Известному татарскому писателю, выпускнику Литературного института имени Максима Горького Вахиту Манасыпову в эти дни исполнилось бы 90 лет.
Если кто брал в руки его книги, такие, например, как «Человек меж людей», «Последняя горькая лепёшка», «Счастье с неба», то наверняка скажет, что они читаются на одном дыхании.
Произведения Вахита Манасыпова, затрагивающие острые темы, печатались в журналах «Казан утлары», «Азат хатын» (ныне «Сююмбике»), «Ялкын», общесоюзных «Смена», «Наш современник».
Вахит Манасыпов известен читателям нашей республики не только как «серьёзный» писатель, но и как работающий параллельно на самом боевом участке прозы – юмора и сатиры. «Будьте осторожны», «Смеяться не грешно», «Не хочу быть Наполеоном», «Злая табуретка», «Трусливый храбрец», «Злой юморист», «Шапка Салахутдина» – далеко не полный перечень его сборников юмористических и сатирических рассказов, увидевших свет в издательствах Казани, Москвы, Волгограда.
Любое творчество индивидуально. Индивидуальны каждый в своем роде и писатели. У каждого свой голос, свой положительный идеал, своя любовь и ненависть, свое пристрастие к тому или иному жанру литературы, свой арсенал изобразительных средств.
Вахит Манасыпов писал и по-татарски, и по-русски раскованно, ярко, колоритно. В 1969 году в Москве издательство «Правда» выпустило его книгу «Не хочу быть Наполеоном» в серии «Библиотека «Крокодила».
О стиле автора можно судить по первому же юмористическому рассказу, давшему название книге. «Что бы было, если бы лирический герой стал известной личностью?» – вот тема этого рассказа.
«Отпечатают портреты – наверняка за мемориальные доски примутся. И их надо устанавливать опять же миллион. Например, у входа в городской роддом, где я впервые взглянул на белый свет своими глазёнками. На дверях средней школы, где я набирался знаний. На домах, где я женился, разводился, парился, брился, падал, лежал, стонал, смеялся и, наконец, умер. Прикиньте, сколько этих самых досок понадобится. Чёртова прорва! И не из простого булыжника. Непременно из тянь-шанского гранита или уральского лабрадора».
Вахит Манасыпов писал и по-татарски, и по-русски раскованно, ярко, колоритно. В 1969 году в Москве издательство «Правда» выпустило его книгу «Не хочу быть Наполеоном» в серии «Библиотека «Крокодила»
Стиль отрывка, конечно, шутливо-иронический, об этом свидетельствует сам подбор слов во фразе. Но за этой шутливой интонацией стоит большая проблема: оружием смеха рассказ восстает против атмосферы парадности и шумихи, против мещанской манеры перемывать кости знаменитых личностей.
В искусстве слова очень важно найти свой прием, то, из чего, собственно, и рождается стиль. Как в том же рассказе Вахита Манасыпова «Не хочу быть Наполеоном». Лирического героя этого рассказа – студента ругают за неуспеваемость, его «швабрит» преподаватель, «пилит» староста, и даже стипендиатка, прикреплённая к нему, также «пытается залить его лицо краской стыда».
Но герой рассказа прикидывается несмышленышем, простачком, а в действительности он умнее многих, даже эрудита-декана, предложившего ему стать знаменитой личностью. В этом противоречии высокой сущности с низким проявлением, цели со средствами и состоит загадка комического. И Вахит Манасыпов нашел здесь свой сатирический прием, как и в других своих сатиро-юмористических рассказах.
Сатира – это особая форма эмоционально окрашенной критики. Отдельные рассказы мастера цеха юмора и сатиры переведены и опубликованы на немецком, башкирском, украинском, туркменском, казахском, киргизском, удмуртском, марийском, азербайджанском, чувашском, крымско-татарском языках, перепечатаны польским журналом «Карусель», чешским «Рогачем», венгерским «Лудаш мати».
Вахит Манасыпов родился 20 декабря 1928 года в Казахстане в городе Актюбинске в семье рабочего. Пришел в литературу, имея большой жизненный опыт. Выпускник школы фабрично-заводского образования, до 1949 года он работал слесарем в паровозном депо, коллектором в западно-казахстанской геологической экспедиции.
