Сегодня в Российской Федерации ни одно ведомство не располагает точными данными о количестве беспризорных мальчишек и девчонок. Даже государственной статистики о количестве беспризорных детей на текущий день нет. По разным подсчетам, оно колеблется от 2 до 5 миллионов человек.
Что же за причины толкают людей к тому, чтобы бросать собственных детей и равно-душно взирать на голодных детишек на улице? Слов нет, жить нынче нелегко, но в той же Казани количество баров, казино и ночных клубов неуклонно растет, так что столица Татарстана по этой части скоро сможет успешно конкурировать с Лас-Вегасом. Да и по числу супербогатых граждан наша республика далеко не на последнем месте в России... Однако осчастливить сироту, взяв его в свою семью, торопятся немногие. Газета "Известия", например, сообщила недавно, что 85 процентов сирот усыновляется иностранцами, и только 15 - россиянами. Данные Генпрокуратуры несколько утешительнее - за последние годы российские сироты усыновлялись россиянами и иностранцами примерно в равных пропорциях.
И только одна часть России не замечена в передаче своих детей в заграничные семьи: по непроверенным данным, за последние десять лет официально не был усыновлен за границу или передан в детский дом ни один ребенок из Чеченской республики. А уж в каких условиях живет там мирное население (ну не боевики же, в самом деле, воспитывают сирот!), рассказывать, думаю, никому не надо. Выходит, не в обнищании дело?
| В 20-е годы прошлого столетия газета "Комсомольская правда" писала: "Детская беспризорность - наследие прошлого, усиленная империалистической и Гражданской войной, интервенцией, голодом". Публиковались и статистические материалы. В то время в Российской Федерации насчитывалось около 200 тысяч беспризорников, ночевавших в подвалах и на чердаках домов. Кроме того, еще около 250 тысяч ребят находились в детдомах и сиротских приютах. К концу 2002 года, по данным Российского детского фонда, количество беспризорных детей в России достигло 700 тысяч человек, что сопоставимо с числом беспризорников в СССР после окончания Великой Отечественной войны. |
- Мы как раз собирались к ним наведаться, а то уже несколько месяцев не заглядывали, - сказала она. - И вас с собой прихватим. Лучше на нашем "уазике" ехать. До Муллино хорошая асфальтовая дорога ведет, зато по самой деревне просто так не пробраться - положить асфальт до зимы не успели.
Деревня Старое Муллино - не из больших: 132 жителя, половина из которых - пенсионеры да 32 ребенка. Правда, в последнее время молодежь возвращаться начала - в городе несладко, а на селе как бы трудно ни было, но с голоду никто не умирает. Однако новых домов в деревне - раз-два и обчелся, так что панкратовский "коттедж" выгодно выделяется. И новенькой крышей, и чистыми, прозрачными окнами, и ухоженным садиком перед входом.
...Встречать нас высыпала вся семья - от мала до велика: по случаю приезда гостей малышне разрешили "просолить" садик. Привезенные представительницей отдела соцобеспечения игрушки большой кучей высыпали на ковер в детской, и ребятня принялась разбирать их - кому что нравится, а сладости Людмила тут же незаметно убрала в кухню: "У Сашки такой диатез с одной карамельки откроется, что всю ночь не уснет".
Сопровождаемые хозяйкой, отправляемся на экскурсию по дому. Спальни ребят, кухня, детская - все поражает чистотой и уютом. Немалое подсобное хозяйство - корова, овцы, утки, куры.
- Как же вы успеваете еще и за всем этим следить? - удивляюсь я.
- Ну, я же не одна, мне дети помогают, - говорит хозяйка. - И потом, хозяйство - это насущная необходимость. У нас оно большое: корова, телята, куры, индюшки, тридцать три сотки земли. Все продукты свои. Городское мясо мы не признаем, молоко, творог-сметана купленные для нас тоже не существуют. На нашу ораву много надо. И лукавить - мол, не устаю - не буду. Да вы и не поверите, конечно...
Наша беседа продолжилась за чашкой чая - в деревне без угощения вас не отпустят, так уж принято.
