В Стратегию развития Республики Татарстан до 2030 года внесены изменения

За прошедшие три года со дня принятия «Стратегии социально-экономического развития Республики Татарстан до 2030 года» произошли серьёзные изменения как на международном, так и на федеральном уровнях. Всё это потребовало внесения соответствующих корректив в этот важнейший для республики документ, который задаёт вектор её движения.

О том, какие изменения были внесены в Стратегию-2030 и как будут жить татарстанцы в ближайшие годы, мы решили узнать у непосредственного участника работы над этими поправками – председателя Комитета Госсовета РТ по экономике, инвестициям и предпринимательству Марата Галеева.

– Стратегия разрабатывалась в течение 2013–2015 годов Леонтьевским центром (международный центр социально-экономических исследований. – Прим. авт.) во главе с Алексеем Кудриным, – напомнил Марат Галеев. В нем работают лучшие российские учёные. Кроме того, к процессу привлекались зарубежные специалисты. На протяжении почти трёх лет прошли сотни встреч с разными категориями населения по обсуждению проекта документа. С такой глубиной погружения в тему стратегия готовилась впервые в истории республики. Вектор развития на полтора десятка лет вперед очень важен, чтобы понять, что мы хотим получить в итоге, каким будет Татарстан через много лет, исходя из сегодняшних интересов республики. Долгосрочные планы были и в советское время, но они, как правило, не учитывали интересы регионов и гармоничное развитие территорий. В разработке данной стратегии, наоборот, – эти вопросы стали приоритетными. Объясню на примере логистики.

Она разработана с учетом интересов всех районов республики. В Татарстане образовались три крупные агломерации – Казанская, Камская (Набережно-Челнинская) и Альметьевская. Если их соединить, то становится понятно, что многие районы оказались в стороне от потоков движения как товаров, так и ресурсов. Если смотреть логистику в перспективе, то, чтобы задействовать все муниципальные образования, необходимы семь крупных мостов. Три из них уже есть, еще четыре необходимо построить. Пусть через десять, двадцать или пятьдесят лет, но эти мосты нужны Татарстану, и их в любом случае придется строить. Только тогда возникнет связанность территорий, и районы будут эффективно развиваться. Всё это даст занятость, рост доходов и так далее. Это один из примеров работы творческой группы Леонтьевского центра.

– Марат Гадыевич, какие поправки и в связи с чем были внесены в документ?

– Произошли очень серьёзные изменения в сфере международных отношений, которые не ощущались в момент принятия стратегии. Это санкции. В 2015 году ещё шли интеграционные процессы, а сейчас о ВТО никто не вспоминает, так как санкции размывают границы и не дают развиваться совместной кооперации и межгосударственным связям. И дезинтеграция продолжает усиливаться. Есть подсчеты, сколько потеряла Россия инвестиций от санкций, но дело не только в деньгах. Обмен технологиями, покупка ноу-хау дороже всяких инвестиций, и для страны это важно. В изоляции никакого прогресса быть не может. Наука и технологии вне границ. Если Россия будет выключена из международной кооперации, то нам грозит отставание. Поэтому санкции играют более негативную роль, чем просто потеря инвестиций. В этих условиях Татарстан пытается выходить на прямые связи с ведущими мировыми компаниями. На федеральном уровне многое блокируется, а на уровне региона кое-что удаётся сделать. Модернизация электростанций, развитие нефтехимии в республике невозможны без сотрудничества с мировыми компаниями. Глобализация как мировой тренд ослабляется на данном этапе, но я не сомневаюсь, что это временно. Данные факторы существенно выросли за три года, и их нельзя игнорировать в стратегическом планировании.

Другим моментом является то, что мы стратегию разработали раньше всех и у нас были свои социальные параметры по продолжительности жизни, развитию здравоохранения и другим направлениям. Национальные проекты, которые сформулированы в майском указе Президента России, конкретизировали многие сроки. Есть параметры, которые необходимо реализовать до 2024 года, есть – до 2030-го. Таким образом, у нас появились промежуточные ориентиры, которые мы прописали в стратегии. А по ряду социальных задач до 2030 года планка оказалась выше, чем планировалось. Мы показатели пересмотрели и разрабатываем меры, как их достичь.

