С недавних пор семью Михайловых из Нижнекамска знает вся республика. Семейный портрет Зои Петровны, Вячеслава Ивановича и их восьмерых детей рядом с Президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым к сегодняшнему дню растиражировали практически все средства массовой информации.
Еще 1 августа наша газета в подробном отчете с выездного заседания республиканского Совета по вопросам благотворительной деятельности, которое состоялось в Нижнекамске, рассказала, как Президент РТ познакомился с этой многодетной семьей. Тогда же, напомним, Минтимер Шаймиев распорядился выделить Михайловым в качестве подарка автомобиль Fiat Ducato татарстанской сборки. В тот же день Премьер-министр Рустам Минниханов отдал соот-ветствующим службам распоряжение заказать автомобиль.
Обрадованная таким вниманием со стороны руководства республики семья жила все эти дни ожиданием... девятого ребенка. И когда я отправилась к Михайловым в гости для подготовки более подробного рассказа об их жизни, то, конечно, и представить не могла, что на несколько часов самой доведется побыть в роли... многодетной мамы.
Созвонились мы с, надо признаться, немного уставшими от внимания прессы Михайловыми накануне. Трубку сняли после первого же гудка, как будто кто-то специально дежурил около телефона. Детский голос весело алекнул. Теперь-то я знаю, что это был Илюша.
- Мама, мама! - закричало сразу несколько голосов, и бойко застучали быстрые ноги.
- Слушаю вас! - голос Зои Петровны звучал спокойно и приветливо. - Конечно, приходите. Только всех нас вместе все равно не застанете: Маша в лагере, а наш папа уехал на конференцию.
В назначенный день и час я поднялась на шестой этаж. Прислушалась. За дверью было тихо. Только уже позвонив, я поняла, какую сделала ошибку. "Маленькие спят", - укоризненно пояснил мне открывший дверь одиннадцатилетний Леша. Только глаза у него почему-то были на мокром месте.
- А где мама? - поинтересовалась я.
- Увезли в больницу, - ответил он.
- У мамы животик заболел, - малышня наперебой начала рассказывать мне, что маму увезли за новым братиком.
Признаться, я растерялась. Но все же попросила разрешения войти. И, как оказалось, очень правильно сделала.
- Вы кушали? - неловко начала я разговор.
- Да, - кивнул Леша.
- Кто уложил маленьких?
- Я, - Леша отвернулся, потому что слезы были готовы предательски брызнуть из глаз. Конечно, ему было трудно - в отсутствие шестнадцатилетней Маши он остался в доме за старшего.
- Ну, ты что...
- Да!.. Маму увезли, а я один с ними остался...
- Ну а плакать-то зачем? - я уже знала, что делать. - Можно, я останусь с вами?
Леша с облегчением кивнул.
На меня смотрели четыре пары испытующих глаз: восьмилетний Саша, семилетняя Наташа, пятилетний Илюша и четырехлетняя Даша. Вдруг Дашенька потянулась ко мне: "Возьми меня на ручки!"
Потом мы занялись делом. В большой семье минута без дела чревата катастрофой.
Сначала помыли посуду. Потом взялись варить борщ. Леша помогал деловито и сноровисто. Не стояли без дела и остальные. Признаться, такую большую кастрюлю борща мне не приходилось варить никогда.
Саша с видом эксперта заглянул в кастрюлю и одобрил: "Хватит!"
В середине процесса проснулись двухлетние двойняшки Петька с Павликом, о чем наша бригада поваров и кухонных работников была оповещена их басовитым ревом.
Забыв про борщ, я бросилась к близнецам. При виде незнакомой тетеньки они заревели еще громче.
- Вы пока идите, - мягко посоветовал Леша.- Они вас боятся.
Старшие успокоили малышей быстро и привычно.
Я вытерла холодный пот.
Через минуту Петр и Павел мирно попивали заботливо налитый Лешей сок. А еще через минуту муравейник детских головок, похожий то на нисходящую, то на восходящую лесенку, мирно и в меру шумно крутился у стола, под столом, по стульям, дивану, у ног и, кажется, даже по потолку.
Муравейник задавал вопросы и жаждал ответов; муравейник желал знать, как варится борщ, и таскал со стола шинкованную капусту.
Окончательно осмелев, Петя с Пашей изо всех сил старались обратить на себя внимание.
Никогда прежде я не представляла, что можно одновременно чистить и крошить картошку, шинковать капусту, тереть на крупной терке свеклу, отдавать распоряжения, отвечать на вопросы, обнимать Дашу, играть с двухлетними двойняшками в прятки-догонялки и делать что-то там еще.
К чести ребятишек, признаюсь, ни разу за весь день у меня не было необходимости не то чтобы повысить голос - даже хоть чуть-чуть прибавить громкости. Меня и без этого все хорошо слышали. Вот что значит воспитание!
Но, как мы ни следили за малышами, конфуз с одним из близнецов все-таки случился. Павел пришел к нам за неотложной помощью с виновато-веселой рожицей, широко расставив ноги и почему-то - руки. На его голубых штанишках синело мокрое пятно. Спасибо, на помощь пришел Саша. Он ловко переправил малыша в ванну, включил душ, помыл, извлек из стопки белья сухие штанишки - и через минуту Павел сиял чистотой и невинной сухостью.