- Мы приехали сюда шесть лет назад, когда решили создать семейный детский дом, - рассказывает Людмила. - Идеей создания опекунской семьи загорелась, как только вышел закон об усыновлении и опекунстве. По специальности я педиатр, так вроде бы все карты в руки. Правда, непосредственно в педиатрии поработать не удалось - у меня четырнадцать лет фельдшерского стажа плюс семь лет врачом в реанимации. Но знания-то все равно есть. Я и сегодня работаю врачом общей практики в Биляр-ской районной больнице.
- Я была уверена, что вы освобожденная мамаша...
- Не скрою, было такое желание - уйти из медицины совсем, чтобы заниматься толь-ко своим детдомом. Характер не совсем медицинский - все очень близко к сердцу принимаю, а реанимация, сами понимаете, это не "ухо-горло-нос", там такое каждый день... Устала очень, да и здоровье сдавать начало. Так что мечтала заняться только детдомом. Но не получилось: врач - профессия пожизненная.
- А почему именно здесь решили устроить свой детдом, а не в Казани, например?
- Казань мы исключили сразу - дети должны расти на свежем воздухе, подальше от городской суеты. А Муллино... Я здесь родилась, выросла. Нам предлагали и в Алексеевском остаться, и Александровку, и Билярск. Но дома, как говорят, и стены греют. И потом, была еще одна, важная и грустная причина: тогда у меня здесь очень тяжело болел, умирал от рака отец. А последний год он вообще никаким вра-чам не верил, только меня подпускал.
Да и мужу необходим был покой. Ему ведь здорово досталось - Афган прошел, а после армии, вместо того чтобы подобрать работу поспокойнее, пошел в уголовный розыск. И после одной серьезной операции, закончившейся травмой, его комиссовали. В последнее время с Володей трудно было общаться, настолько он стал невыдержанным. Но в нем было столько положительных мужских качеств, что они с лихвой перекрывали недостатки. Порядочность - главное качество в мужчине, на мой взгляд, и руки золотые...
- А с ребятишками как у него складывались отношения?
- Тут-то как раз все было нормально. С детьми он всегда ладил, общий язык находил с самыми трудными подростками. И мою идею о детском доме подхватил "на ура". Первых наших опекаемых - двух братьев и сестру Зариповых он высмотрел...
Матери ребят тогда уже не было в живых, а вот отец по причине беспробудного пьянства был лишен родительских прав (через два года после того как дети поселились у Панкратовых, он умер. - Авт.). Когда оформляли документы на опекунство, инспектор по делам несовершеннолетних честно предупредила Людмилу: дети запущенные, мальчики стоят на учете в детской комнате милиции. За старшим такие художества числились... В общем, инспекторша предложила Руслана в интернат для детей с девиантным поведением определить. Но Панкратовы тогда решили не разлучать детей.
- Не страшно было в семью, где двое детей, брать по общим меркам испорченного подростка? Любая мама старается исключить из круга общения сына таких приятелей, а вы в дом... Чему хорошему он мог научить ваших детей?
- Он и "научил". Правда, Кристина тогда уже большая была, так что на нее повлиять трудно было. А вот Максимка, двенадцать ему было, курить попробовал в первую же неделю общения. Словечек нахватался таких, что только держись. А уж как дрались пацаны первое время... Один оказался выход: разогнать их по разным комнатам. Они вдруг выяснили, что друг без друга им скучно...
Прижились Зариповы не сразу, к тому же пришли в новую семью с неохотой. Точнее, с недоверием. Для обиженного ребенка весь мир - враги, от которых нужно обороняться. Руслан замкнулся, Лиля просто людей боялась, из нее слова было не вытянуть. Ромка - младший, рычал на всех, как волчонок. Говорят, любовь пробивает любые преграды. Но психологи утверждают, что тут главное - не врать, не сочинять: мол, вы нам как родные, мы вас так же любим. Не так же, но любим. И об этом не говорить надо, а показать. Зариповы впервые увидели изнутри жизнь нормальной семьи - где все друг другу помогают, жалеют.
Тропинку к мальчишечьим сердечкам пробил Владимир: то щели в стенах дома проконопатить, то машину ремонтировать - все вместе. Не беда, что молоток в руках держать не умеешь, главное - старайся. Так, слово за слово...
