Великая война, начавшаяся 22 июня 1941 года, коснулась каждого жителя моего села Большая Атня, что в семидесяти километрах от Казани. Из 510 мужчин, ушедших защищать Родину, к родному очагу вернулись только 63. Отцы, мужья, братья, дедушки – кто-то из них воевал или был ранен, пропал без вести или познал ужас немецкого плена.
По разным дорогам развела война односельчан, призванных на схватку с врагом. Но волей судеб соединила в один кулак, ставший частью сокрушительной силы, разгромившей врага и освободившей захваченные земли. С честью выполнили святой долг наши земляки. Мой дед Самат Хакимович Хакимов – один из них. В 17 лет призванный в армию, прошедший ужасы Суслонгера, в 18 – уже дважды раненный, он отслужил после войны еще пять лет.
Самат Хакимов родился в 1926 году в селе Большая Атня Арского кантона ТАССР в семье крестьянина, который занимался продажей скота. В апреле 1933 года после недолгой болезни умирает отец, через месяц – мать. Семилетнего Самата забирает к себе бездетный старший брат отца Хабибулла, а младшую сестру увозят в город другие родственники. И встретятся они только в шестидесятых годах. Детство было тяжелым, голодным. Хотя дядя и держал маленькую мельницу, семья едва сводила концы с концами. Самат был единственным помощником, слишком рано узнал, что такое непосильный физический труд.
Победу встретил в госпитале. Мы ждали ее со дня на день, но когда по коридору госпиталя пронеслось «Победа!», мы все заплакали. Выбежали во двор – все обнимаются, целуются, плачут и… танцуют»
Война началась в тот год, когда Самат окончил семилетку. Естественно, как и многие неокрепшие юнцы, он рвется на фронт – подает заявление в военкомат. Отказали из-за возраста – мал еще. А для работы в колхозе подошел: война забрала всех взрослых мужчин, так что вся тяжелая работа легла на плечи стариков, женщин и подростков.
В феврале 1943 года дедушку наконец призывают в армию и направляют в учебный лагерь. В годы Великой Отечественной войны в районе станции Суслонгер (Марий Эл) находился лагерь подготовки кадров для фронта. Основными задачами его были подготовка командиров пулеметных взводов и обучение нерусскоязычных красноармейцев русскому языку.
Просуществовал этот лагерь недолго – с июля 1941-го по ноябрь 1943 года. Он был овеян недоброй славой. От голода, холода, болезней гибли тысячи солдат и офицеров, которые до сих пор числятся пропавшими без вести. В ноябре 1943 года в Суслонгер с инспекционной проверкой прибывает Климент Ворошилов. Виновные в таком положении курсантов были сурово наказаны, а лагерь прекратил существование.
После его расформирования Самата Хакимова отправляют в тыловой госпиталь для поправки здоровья (он был сильно простужен и истощен), а после лечения – на фронт. Так дедушка в январе 1944-го оказывается в составе 3-го Белорусского фронта в 11-й гвардейской армии, в 7-й гвардейской минометной дивизии. Из воспоминаний дедушки: «Это были суровые будни. Жили в землянках, ели на снегу, на нем же и отдыхали, когда пригревало солнышко. Иногда полежишь так, а шинель-то и примерзнет, потом отдирать приходилось. Ничего, нормально, весело даже». В июне 1944 года 18-летний Самат впервые участвует в боевых действиях. Через месяц в бою при взятии Бобруйска он получает ранение средней тяжести.
«Сначала даже не понял, что ранен, а потом потекло по спине что-то теплое – кровь», – вспоминал он потом. Несколько месяцев провел в госпитале, потом опять на фронт, да в самое пекло – под Кёнигсберг, где готовилась операция по освобождению города.
