— Вот Завкомцы Ленинского кожзавода говорят, что прогулы вред. Конечно, говорить все можно. Та- бак курить тоже вред, а ведь курят. Ну, скажем, я прогулял день-два, так ,ведь, мне за эти дни не уплатят. Значит, никакого убытка заводу нет.
На-днях, я прогулял один день. Цехкомитетчик Чертанов мне и говорит: —«Вредный ты человек. Гущин. Смотри, погоним из профсоюза, отдадим под суд и зарплату будешь получать на улице, из кассы прогульщиков».
— Ладно, говорю, не треплись. Ты што-ли, будешь судить-то? У вас и суда-то на заводе нет. Второй месяц о нем ни слуху ни духу.
А что' касается «кассы прогульщиков», так были бы деньги, а я за ними хоть на крышу слажу. Я человек не гордый, не то что Давлетшин — строгаль из посадки. Тот хоть и коммунист, а прогуливать не хуже меня умеет. А как узнал, что деньги придется получать из «черной кассы» топнул этак горделиво ножкой: —« Я, говорит, дам три рубля кому-нибудь, он за меня и получит».
А я и говорю: Ну, вы, поти-
если так сделает. Я бы на его месте пошел к мастеру Ипполитову, попросил бы его, поплакал, ну и получил бы деньги в цехе. Он многим прощает.
А вот вчера я не вышел на работу. Вот потеха была-а! Как пришел я в цех, так меня подлосчики, отдельщики давай лаять: —Ты,
што, говорят, Колька, сукин сын, не понимаешь? Ты посадчик, из-за твоих прогулов у нас теперь вся работа смешалась. Сорвал все дело.
А я и говорю: /Ну, вы, потише. Другим можно, а мне нельзя! Сотов, говорю, прогулял два дня? Прогулял. И не один Сотов, а вот: Шпайкин, Баранов, Бикмухаметов,— да почти вся посадка, говорю, по очереди прогуливает. Чего-же вы на меня наседаете?
Ну и притихли все. Молчат.
Чертанов хотел что-то сказать, а я ему: молчи, говорю, «треугольник». Вам бы только стращать: «выгоню».
Напыжился весь, председатель-то. Да как заорет: — «Молчи,сейчас секретаря ячейки позову»!
— Зови, говорю, а что мне сделаете?
В корьедробилке, говорю, работают 43 человека, а в полмесяца 17 прогуляло. И ничего. Только вот покричите.
Забормотал чего то, мой пред. —Сейчас, говорит, мы тебе...Ушел да больше и глаз не показывал.
А черной доски я тоже не боюсь. Она в столовке за шкафом спрятана.
И. Лопухов.