В искусстве слова очень важно найти свой прием, то, из чего, собственно, и рождается стиль. Как в том же рассказе Вахита Манасыпова «Не хочу быть Наполеоном». Лирического героя этого рассказа – студента ругают за неуспеваемость, его «швабрит» преподаватель, «пилит» староста, и даже стипендиатка, прикреплённая к нему, также «пытается залить его лицо краской стыда»
В 1949–1952 годах служил в Советской Армии. В 1950-м в газете «Боевая вахта» (Владивосток) опубликовал свой первый рассказ «Приказ будет выполнен».
После увольнения в запас работал заведующим корреспондентской сетью Актюбинского областного радио. В 1954 году учился в Херсонском (Актюбинская область) училище механизации сельского хозяйства, затем работал трактористом в целинном колхозе «Большевик» Степного района.
В 1956 году вернулся на журналистскую работу. Проработав до лета 1959 года собкором казахстанской молодежной газеты «Ленинская смена», переехал на постоянное жительство в Казань по приглашению известного татарского драматурга и прозаика Габдрахмана Минского, по рекомендации которого работал в республиканском сатирическом журнале «Чаян», где успешно заведовал отделом фельетонов, и заочно учился в Литературном институте имени М.Горького.
Сегодня мы предлагаем вниманию читателей «РТ» юмористический рассказ Вахита Манасыпова «Счастье с неба» из его сборника, выпущенного в Волгограде Нижне-Волжским книжным издательством.
Хусаин ВАЛИАХМЕТОВ,
член Союза писателей РТ
Шёл пуховый, как оренбургский платок, последний декабрьский снег. И люди, радостно возбуждённые, сновали под ним в своих предновогодних хлопотах. Кто тащил тяжелую бутылку шампанского, кто нагрузился разноцветными коробками, а кто бережно нес новенькую, с иголочки ёлку…
Спешил и я с праздничными покупками. Лишь у женского общежития замедлил шаги, стал посматривать по сторонам, будто поджидая кого-то… И вдруг мимо моего уха пронеслось что-то тяжелое и грохнулось прямо под ноги. Я в испуге отшатнулся…
А когда поднял упавший предмет и поднес к глазам, поразился. Это был гусь. Самый обыкновенный гусь, в целлофановом мешочке.
– Ага! – смекнул я. Выходит, гусь торчал где-то наверху, подвешенный к форточке. И привязан был по-девичьи, неумело. Задрал я голову и стал прикидывать: с какого этажа он мог приземлиться? Поди тут, определи, когда с каждого окна свисают разные свертки, сумочки да авоськи.
Впрочем, вон окно, на третьем этаже, третье с краю. Незанятое. Прижал я гуся покрепче – и в подъезд. Миновал первый этаж, взбежал на второй, а вот и третий…
На этаже четыре двери.
– A-а, начну слева направо!
Позвонил в первую – молчок. Позвонил во вторую – тоже ни гу-гу. И третья дверь не отозвалась, и четвёртая.
Что же теперь делать? Куда же, думаю, запропастились хозяюшки? Ну ни единой живой души. Хоть бы где кошка мяукнула…
Спустился вниз, поторчал у входа да и побрел домой. С гусем, разумеется. Не бросишь же его на улице. И в милицию на предмет опознания не потащишь.
Прихожу домой, выкладываю гуся перед тетушкой, у которой квартирую.
– Видишь, какую жар-птицу словил?
Тетушка всплеснула руками:
– Хорош! Жарить такого – одно удовольствие.
Она высвободила гуся из мешка и осмотрела его со всех сторон.
– Ой, гусь-то с начинкой! – вскрикнула тетушка, извлекая из гусиного живота небольшой лист бумаги. Мы стали читать: «Доченька Зифа! Шлю тебе через Сафаргали этот гостинец к новогоднему столу…»
– Так, так, так… – соображала тетушка. – Перво-наперво гуся сварим!
– Как? – удивился я. – Распоряжаться чужим новогодним подарком?!
