В этом году празднует своё тридцатилетие Академия наук Татарстана. О том, как формировалась в республике научная мысль, каковы основные достижения академии за годы работы и что у неё в планах, мы говорили с президентом АН РТ Мякзюмом Салаховым.

– Академия наук Татарстана образовалась не на пустом месте, – говорит Мякзюм Халимуллович. – Первые научные школы в республике ведут свою историю с открытия в 1804 году императорского Казанского университета. Имена университетских учёных – Лобачевского, Клауса, Зинина, Бутлерова, Завойского, многих других стали достоянием мировой науки.

Надо также вспомнить, что ещё сто лет назад, 3 декабря 1921 года, при Народном комиссариате просвещения ­ТАССР был образован Академический центр. Это был некий прообраз нашей академии. Он, конечно, долго не просуществовал, но сыграл свою собирающую, координирующую роль в развитии науки. Под руководством Академцентра развернулись исследования по широкому кругу исторических, этнографических, археологических, социально-экономических проблем.

И, конечно, научный статус Татарстана, в первую очередь Казани, сильно вырос в годы Великой Отечественной войны. К нам были эвакуированы 33 из 85 институтов Академии наук СССР, около двух тысяч научных сотрудников, в том числе 93 академика и члена-корреспондента. И потенциал республики позволил в те непростые годы в кратчайшие сроки наладить работу этих эвакуированных институтов и учёных. Кстати, среди тех, кто работал тогда в Казани, был академик Курчатов, и именно у нас начинали разрабатывать советский атомный проект.

Неудивительно, что после войны в Казани появился филиал Академии наук СССР, который потом стал Казанским научным центром РАН. И когда в начале девяностых стало ясно, что многие проблемы промышленного, сельскохозяйственного и строительного развития Татарстану придётся решать на собственной научной основе, у республики была для этого отличная база.

– Давайте вспомним, с чего начиналась история непосредственно Академии наук РТ…

– С инициативой её создания выступил первый заместитель Председателя Совета Министров ТССР Мансур Хасанов, он потом и стал первым президентом академии. Его поддержал первый Президент республики Минтимер Шаймиев. Академия приняла под своё крыло научные организации, до этого подчинявшиеся разным ведомствам, стала направлять и координировать их работу. Была разработана комплексная программа развития науки. Основным для академии, конечно, было гуманитарное направление, ведь на протяжении долгих лет гуманитарная наука в республике была заметно ограничена территориальными и идеологическими рамками, многие факты и события, связанные с историей и культурой татарского народа, замалчивались.

– Что бы вы назвали в качестве главных достижений академии за прошедшие тридцать лет?

– Основные наши достижения опять же связаны с гуманитарным направлением. С языком, историей, археологией. Такие значимые для респуб­лики события, как празднования 1000-летия Казани и Елабуги, включение памятников Болгара и Свияжска в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, – это результат в том числе изысканий наших археологов и историков. Шеститомная Татарская энциклопедия на русском и татарском языках, где собрана воедино информация об истории и современности Татарстана, людях, событиях, – ещё одно большое наше достижение. Как и семитомная «История татар с древнейших времён», где реконструирован исторический путь татарского этноса и его предков от начала новой эры до рубежа XX–XXI веков.

Мы работаем и в сфере экологии. В частности, наш Институт проблем экологии и недропользования участвует в реализации таких важных проектов, как «Нефть и почва», «Чистый воздух», «Чистая вода»… Институт предложил поддержанную на федеральном уровне методику сводных расчётов загрязнения как инструмента мониторинга и управления качеством атмосферного воздуха, разработал нормативы допустимого остаточного содержания нефти и нефтепродуктов в татарстанских поч­вах.

Особо хочу отметить участие наших учёных в реализации социально значимых проектов, среди которых – научное сопровождение проектирования и строительства тоннелей и станций Казанского метро, мостового перехода через Каму, реконструкции моста через Казанку на третьей транспортной дамбе, модернизации казанского аэропорта.

Очень много наши учёные делают для сохранения родного языка – разработали учебники татарского с первого по одиннадцатый класс, и, что важно, наши учебно-методические комплексы по родному татарскому языку утвердили на федеральном уровне (а это не такая простая процедура).

– Знаю, что ваш Институт семиотики занимается очень интересными линг­вистическими проектами…

– Да, здесь работают в сфере компьютеризации татарского языка. Создание татароязычных приложений для смартфонов, системы машинного перевода с татарского и на татарский… Это очень трудоёмкая работа с использованием математических моделей, рассчитанная на несколько лет.

– В одном из интервью вы говорили о том, что для прорывных успехов в нау­ке важно, чтобы учёные работали в полноценной инновационной среде, которой пока у нас, увы, нет, потому что бизнес в России неохотно вкладывается в исследования. Что-то меняется в этом вопросе в последнее время?

– Почти ничего, к сожалению. У нас много Кулибиных, они много всего изобретают, но, увы, потом их разработки если и внедряются, то не у нас. Разработки эти доводятся до какого-то инновационного продукта, но потом нужна следующая стадия – внедрение в производство. А бизнесу это практически не надо. Бизнесу проще купить на Западе готовую технологию, чем вкладываться в проекты, из которых может выстрелить и стать прорывным один из десяти. У нас нет таких фанатов науки, как Илон Маск. А науке нужна соответствующая среда. Венчурным инвесторам нужны налоговые послабления. Та же Силиконовая долина – она ведь не на пустом месте возникла. В США были целая программа по развитию науки, где ввели налоговые льготы, поддержка тех, кто вкладывается в науку, создание венчурных фондов… Так что чудес не бывает.

– И всё же российская наука держится и продолжает что-то создавать! В чём тут секрет?

– Секрет очень простой. В обществе всегда есть люди, которые одержимы наукой. Можно сказать, они рождаются учёными. Они могут просто жить в лабораториях! Им важен процесс, они радуются полученным результатам. А потом, когда уже есть какие-то результаты, получают гранты, на том и держатся.

И у нас в академии есть такие преданные науке люди. В том числе активные молодые ребята, которые работают в нескольких местах – и у нас, и в КФУ, и, может, в Москве ещё где-то… Защищают диссертации, добиваются успеха. К сожалению, нередко после этого уезжают на Запад… Хотя там тоже не всё просто – они выжимают из наших все соки, а расти дальше им не дают… И многие после тридцати лет возвращаются обратно.

– А у вас сегодня есть время заниматься своими научными проектами?

– Так, как раньше, когда я в девять утра приходил в лабораторию и до десяти вечера каждый день работал, сегодня уже не получается. Всё-таки если серьёзно заниматься наукой, голова больше ничем не должна быть занята. Но я всё равно окончательно науку не забросил. Работаю с аспирантами, выступаю на онлайн-семинарах, обсуждаю диссертации. Стараюсь читать научные журналы, просматривать профильные сайты. Вечерами, в выходные… Мне это нравится. И очень успокаивает.

– Какие проекты сегодня числятся в планах Академии наук Татарстана?

– Мой девиз: мы должны быть востребованы в родной республике, поэтому продолжим заниматься татарскими языком, литературой, историей, археологией. Сейчас ведём большую работу, чтобы перевести наши научные издания, ту же Татарскую энциклопедию, в онлайн. Цифровизация – веление нового времени, и на этом направлении у нас много работы.