Самата ХАКИМОВ: Сначала даже не понял, что ранен, а потом потекло по спине что-то теплое – кровь
Город-крепость, окруженный несколькими кольцами оборонительных сооружений, был последним оплотом и надеждой немецкого командования. Бои шли затяжные, страшные, кровавые. И в конце декабря сюда переводят полк, где Самат служил минометчиком. «Еды, обмундирования, боеприпасов у нас было много. Водили в баню, даже спирт давали, – вспоминает ветеран, – но было очень страшно. После госпиталя казалось, что вот-вот пуля опять тебя достанет. Но через некоторое время страх прошел. У нас был старший – Егорыч, лет сорока, наверное. Он был из Чувашии. Называл меня земляком. Много нас было тогда вот таких юнцов, которые на фронте недавно. Сейчас понимаю: он по-отцовски оберегал нас. Всегда говорил: «Вы нужны будете потом, в тылу. Война скоро все равно закончится».
«Сначала даже не понял, что ранен, а потом потекло по спине что-то теплое – кровь», – вспоминал он потом. Несколько месяцев провел в госпитале, потом опять на фронт, да в самое пекло – под Кёнигсберг, где готовилась операция по освобождению города.
Ходили в атаку несколько раз подряд, потом нас отводили на оборонительные позиции, кормили, давали спать, а после все по армейскому распорядку: караулы, наряды, чистка оружия и обязательно политзанятия. В одной из атак оборвалась телефонная связь, видимо, повредили кабель. Троих послали найти и исправить повреждение. Солдат-связист и нас двое для прикрытия. Доползли до какой-то развалины, нашли место разрыва, связист соединяет провода, мы охраняем. Вдруг слышим гулкий топот сапог и немецкую речь: из-за колонны здания выходят немецкие солдаты. Началась перестрелка, меня тяжело ранило в левый бок. После атаки санитары собирали раненых солдат, а меня посчитали мертвым и отвезли в морг. Только потом увидели, что я жив, и сразу перенесли в операционную. Раны были страшные, переломлена ключица, раздроблено ребро, а в боку до сих пор осталось углубление в детский кулачок. В тот день война для меня закончилась. Несколько операций подряд, незатягивающаяся рана на боку, перевязки, когда почти с мясом отдирают бинты, стыд, когда молоденькая сестричка подставляет под тебя утку… Единственная радость – письма из деревни. Выжил я, наверное, только потому, что с детства был привычен к тяжелым условиям жизни.
Победу встретил в госпитале. Мы ждали ее со дня на день, но когда по коридору госпиталя пронеслось «Победа!», мы все заплакали. Выбежали во двор – все обнимаются, целуются, плачут и… танцуют».
Кстати, танцевать Самат научился в госпитале. Нужно было разрабатывать ногу, и для этого к раненым приходила немолодая латышка (госпиталь находился на территории Латвии) и учила движениям. Уже после войны дед, тогда еще молодой парень, в деревне учил местных юнцов вальсировать.
Закончилась война. Многих отправили домой. А дедушке по возрасту положено было отслужить в армии еще пять лет.
Война началась в тот год, когда Самат окончил семилетку. Естественно, как и многие неокрепшие юнцы, он рвется на фронт – подает заявление в военкомат. Отказали из-за возраста – мал еще
Первые три года служил в Латвии, участвовал в операциях по уничтожению так называемых лесных братьев. В полку служили только солдаты с боевым опытом. Обидно, рассказывал потом дед, что в этих операциях погибали ребята, которые выжили на войне.
После армии Самат возвращается в родную деревню. Его дождалась соседская девочка, которой он симпатизировал. Она за эти годы успела вырасти и превратиться в настоящую красавицу. В 1951 году молодые поженились и прожили в браке 59 лет. Вырастили двух дочерей и сына…
Вот уже год, как дедушки нет с нами. Висит на стене в его комнате пиджак, весь увешанный орденами и медалями. И среди них – самые главные и дорогие, полученные на войне за боевые заслуги.
Искандер ХАКИМОВ