– Не перебивай! Сейчас сварим. А завтра, 31 декабря, берешь гуся за лапки и прямиком к этой самой Зифе. Понял?
– Гмм… А что, если возьмут да и спустят меня по лесенке?
Тетушка укоризненно постучала по лбу:
– Где это видано, чтоб под Новый год человека за дверь выставлять?
Я промямлял что-то несуразное.
– Да не будь ты мокрой курицей! – подбодрила тетушка. – Может, это счастье твое с неба свалилось.
Я успокоился и воинственно щелкнул пальцами:
– Будь что будет! Вари!
…Ну, коль речь зашла о гусях, признаюсь вам: жена моя такие блюда из гусятины готовит – самый знаменитый в Союзе кулинар язык от зависти проглотит. Не верите? Так загляните как-нибудь ко мне вечерком на огонёк. И Зифа вас отменно угостит
И вот 31 декабря. Двенадцатый час ночи. С гусем под мышкой и с шампанским подхожу к знакомому подъезду. Рядом толкутся парни и девчата. Шум, веселье, стрельба из хлопушек, маски… И сова ушастая, и волк «ну, погоди», и «багдадский вор» в чалме…
– Постой, постой! – мелькнула у меня шаловливая мысль – А что, если…
Я подошел к «багдадскому вору» и взял его за локоть:
– Друг любезный, одолжи маску минут на десять. А?
Симпатичный парень с усиками, сделав книксен, протянул мне маску.
– Изволь! Хоть насовсем!
– Спасибо! – сказал я. – А ты, случаем, Зифу не знаешь? С третьего этажа?
– Зифа… Зифа…– начал припоминать парень. – Такая… С родинкой на левой щеке? Точно, Зифа. Бригадир-монтажник. Топай прямо на третий этаж, комната одиннадцать!
Я вприпрыжку отсчитал ступеньки и очутился на знакомой площадке. Быстро натянул маску, нажал кнопку звонка. Раздался топот, и несколько человек распахнули настежь дверь.
– О-о! Поглядите, кого к нам занесло! Сам «багдадский вор» пожаловал! Наверное, с повинной явился?
Я вынул из кармана шампанское и со стуком водрузил бутылку на середину праздничного стола. Потом не менее демонстративно выложил гуся. Присутствующие на миг оторопели.
– Что все это значит? – подступила ко мне девушка с родинкой на левой щеке.
– За меня уже ответили! С повинной явился.
– Шутки шутками, а тут какое-то недоразумение… Вы, должно быть, не по адресу…
– Никакого недоразумения! Вас, кстати, Зифой величают?
– Да-а… – растерянно кивнула она.
– Давайте знакомиться – Ахат. Работаю на полигоне бетонщиком.
Но тут кто-то крикнул:
– Эй, эй! Братцы! Чего это мы?.. Ровно минута осталась! Держите бокалы!
Я схватил шампанское, бабахнул пробкой в потолок и тоже крикнул:
– С Новым годом, с новым счастьем!
Осушив бокалы, все разом обернулись ко мне. Кто-то пропел:
– Расскажи, расскажи, бродяга, чей ты родом, откуда ты…
Что мне скрывать – выложил все как на духу. Парни и девчата – в хохот. А пуще всех заливается Зифа. Щечки так трясутся, так трясутся, что я начинаю опасаться за родинку: как бы она нечаянно не скатилась на пол. Жалко будет, если затеряется…
– Видно, судьба моя такая,– заключил я свой рассказ.– И не судьба-индейка, а судьба-гусь!
Встретили мы Новый год что надо. Пели, много танцевали, истории веселые рассказывали. А пели все о гусях: «Летят утки и два гуся», «Жили у бабуси два веселых гуся…»
…Ну, коль речь зашла о гусях, признаюсь вам: жена моя такие блюда из гусятины готовит – самый знаменитый в Союзе кулинар язык от зависти проглотит. Не верите? Так загляните как-нибудь ко мне вечерком на огонёк. И Зифа вас отменно угостит.
Не удивляйтесь, да-да, та самая Зифа, с которой меня сосватал слетевший с предновогоднего неба самый обыкновенный гусь.