Если Россия будет выключена из международной кооперации, то нам грозит отставание. Поэтому санкции играют более негативную роль, чем просто потеря инвестиций. В этих условиях Татарстан пытается выходить на прямые связи с ведущими мировыми компаниями. На федеральном уровне многое блокируется, а на уровне региона кое-что удаётся сделать

– Согласно новому варианту стратегии к 2030 году средний уровень продолжительности жизни в республике станет 80 лет. Кроме того, поставлена задача значительно увеличить количество населения, которое ведет здоровый образ жизни. Насколько реально добиться этих показателей?

– Все реально. Если посмотреть динамику, то в начале двухтысячных годов этот параметр недотягивал и до семидесяти лет, сейчас он где-то в районе семидесяти пяти. Резко сокращается младенческая смертность. Реализуется проект по безопасным дорогам. В начале двухтысячных мы теряли по России на дорогах около 35 тысяч людей, сейчас – в два раза меньше. По ряду болезней здравоохранение добилось успехов. От сердечно-сосудистых недугов медики спасают людей, онкология на ранних стадиях излечивается, хотя раньше этого не было. Всё это в совокупности ведет к увеличению продолжительности жизни.

В плане здорового образа жизни возможности тоже расширяются – и для малышей, и для людей пожилого возраста. Красивые и ухоженные парки и скверы, улучшение среды обитания – это всё работа на человеческий капитал. Конечно, проблем много и сейчас, но позитивные перемены не видеть невозможно.

– На федеральном уровне поставлена задача – осуществлять ежегодный прирост производительности труда по пять процентов. Насколько достижим этот параметр?

– Это очень трудная задача. Она ставится не в первый раз, и в советское время были планы по увеличению производительности труда, и позже. Но они никогда не выполнялись, и сейчас мы их не выполняем по всей России. Если посмотреть динамику по этому параметру начиная с двадцатого века, то мы вроде движемся вперед, но разрыв с другими развитыми странами не сокращается. Хотя надо признать, что и не увеличивается. По данным А.Л.Кудрина, мы находимся на уровне 80-х годов прошлого века развитых стран. По другим оценкам, отстаём от развитых мировых компаний по срокам до ста лет.

Огромные возможности для роста производительности труда во всех отраслях открывает цифровая экономика. Но она требует совершенно другой квалификации кадров. Это один из самых серьёзных вызовов для всей России и для Татарстана в том числе. Поэтому по инициативе Президента республики создан Иннополис – город, для разработки высокотехнологичных платформ, осуществляющихся на цифровых технологиях. В республике есть понимание, что цифровизация может дать колоссальный эффект, если её реализовать грамотно. Цифровые услуги есть и сейчас, но это фрагменты жизни общества, и они на производство прямо не влияют.

Что такое цифровая экономика? Это не просто станок с искусственным интеллектом, а организация всего цикла работы на заводе по цифровым технологиям – от разработки изделия до его реализации, вплоть до маркетинговых исследований. Предприятий с таким циклом работы у нас нет, но если они появятся, то сулят огромный экономический эффект.

– А как же сокращение рабочих мест?

– Да, производительность труда ведёт к сокращению рабочих мест, так было всегда. Если ты «оседлаешь» эти технологии первым, появляются новые ниши занятости. Это уже высококвалифицированный труд с другой оплатой, иное качество жизни. Технологические революции бывают не так часто – когда от века пара перешли к электричеству, целый ряд профессий «умер». Даже на примере нашей жизни – ушли в небытие печатные машинки и такая профессия, как машинистка. И это нормальный процесс.