- Труднее всех было со старшим, - вспоминает Людмила. - У него же в тринадцать-то лет уже и наркотическая, и алкогольная зависимость была. Ну, с токсикоманией чуть проще - все-таки в деревне возможностей меньше, чем в городе. А вот с алко-голем... Но я сразу сказала: выпьешь - уедешь в город, в интернат. Однажды, ему уже семнадцать лет было, каюсь, я его даже поколотила. Умудрился выпить где-то с приятелями, да и заснул на крыльце дома. А я не могу уснуть, когда хоть одного из детей дома нет. В общем, промаялась я до полуночи и отправилась его искать по деревне. Вышла - Руслан на крыльце спит. А подмораживало уже сильно. И вот я реву, всех переполошила, выскочили, затащили его в дом. От злости я его "плечиками" - вешалкой для одежды несколько раз стукнула. Руслану это, конечно, как слону дробина, он и не почувствовал, наверное. Правда, все следующее утро ходил извинялся. Это - единственный подобный случай был. Сейчас Руслан живет в Казани, у них же наследство от родителей осталось - квартира трехкомнатная. Запущенная очень, в ней пожар был. Но одну комнату Руслан отремонтировал. Все лето он у нас живет, я не против. Только с условием - не гость, наравне со всеми работать будешь. С детства учу: алкашей и дармоедов здесь не будет, пока я в этом доме хозяйка.
Сейчас Руслан, Лиля и Рома зовут ее по имени-отчеству - Людмила Геннадиевна. А за глаза - в школе, в разговорах с друзьями - мама.
Кстати, именно "наследственная" квартира сыграла свою роль при выборе Панкратовых - брать детей под опеку или усыновлять.
- При усыновлении по закону все имущество переходит усыновителю, - рассказывает Панкратова. - Но нам и так хватило слухов о корыстности намерений взять ребятишек из приюта, так что не хотелось слыть разбогатевшей за счет детей.
Удивительно, но в благие цели у нас почему-то и вправду очень слабо верят. Сейчас это дело прошлое, так что сказать можно. Когда в деревне узнали, что здесь будет организован семейный детский дом, то слухи поползли чудовищные: то предполагали, что Людмила уморила на прежнем месте работы множество пациентов и сбежала от ответственности, то будто бы ее муж - бывший милиционер - жутких нарушений натворил и тоже спрятаться решил в деревне. В общем, у кого на что фантазии хватило.
- Кроме того, - добавляет Людмила Геннадиевна, - при усыновлении дети должны были бы поменять отчества и фамилии. А захотели бы они стать Панкратовыми? Руслан, например, наверняка уперся бы - он у нас стопроцентный мусульманин, все обряды соблюдает. Да и мать с отцом они помнят, нельзя же лишать их корней. Из моих малышей у меня только Дашенька удочеренная, все остальные - под опекой.
Однако у младших обитателей дома Панкратовых сомнений о статусе Людмилы Геннадиевны вообще не возникало. Мама, и все!
Сашка и "харьковский багаж"
Конфеты впервые в жизни Сашка попробовал в детском приюте райцентра Алексеевское: сюда его вместе с сестрой Валюшкой поместили после того, как их отца с матерью лишили родительских прав. В приюте их никто не обижал, кормили вкусно, постельки были чистенькие, но так хотелось домой... Как-то забылось, что у мамы они и хлеба-то досыта не видели, зато вдоволь было криков и шлепков. Ну, в самом деле - нельзя же считать мамой всех теть, которые меняют тебе штанишки или кормят манной кашей? Мама - это которая только твоя. В общем, когда Людмила Геннадиевна пришла в приют и сказала: "Здравствуй, Сашенька!", то он сразу сообразил - "Мама!". Собирался очень быстро, поглядывая на нее - не ушла бы - и не забывая следить за сестрой: она хоть и старше, но как-то очень долго одевается... На улице для верности прихватил маму за палец.
Дома счастье продолжилось - так вкусно они с Валей не ели даже в приюте. И целая вазочка конфет, а не каждому по одной! На всякий случай Сашка набил ими карманы и отправился спать. Неприятности начались на следующее утро. Руки и ноги ужасно чесались и зудели. Заесть недомогание припрятанными сладостями не получилось, стало только хуже. К вечеру у мальчишки поднялась температура, а сыпь пошла по всему телу...
