Еще более уверен в своей невиновности Алексей Васильевич Павлов.
Я думаю, суд и теперь уже видит, что никакой вины за мной нет...
Взяток Николаеву не давал. Обувь носил ему на Дом, но только за деньги п не его вина, что никто не видел, как он получал эти деньги... Портфель, правда, нз Нижнего своему фининспектору он привез, но Николаев оказался человеком скромным, и „от крокодильей кожи" отказался. Никакой дружбы с Васильем Панфиловичем (Николаевым) он не вел—отношения были самые что ни на есть официальные деловые.
— Впрочем... вот, за тайные записи разве малость можно меня упрекнуть...
Но н тут он действовал „поневоле", из-за пакостного стечения обстоятельств. Дело в том, видите ли, что его скрытый компаньон Петр Николаевич Чупраков поставил ультиматум: деньги свои он даст „Самоходу" только в том случае, если его имя не будет фигурировать не только в патенте и на вывеске, но и в помыслах Павлова.
— Вот и пришлось завести такую
книжечку...
После перекрестного опроса суда и прокурора Алекеей Васильевич еще немного сдался: был грех—эта книжоноч- ка являлась для „Самохода" ширмочкой, за которой прятались настоящие операции фирмы.
С выводами экспертизы, утверждающими, что эта „книлсоночка" позволила фирме „Самоход" уворовать у государства 175 тысяч рублей, Павлов но согласен.
— По моему подсчету не на 176, а только на 8 тысяч нёдообложили нас.
У Павлова часто нехватало денег— собратия по ремеслу (Козочкин, Собакин и др.) „братски" из 7 проц. месячных (84 процента в год!) через Чупракова ссужали его.
— Как же вы при таких колоссальных накладных расходах конкурировали с другими фирмами, с кооперацией? —спрашивает председательствующий.
— Очень просто: путем укрытия оборотов...—откровенничает Алексей Васильевич.