Цифровизация экономики – это технологическая революция покруче и помасштабнее. Она сделает многие профессии ненужными. Тут весь вопрос упирается в качество жизни. Если мы повысим удельный вес цифровой экономики и человеческого капитала, который владеет цифровыми технологиями, то это будет совершенно другое общество. Там не остаётся места теневой экономике, двойной бухгалтерии, там будет другая ментальность. А можно жить так, как сейчас, и остаться в существующих технологиях. Но мир идёт вперёд. И если ты хочешь успеть за ним, то нужно бежать в этом направлении как можно быстрее. Если мы представим масштаб предстоящих преобразований, то главная проблема будет в человеке. Экономика потребует, чтобы человек переучивался постоянно. Необходимо привыкнуть к тому, что учиться нужно будет до конца жизни. Раньше багажа знаний, полученного в вузе, хватало на десяток, другой лет. Сейчас всё устаревает уже через пять лет, иногда быстрее, и мы свидетели этого процесса.

Традиционная промышленность не очень восприимчива к новым технологиям на базе цифровизации. Это мировая проблема, которая есть и у нас. Существует дефицит по целому ряду профессий. Поэтому нужно менять и вузовскую систему, которая сейчас тоже трансформируется. Фрагментарное использование цифровизации не даёт нужного эффекта. Только в комплексе охватывая целые предприятия, а не какие-то кусочки жизни, мы можем достичь высокой производительности труда. Но эти технологии дороги во всех отношениях.

– Что помогло бы, на ваш взгляд, внедрению цифровых технологий на производстве?

– Чтобы пробудить интерес к цифровизации в больших масштабах, необходимы стимулы, которых, на мой взгляд, пока недостаточно. Нужно не повышать налоги на новые технологии, а снижать. Нужно создать интерес у промышленности к внедрению новых технологий. Эта проблема, на мой взгляд, не проработана на федеральном уровне. Во время проведения Дней Татарстана в Совете Федерации в декабре прошлого года мы вышли с предложением снизить социальные платежи компаниям, которые занимаются цифровизацией. Теперь надеемся на принятие положительных решений.

Традиционная промышленность не очень восприимчива к новым технологиям на базе цифровизации. Это мировая проблема, которая есть и у нас. Существует дефицит по целому ряду профессий. Поэтому нужно менять и вузовскую систему, которая сейчас тоже трансформируется

– Для цифровой экономики нужны высококвалифицированные специалисты. Где их взять?

– Человеческий капитал – один из главных разделов стратегии. Никогда к разработке этого документа не подходили с увязкой человеческого капитала. Новые технологии требуют совершенно нового уровня компетенций. Цифровизация была слабо учтена в начальной стратегии, сейчас мы эти моменты исправили. Необходимо, чтобы все уровни образования перестраивались под реальные потребности экономики. Если мы образование не сможем вытянуть, ничего у нас не получится. Пока образование у нас не нашло адаптированной модели, оно еще в процессе поиска. Новые технологии требуют новых подходов, которые пока до конца не выработаны. Но даже какая-то устоявшаяся модель долго не просуществует, так как меняется всё очень быстро.

В 60-е годы прошлого века я читал научную фантастику, где учёные описывали будущее, исходя из существовавших тогда представлений. Прогнозировалось, что глобальную связь можно будет организовать только для узкого круга учреждений, так как не хватит частот. Реальная жизнь опрокинула все эти прогнозы и оказалась намного фантастичнее того, что могли себе представить ученые полвека назад. Всеобщая мировая связь стала обыденным явлением. И этот процесс продолжается. Образование модифицируется быстрее. Не будет предела обучению, это непрерывный и постоянный процесс. И если это не организовать, то никакие стратегии выполняться не будут. В этом смысле жизнь никогда не станет легче и спокойнее, она только усложнится. Нужно постоянно учиться. И людям, которые не готовы к таким реалиям, будет сложно адаптироваться. Если же не реализовать задачи стратегии, то мы останемся в XX веке, в отстающей стране с соответствующим менталитетом.