кружка было решено, что профессор Щапов выступит на панихиде по убитым крестьянам. Конечно, это было актом гражданского неповиновения, открытым вызовом режиму, который потребовал от организаторов мужества, ну а для самого Щапова это был путь на Голгофу.

«Други, за народ убитые! Земля, которую вы возделывали, плодами которой питались, которую желали приобрести в собственность и которая приняла вас мучениками в свои недра, – эта земля воззовет народ к восстанию и свободе. Да здравствует демократическая конституция!» За эту речь, как грозное предупреждение самодержавию и призыв к революции, и был арестован неукротимый профессор-демократ по личному приказу самого царя. Следует отметить, что тридцатилетний профессор уже был широко известен в научных кругах как пионер исследований социальной антропологии, автор трудов по истории церковного раскола и старообрядчества, земских соборов 17-го века. Уже будучи под следствием, Афанасий Щапов пишет послание царю Александру II, в котором не о помиловании просит, а излагает программу общероссийских реформ с предложением воссоздать земские соборы как региональные органы власти.

Следствие по делу А.Щапова растянулось на месяцы. За ходом судебного процесса следили лучшие люди страны, включая Николая Чернышевского. Прямота, достоинство, с которыми держался Щапов, побудили министра внутренних дел Валуева взять его на поруки. Ученого оставили на свободе, предварительно уволив из университета с запретом заниматься преподавательской деятельностью. Однако, находясь постоянно под надзором полиции, Щапов не сомневался, что власти в покое его не оставят. Предлогом для его высылки в Сибирь стала статья «Земство и раскол», в которой цензура усмотрела «попытку подрыва» политической системы. В 1864 году Щапов и его жена Ольга Жемчужникова навсегда покинули Петербург.

Историческая наука и Казань не забыли талантливого ученого-демократа. В 1927 году, девяносто лет назад, на месте улицы Старо-Горшечной, одной из старейших в Казани, появилась улица Щапова

Двадцатилетний сибирский период  – сначала в родном селе, затем в Иркутске – был самым тяжелым в жизни Афанасия Щапова. В первые годы вынужденной высылки Щапов много ездил по краю, принимал участие в экспедициях по изучению этноса народов Сибири, публиковал труды по истории Туруханского края, литературные записки. Но отрыв от центров общественной жизни и науки, личная и бытовая неустроенность, болезни, преследовавшие Щапова, привели к смерти ученого в 46 лет от чахотки.

Однако историческая наука и Казань не забыли талантливого ученого-демократа. В 1927 году, девяносто лет назад, на месте улицы Старо-Горшечной, одной из старейших в Казани, появилась улица Щапова. Когда-то, в середине 19-го века, здесь существовал первый в городе Летний театр – на территории сада «Эрмитаж». Там казанцы проводили свое свободное время, по вечерам играла музыка, ставились спектакли… Сегодня эта улица в старом центре, в стороне от шумных магистралей, застроена элитными домами. И только ее название уносит нашу память в далекую теперь уже эпоху…

Его съели, как сахар, вприкуску,

И никто не оплакал его,

И на холмике возле Иркутска

Нету, кроме креста, ничего…

…Лишь тот настоящий Отечества сын,

Кто, может быть, с долей безуминки,

Но все-таки был до конца гражданин

В гражданские сумерки.

Евгений Евтушенко, «Казанский  университет»

Роман ГУЗЕНФЕЛЬД