В средней школе Маша изучала на уроках французского карту Парижа. Помните такую? С памятниками на ней... Она представляла себе, водя по карте пальчиком, как ходит от памятника к памятнику и говорит по-французски с французами. Вот именно так, и никак не иначе, могу я объяснить происхождение машиной мечты – не просто побывать в Париже, а именно поговорить на настоящем французском с настоящими парижанами.
Шли годы, мелькали страны. Мечта лежала где-то в потайном уголочке души, не высовываясь. И что вы думаете? Свершилась! Очутилась Маша в Париже на три дня, и мечта её сразу себя обозначила: аэропорт и прочие такси за разговоры не считаются! В отеле? В отеле можешь меня осуществить! Хотя отель не памятник, но всё же на Монмартре...
Парень за стойкой отеля повертел машин паспорт: «Бог ты мой! Как долго я мечтал поговорить с кем-нибудь по-русски!» Облом. Исполнив мечту парня из Молдавии, студента Сорбонны, Маша решительно направилась к Эйфелевой башне. Вооружена и очень опасна.
У башни как раз ларёк с мороженым был расположен. Там торговал благодушный мужчина с усами, болтал на чистейшем французском и не подозревал ничего такого в даме, попросившей по-французски пломбир. Сильвупле. Выдал ей мороженое и, отсчитывая монетки сдачи, что-то сказал. По-английски. Второй облом. И какой!
Маша сгребла сдачу. Отошла в сторонку. Хотелось плакать. Как же это? Разве так можно? В сердце Парижа? И решительными шагами Маша направилась назад к усатому исполнять мечту.
– Ах ты сноб! – сказала она усатому по-французски. – Ты почему со мною по-английски разговариваешь? Ты меня не понял? Отвечай, когда тебя спрашивают! Паразит! Да кто ты вообще такой, убийца моей мечты!
Мужчина молчал. Он молчал в ответ на её мечту, пролежавшую годы за пазухой.
– Je m’appelle Ibragim (Меня зовут Ибрагим), – наконец произнёс усатый.
– Хорошо, – кивнула ему Маша. – Достаточно. Я уже поговорила.
И пошла смотреть кораблики на Сене…