12 марта – День работников уголовно-исполнительной системы
Молодая женщина в форме внимательно наблюдает за шестью огромными мониторами, на которых в режиме реального времени выведены изображения со 120 камер видеонаблюдения. Время от времени она увеличивает мелкий экранчик – вот мужчины в робах строчат на швейных машинках, вот идет уборка территории, вот столовая, вот через КПП проезжает грузовик…
Мы в Казанской исправительной колонии №18. Моя собеседница – оператор поста видеоконтроля прапорщик Лилия Бикбаева. У каждого сотрудника уголовно-исполнительной системы свой путь в эту профессию, но уникальный он, пожалуй, только у этой миловидной женщины. В начале 2000-х годов заочно училась в экономическом вузе, проходила практику в крупном российском банке.
– В этом банке мы изучали оформление потребительских кредитов, – рассказывает прапорщик Бикбаева. – Один из предметов – «Виды наколок». Банковские работники, как выяснилось, должны уметь распознавать все виды наколок и татуировок и отличать уголовные, тюремные, криминальные «метки» от обычных «украшений».
И когда на прежней работе стало проблемно продолжать обучение – не отпускали на сессию, приняла кардинальное решение: зная в какой-то мере «тюремную тематику», пришла устраиваться на работу в исправительное учреждение. Благо в Пермском крае, где тогда жила Лилия, их предостаточно. Вакансия была в женской колонии-поселении. После успешного прохождения военно-врачебной комиссии оказалась на офицерской должности – стала работать младшим инспектором отдела безопасности, поскольку полный соцпакет и удобный для учебы режим работы.
Банковские работники, как выяснилось, должны уметь распознавать все виды наколок и татуировок и отличать уголовные, тюремные, криминальные «метки» от обычных «украшений»
А дальше – счастливая женская судьба: вышла замуж, ушла в декретный отпуск, вслед за первой дочкой родила вторую… В это время семья перебралась из Пермского края поближе к родителям мужа – он из села Шемордан Сабинского района. Когда пришло время возвращаться на работу, встал вопрос о переводе, ведь из системы решила не увольняться – здесь свой дом, девочки устроены в детский сад, поэтому и работу нужно было искать в исправительных учреждениях Казани.
– Первая колония, куда я приехала, была именно эта – №18. Вакансия только одна – оператор поста видеоконтроля, – описывает перевод из одного учреждения в другое Лилия, внимательно глядя на мониторы. – Начальник ИК-18 дал добро, в управлении расспросили и тоже сказали, что не видят причин для отказа. Так здесь и оказалась.
Но радость от успешного трудоустройства поначалу омрачала безумная усталость – ее двух зорких глаз, как ей казалось, не хватало на четыре монитора. Нечеткое черно-белое изображение к концу смены сливалось в сплошную серость… Постепенно привыкла, искренне радуется хорошему коллективу, замечательному руководству. Сейчас от ее взора не ускользнет ни одно неправомерное движение людей на экранах.
| Наблюдать годы напролет за действиями заключенных – занятие нужное, необходимое, но психологически тяжкое. | |
| Да и руководство время от времени устраивает проверки бдительности: то сделают «контрольный переброс» через ограждение, то видеокамеру чем-нибудь закроют, то без спецсредств в опасной зоне окажутся – колония-то строгого режима! | |
– Сейчас у нас в учреждении установлено около 120 видеокамер, помимо них, еще шесть купольных видеокамер. Разрешение техники высокое, изображение четкое, цветное – меньше нагрузка на глаза. В целом эта видеосистема эффективна для охраны и надзора, надежна и удобна в эксплуатации, – говорит Лилия. – Оператор в любое время суток может заметить нарушения со стороны осужденных, наблюдать служебную деятельность сотрудников.
Особых случаев нарушений или беспорядков прапорщик Бикбаева за время своей службы не помнит, потому как не было их – все под контролем, и осужденные об этом знают. Но вот об одном случае она вспоминает с улыбкой: заметила, как один осужденный (прошло три года, а она помнит его фамилию!) вдруг запрыгнул на крышу здания. Она тут же оповестила руководство: нарушение!
– Честно скажу, очень была напугана. Что это? Попытка побега? Хулиганство? – улыбается Лилия. – Оказалось, во время прогулки осужденные играли в мяч, и он случайно оказался на крыше. Парень полез, не предупредив охрану. Мяч с крыши снимали уже сотрудники учреждения. Их, мячей, кстати, там оказалось несколько – накопились за столько лет…
Вот так, за двенадцать с лишним лет работы – единственный повод для улыбки. Обычно все 12 часов смены – напряженный взгляд на мониторы: цех по производству макарон, автомастерская, коридоры ШИЗО, отрядов, периметр, склад, пекарня, баня, стоматологический кабинет, молельные комнаты…
Наблюдать годы напролет за действиями заключенных, сотрудников колонии – занятие нужное, необходимое, но психологически тяжкое. Да и руководство время от времени устраивает проверки бдительности: то сделают «контрольный переброс» через ограждение, то видеокамеру чем-нибудь закроют, то без спецсредств в опасной зоне окажутся – колония-то строгого режима! Насколько быстро оператор заметит нарушение, как отреагирует, какие действия предпримет?
Вот такая она – маленькая, хрупкая, но очень сильная женщина с высоким чувством ответственности и долга. И, принимая при прощании поздравления с 8 Марта и профессиональным праздником, она скромно уточнила: «У нас в коллективе столько достойных людей. Вы, наверное, меня с кем-то перепутали…»