Всю ночь Людмила проходила по комнате с дремлющим Сашкой на руках - иначе не успокаивался. Диагноз поставила сразу и безошибочно - диатез. Только к пяти утра мальчик крепко заснул.
За неполные шесть месяцев в новой семье Сашка научился говорить, а ведь в свои два с половиной года знал всего два слова: "есть" и "дай".
С сестрой мальчика - Валей - посложнее.
- Она не очень раскрывается, боится, - рассказывает Людмила. - Бывает, конечно, подойдет, поцелует. Но это пока, по-моему, не от души больше, а из благодарности. Или еще хуже - угодить старается, приютское наследие. Уже реже, но все еще кричит по ночам, плачет. От любого, самого мягкого замечания в комочек сжимается, будто удара ждет. С ней первой общий язык Ксюша нашла, она у нас самая мягкая, доброжелательная, какая-то мудрая в свои десять лет.
У Ксюши - своя история. За ней Людмила ездила в Харьков. Мать девочки родилась на Украине, потом "мотала срок" в Татарстане, бомжевала в Алексеевском районе, от кого-то прижила дочку. Какое-то время таскала Ксюшу с собой, а потом посадила трехлетнюю девочку в поезд и отправила в Харьков к старикам родителям. Деду с бабкой и сообщили - заберите багаж в таком-то вагоне. "Багажом" оказалась внучка. Старикам не под силу было воспитание девочки: бабушка - инвалид первой группы по онкологии, на костылях, деду и с ней проблем хватает, а тут еще и ребенок. В общем, помаялись они с внучкой какое-то время и отдали ее в приют. А в приюте выяснили, откуда ребенок прибыл, и - запрос в Алексеевское: "Забирайте свою жительницу". Людмиле об этом рассказала инспектор по соцзащите Татьяна Секалина. В Харьков Людмила собралась в одночасье.
"Меня спасли дети..."
Потихоньку семейный панкратовский детдом обустраивался. Все слухи о том, что "экспериментаторам" сразу по приезде выстроили особняк - сказки. На самом деле, приехав в Старое Муллино, Панкратовы поселились сначала у родителей Людмилы. Но прожили под одной крышей всего несколько дней: тяжелобольному отцу покой нужен, а тут - пятеро детей. Да к тому же мама Людмилы изначально была очень против идеи детского дома: она и по сей день жалеет дочь и утверждает, что та поставила крест на своей жизни. Что тут скажешь? Каждая мать желает дочери легкой доли... В общем, выбрали Панкратовы пустовавший дом в деревне, сняли за небольшую плату и прожили в нем год. Намучались, конечно: печка, стены дома проконопачены плохо, из всех щелей дуло. Потом при помощи тогдашнего главы администрации Алексеевского района Алексея Демидова начали строить тот самый завидный особняк.
| По данным Генпрокуратуры РФ, полученным после проверки детских домов и школ-интернатов в ряде областей России, 40 процентов выпускников этих учреждений становятся алкоголиками и наркоманами, еще 40 пополняют преступный мир, 10 процен-тов кончают жизнь самоубийством, потому что не имеют крыши над головой, и только каждый десятый из них адаптируется к жизни. |
- Алексей Иванович приехал однажды в нашу деревню, - рассказывает Панкратова. - Увидел наше житье-бытье и строго так сказал: "В этом доме вам тесно, будем второй строить". Он и стройматериалами обеспечил, и бригаду на строительство выделил, а проектировал наш дом... он сам.
Так семья получила новый дом. К тому времени у Панкратовых, кроме зариповской троицы, появилась еще и Дашенька - "отказную" месячную малышку они взяли прямо в роддоме.
Дашеньке не исполнилось и года, когда в семье Панкратовых стряслась беда - при по сей день неясных обстоятельствах погиб муж Людмилы Владимир.
- Год я тяжело болела тогда, - вспоминает Людмила. - Глотать не могла, голос пропал. И по сей день, стоит разволноваться, голос становится глуше, приходится откашливаться все время. Самое ужасное, что среди односельчан моих нашлись такие, которые даже позлорадствовали: не все, мол, тебе радоваться, поживика в деревне без мужниного плеча. Ждали, что со дня на день начну я со своей оравой, как говорят на селе, "сыту хлебать". Жить не хотелось...