Может, это был Петя. Нет, все-таки, кажется, Павел...
- Ну как же вы их не различаете? - от души хохотала Наташка. - Они же совсем разные!
Две одинаковые беленькие головки качнулись на крепких шейках.
- Ну, посмотрите, - веселился Саша, - Павлик круглый, а Петя - продолговатый!
Две одинаково круглые мордашки улыбались одинаковыми зубками...
Но через полдня начала различать двойняшек и я: ну, конечно же, вот Петя. Он более собранный, по-своему более опытный; а Павлик - он и, правда, как-то круглее... Да и, похоже, простодушнее.
- Мы еще чай не пили, - пожаловалась Наташа.
И Леша объявил чай.
- Может, сначала борщ по-едите? - невольно спасовав перед авторитетом Леши, поинтересовалась я.
- Нет, мы обедаем в другое время, - объяснил Леша.
Откуда-то появились два высоких стульчика, масленка, сахарница. Леша аккуратно нарезал батон, со знанием дела заварил чай, разлил по чашкам.
Рядом с каждой положил конфетку: больше нельзя - зубы заболят.
Я взялась намазывать детям бутерброды.
- Не так мажешь! - поправила меня Даша. - По краям размазывай!
Я стала размазывать по краям.
- Не так, - настаивала Дашка.
- Да она сама умеет, - внесла ясность Наташа.
Малыши тем временем жевали свои бутерброды.
На какие-то несколько минут муравейник замолчал и перестал перемещаться. Каждый был занят делом. Разговаривать и тем более баловаться за едой здесь, похоже, не принято: воспитание!
Наконец-то я могла спокойно взять в руки фотоаппарат и всех вместе уместить в кадр.
- Да вы пейте чай! - по- взрослому посоветовал Леша.
Чаепитие закончилось. Муравейник загудел, зашевелился, стал забираться в детской под потолок по канату и лесенкам...
Без лишних намеков старшие убрали со стола посуду, вымыли чашки, смахнули крошки, протерли стол, вытерли рожицы маленьким.
Леша подмел большой ковер, собрал мусор в совок. Было видно, что это занятие ему привычно. Я с удовольствием наблюдала, в какую аккуратную горку Саша складывает вымытые чашки.
Потом мы смотрели мульт-фильмы, играли на пианино (музыке в семье учатся Маша и Саша, Леша ходит в художественную школу), снова взбирались и спускались по канату, катали мяч.
Леша развесил на балконе белье.
Вот только стиральную машину мы запустить не сумели. И оставили попытки: ничего, папа приедет - запустит.
И почти все это время Илюша что-то мастерил из конструктора. В результате получился автомобиль - почти такой же, какой семье выделил Президент Шаймиев. Но вообще-то Илюша может и другой смастерить. Он все время что-нибудь придумывает - наверное, будет изобретателем.
А Петю в семье называют профессором - за то, что он все время до чего-нибудь додумывается. Иногда до такого, чего детям вообще делать нельзя - открыть, например, холодильник, придвинуть стул и достать из овощницы вилок капусты... Ой, мама с папой, простите, не доглядела!
- А мама вас ругает когда-нибудь? - спросила я и тут же поняла, что могла бы и не интересоваться. И без того было видно, что детей здесь воспитывают другими методами.
- Редко, - улыбнулся Леша в ответ.
- Когда вырастешь, у тебя большая семья будет?
- Не знаю, не думал еще...
- До этого надо еще дожить! - мудро встрял Илюша.
Время от времени муравейник, словно по какому-то знаку, затихал. Я уже знала, это Леша опять вздохнул: а как там мама? В этой семье, где любовью и пониманием наполнена атмосфера дома, иначе и быть не может. Здесь не представляют жизни без рождения детей. Со временем это плавно перетечет в рождение внуков - и все опять повторится в этом большом, суетливом и добром муравейнике: горшки, пеленки на балконе, заставленный велосипедами коридор (их тут целых пять, если считать Дашкин трехколесный), мамино рукоделие (и когда только Зоя Петровна умудряется шить и вязать!), веселый беспорядок в игровой и чинный - в комнате старших девочек, и все, все остальное, что называется добрым и теплым словом "семья". Где все просто и разумно. Где знают: попросить у мамы с папой можно все, только надо терпеливо подождать, когда на это появятся деньги. Где игрушки убирают за собой сами, а старшие опекают малышей. Где папа хирург, а мама - бухгалтер, только она сейчас на работу не ходит. Где всем хватает любви.
...А потом пришла бабушка, и дети отпустили меня домой. Только дома я поняла, как устала. Ах, если бы вы знали, как трудно быть многодетной мамой!.. Но и какое же это счастье - постоянно ощущать этот бесконечный поток бескорыстной, чистой, огромной любви!
P.S. Немного позже я узнала: у Маши, Леши, Саши, Наташи, Илюши, Даши, Пети и Павлика родился братик. А Маша с Сашей на днях едут отдыхать в Болгарию по подаренной спонсором путевке.