Людмила отворачивается, но я все равно успеваю заметить навернувшиеся слезы.
- Меня дети спасли, - справившись с собой, продолжает она. - Тогда я поняла, что за эти несколько лет мы и вправду стали семьей. Кристина и Лиля готовили, парни по хозяйству работали. Но Дашунька-то крохотная, с ней мои девчонки не справятся. На работу я тогда не ходила, в декретном сидела с малышкой. Но и садик, и школа - это же никто не отменял. Мне тогда и за руль пришлось сесть: садик у нас в соседней деревне, пешком малышей не поведешь. Когда Володя жив был, все угова-ривал: "Давай научу машиной управлять". А я, глупая, не соглашалась, ссылаясь на занятость. Отучилась на курсах, транспортировали мою "Ниву" в автосервис в Алексеевское, отремонтировали: как на грех, Володя перед несчастным случаем разобрал ее до винтика. Сейчас я гоняю авто в сервис только по серьезным случаям, а так в доме механики свои - Ромка с Максимом...
В общем, сегодня Людмила может любому спортсмену, практикующемуся в езде по бездорожью, фору дать: тренировка-то каждый день. Максим тоже правами обзавелся, а Роме, хоть он и ездит прилично, по причине юного возраста водительского удостоверения не полагается.
- Потом мои мальчишки надумали баню до ума довести, - рассказывает многодетная мама. - Сруб еще Володя ставил, а вот внутреннюю отделку Максим с Ромой делали сами, нынче летом только закончили. Вопрос о "приеме в семью" еще трех детей - Ксюши, Саши и Вали - мы тоже решали коллегиально, на семейном совете.
Но дети подрастают. Два года назад уехал в Казань Руслан, нынешней весной Максим поступал в казанское артиллерийское училище. Не прошел по конкурсу, хотя все экзамены сдал хорошо. Чтобы не терять год, с этими оценками подал документы в Чистопольский сельхозтехникум.
- Я сначала огорчилась, - говорит Людмила. - А потом поняла: что ни делается, все к лучшему. На выходные Максим приезжает домой. Он у меня такой хозяин стал: раньше, чтобы он сделал что-то по дому, ему подсказывать нужно было. Сейчас сам все замечает, взрослый. Максим до приемышей был до безобразия избалован, сама признаю. Он - самый хороший, самый любимый, для него все в доме делалось: младшенький. А подрасти да выйди в жизнь - кто тебя там так принимать будет? Мир-то жестокий.
- А разве у детей из многодетных семей нет льгот при поступлении в вузы?
- Все льготы сегодня - это деньги. Ромка пытался поступить в суворовское, но тоже по конкурсу не прошел: нет стопроцентных знаний. А у кого они есть? Я увере-на, что как раз в суворовском-то и должны учиться дети такие, как Роман.
- В общем, не получилось из моих сыновей военных, буду гражданских растить, - улыбается она.
"Наша жизнь - конвейер"
Утро в доме Панкратовых начинается рано: зимой - в пять часов, летом - в четыре. Людмила со своим обязательным "хвостиком" Сашкой (тот просыпается одновременно с мамой и всюду ее сопровождает) отправляется доить корову. Потом - кормежка живности: теленок, поросята, куры... Через час поднимается Роман, минут через пят-надцать вслед за ним - Лиля и Кристина. В школу - кому учиться, кому - учить (Кристина учится на заочном в педагогическом и преподает в соседней ерыклинской школе в младших классах) - к восьми утра, так что с половины седьмого начинает работать "конвейер". Побудка, умывание, завтрак под присмотром Кристины или Ли-ли, а затем начинается процедура одевания. Роман (Максим передал ему эту техническую обязанность) идет греть машину и выгоняет ее к главному входу, мама и Кристина одевают малышей, а Лиля принимает подрастающее поколение на улице. Все отработано до мелочей: держать уже укутанных детишек в прихожей нельзя - вспотеют и простудятся, а в палисаднике одних оставлять тоже не стоит - так перемажутся, что потом не только переодевай, но и переумывай. Потом Людмила последним взглядом окидывает квартиру, усаживает пассажиров и - за руль.
В Ерыкле Кристина забирает Ксюшу, и они втроем с Романом отправляются в школу, а Людмила отвозит мелкоту в садик. Вечером забирает малышей из садика (школьники уже отправились своим ходом) и - домой. Вот такой день.
С домашними заботами Людмиле помогает ее родная сестра Ольга. Благо живет недалеко, так что каждый день приходит в панкратовский дом - порядок навести, поесть приготовить, школьников после обеда встретить.
- Знали бы вы, сколько я уговаривала сестру, чтобы она за свою помощь хоть немного денег согласилась брать, - рассказывает Людмила. - Каково на такую орду готовить и убирать в доме! Зато когда мы приезжаем к вечеру, дом "живой": вкусно пахнет, чисто, тепло, уютно. А на мне "мужские" заботы - сено добыть, фураж, ба-ню строить с мальчишками или машину ремонтировать.
Вечером в доме Панкратовых - настоящий клуб. Хоть и есть в деревне сельский клуб, но Ромкины, Лилины приятели предпочитают собираться именно в большой комнате в уютном семейном доме. Музыка, телевизор, хохот почти до полуночи. Правда, Людмила поставила завсегдатаям условие: не шуметь, чтобы малышам не мешать. Ну и, понятно, никакого спиртного.
- Лучше, если они у меня на глазах все, - говорит Людмила. - И родители довольны - дети в надежных руках весь вечер.
А вот медпункт в панкратовском "особняке" работает круглосуточно.
- Ни одного вечера нет, чтобы не пришел кто-нибудь, - делится Людмила. - И как откажешь, если ты врач? Больница-то от нас далеко, так что со всех окрестных деревень едут ко мне. Раньше и лекарства свои использовала, недавно как для неотложки мне стали бесплатно выдавать.
- Она - наше спасение, - говорят односельчане. - И помощь окажет, и сама в больницу отвезет, если что.
- Ну хоть за бензин-то деньги берете? - спрашиваю у Панкратовой.
- Да разве хватит у меня совести со старухи с ее пенсией сто рублей на бензин брать?..
Бюджет расписывает вся семья
Растить своих детей - дело хлопотное и, что уж греха таить, затратное. Особенно при нынешних-то ценах.
- На детей мне выплачивают пособие: на старших, которые учатся, две тысячи триста рублей, а на дошкольников по тысяче семьсот, - говорит Людмила. - И кормить, и содержать детей на эти деньги можно. Пусть не шикарно - компьютер я пока не могу им купить, но достойно, с голоду не погибнешь. И это не кокетство перед приезжей журналисткой - все свои проблемы я не скрываю и выдаю "на-гора". Прав-да, все эти годы я имела очень хорошую поддержку от главы района. С новым главой - Владимиром Козонковым я лично пока незнакома. Необходимости обращаться не было, а беспокоить по пустякам серьезных людей не могу. Не самые большие проблемы мы успешно с местным отделом соцзащиты решаем, они нас не забывают. Но просить помощи можно лишь в крайних случаях. Я и детей так стараюсь воспитывать. Если буду ходить и все время чего-нибудь клянчить, то из моих тоже попрошайки-дармоеды вырастут. А бюджет семейный распределяем все вместе. Например, на про-шлой неделе выбирали, что купить - игрушки малышам или две тонны фуража? Так Ксюша точку поставила: "поросят без еды не оставим". Вот такой хозяйский подход.
А то, что много их у меня? Зато никто не лишний. Сейчас вон племянник Леша у нас живет. Родители чего-то не поладили, так он у меня "спрятался": дипломат, ничью сторону принимать не хочет, пусть сами разберутся. В прошлом году одноклассник Максимкин у нас полгода жил. Сын привел его, говорит: можно он у нас несколько месяцев поживет? Дом большой, места хватает.
Для меня самое страшное - прийти домой, а там тихо и нет никого... Лиля школу заканчивает, без троек будет аттестат. Хочет в финансово-экономический поступать. Поступит ли? Пусть попробует. Через год Ромка - выпускник. Я не ставлю та-ких задач, чтоб все мои дети получили высшее образование. Хочется, чтобы детство они прожили сытыми, небитыми и нужными.
Напоследок не могу не спросить:
- Пополнять семейство планируете?
- Не решусь больше, наверное. Нужно здоровье, силы, а я не становлюсь моложе. Я должна вырастить этих. Хотя, кто знает?
